– Слушаю вас. – Чекист поправил фишку в ухе.
– Как это у вас называется? Вводная... Так вот, вводная задача следующая. В здании театрального центра находится человек...
– Кто он?
– Это имеет значение?
– Разумеется, Илья Николаевич.
– Журналист...
– Не тот, что... приходил к вам?
– Тот... Он ранен в ногу... Как его можно достать оттуда? Давайте рассмотрим все возможные варианты.
– Пока власти не начнут диалога с террористами, – отчеканил полковник, – вариантов нет.
– А сами мы не можем... вступить в диалог? По телефону, например? Я нашел номера директора центра, билетной кассы и вахты. Один из трех все равно ответит. И мы выйдем на связь с террористами.
– Этого делать нельзя, Илья Николаевич.
– Почему?
– Сейчас в этом направлении работают специальные службы силовых структур. Мы можем помешать, а то и вовсе испортить дело.
– А если не работают?
– Такого не может быть, Илья Николаевич. Я уверен, контакт с боевиками уже установлен и требования их известны.
– Почему нет результатов? Почему ничего не сообщают?
– Об этом никогда не сообщают. Это специфическая оперативная работа. Ее не видно, не слышно. Своеобразная торговля. Специалисты сейчас изучают и растаскивают ситуацию. На составляющие...
– Хорошо, но ведь есть возможность незаметно проникнуть в здание. Например, через теплосети, колодцы.
– Наверное, есть, – мягко согласился чекист. – Но сейчас все коммуникации под контролем силовиков.
Илья прошелся по кабинету.
– Неужели ничего нельзя сделать? У вас же сохранились связи? Личные?
– Да.
– Ну так используйте! Постарайтесь хотя бы выяснить обстановку!
Он и глазом не моргнул.
– Я не имею права вмешиваться в операции спецслужб.
– За что я вам плачу такие деньги? – опешил Илья. – Когда потребовалось сделать что-то конкретное, вы ничего не можете!
– Извините, Илья Николаевич, – с профессиональной выдержкой проговорил тот. – Я исполняю свои обязанности, определенные договором и вашей инструкцией. Освобождать заложников не входит в мою компетенцию.
– Это форс-мажорные обстоятельства, полковник!
– Да, безусловно. Но они не связаны с издательским домом «Фатум-пресс».
Илья повалился в кресло.
– Идите вон!
Надежда бежала по коридору от Крикаля, когда позвонила Рита.
– Надежда, нам нужно срочно встретиться! – серьезно заявила она. – Я придумала. Я все придумала!
– Что придумала?
– Как можно победить террористов!
– Ты бы лучше думала о маме! И о своем братике!
– Не нужно разговаривать со мной, как с ребенком, – вдруг отрезала девочка. – Спускайтесь, я стою возле вашего корпуса.
Надежда даже не нашлась что ответить, остановилась и выключила телефон. Потом заскочила в корреспондентскую, накинула плащ, прихватила сумочку и побежала к лифту.
Укрывшись зонтиком, Рита разгуливала по площадке возле крыльца, на плечике ремешок изящной сумочки, туфельки на каблучках – эдакая маленькая женщина...
– Нас никто не должен слышать, – предупредила она и, взяв Надежду под руку, повела в сторону, к мокрым скамейкам. – Это тайна. Если нас подслушают террористы, ничего не получится.
Все это напоминало сейчас неуместную детскую игру и очень раздражало Надежду.
– Хорошо, говори, – поторопила она. – У меня мало времени.
– Это секрет государственной важности.
– Понимаю, говори...
– Если бы мой папа не попал в заложники, я бы ничего не придумала, – шепотом заговорила она. – Но когда оказываешься в безвыходном положении, приходят самые оригинальные решения.
– Ну, и что ты придумала?
– Театральный центр заминирован, правильно? Никакой штурм невозможен. Они сразу взорвут здание.
– Я это знаю, знаю, – теряла терпение Надежда. – Что нужно сделать?
Девочка встала на скамейку, чтоб быть вровень с Надеждой, укрыла ее зонтиком и зашептала в ухо:
– Нужно взять усыпляющий газ и пустить его в «Норд-Ост». Какой-нибудь нервно-паралитический, чтоб подействовал мгновенно. Я смотрела в Интернете, такие газы есть...
Надежда чуть отпрянула и поежилась от ее слов. Глаза Риты блестели, однако внешне она была совершенно невозмутимой.
– Ну и что дальше?
– Потом нужно обезвредить террористов и освободить заложников.
– Как обезвредить?
– Войти туда в противогазах и всех схватить. Или уничтожить.
– Ты думаешь, этого уже не придумали? Не догадались?
– Нам это неизвестно, – жестко произнесла Рита. – Поэтому вы должны рассказать про мой план президенту. Или директору ФСБ.
– Как же я им расскажу? Это невозможно!
– Я все придумала. Вы пойдете брать у них интервью.
– Как? Думаешь, так просто, пришел и взял...
– Мама позвонит Крикалю, – не моргнув глазом продолжала она. – И попросит, чтобы он устроил пресс-конференцию. Крикаль сделает для мамы все, что она ни попросит.
– Почему ты так решила?
– Я слышала все, что говорила вам мама, – преспокойно сообщила девочка. – От меня не надо ничего скрывать. Папа, например, не позволял себе этого. И скрыл только то, что я дочь Крикаля.
– Рита?
– Не надо меня обманывать, Надежда, – жестом остановила она. – Ну и что, если я биологическая дочь другого мужчины? Папа у меня один, и я хочу ему помочь... И еще, скажите президенту, я теперь буду придумывать такой газ, который бы действовал только на террористов и всяких преступников.
– Это невозможно, Риточка.
– Вам так кажется, – деловито перебила девочка. – Тут важно найти алгоритмы. И я их найду. Вы видели глаза террористов? И особенно женщин в черном? Даже на экране заметно – в них отражается смерть. Если я это вижу, значит, смерть – категория физическая. А все физическое имеет исходные качества. Это вид энергии! И если так, то алгоритмы существуют!
Надежду знобило от ее слов.
– Ты бы лучше придумала имя брату.
Рита спрыгнула со скамейки и по-детски беззащитно посмотрела снизу вверх.
– Папа звонил... И связь с ним оборвалась. Значит, будет Иван...
Илья сидел одетым между двух накачанных полуобнаженных мужчин, только что вышедших из парной. Молча пили пиво.