– Вот это сюрприз. Ждал кого угодно, но только не господина дипломата. Я знал, Фандорин-сан, что вы человек ловкий и предприимчивый, но это уж…
Суга! Но откуда он узнал?
Вице-консул молчал, лишь жадно вдыхал воздух, проникавший в тесное помещение через узкое отверстие.
– Кто вам рассказал о тайнике? – продолжил интендант полиции, не дождавшись ответа. – О его существовании кроме меня знали только инженер Шмидт, двое каменщиков и один плотник. Но они все утонули… Нет, я положительно заинтригован!
Главное – не скоситься в угол, где затаился Асагава, сказал себе Эраст Петрович. Суга его не видит, уверен, что я здесь один.
И ещё мысленно пожалел, что не взял у Доронина несколько уроков баттодзюцу, искусства выхватывать оружие. Сейчас бы молниеносным движением выдернуть «герсталь», да всадить злодею пулю в переносицу. С открытым окошком до утра не задохнулись бы, а утром пришли бы люди и освободили пленников из капкана.
– А вы? Как вы-то узнали, что я здесь? – спросил Фандорин, чтобы отвлечь внимание интенданта, сам же убрал руки за спину и слегка потянулся, вроде как плечи затекли. Пальцами нащупал плоскую кобуру.
Боковым зрением отметил движение в углу – кажется, инспектор тоже доставал оружие. Да что проку? Оттуда в окошко ему не попасть, а при малейшем подозрительном шорохе Суга спрячется.
– Казённая квартира начальника полиции находится по соседству. Сработал сигнал, – охотно, даже горделиво объяснил Суга. – У нас хоть и Азия, но за новинками прогресса стараемся следить. Я удовлетворил ваше любопытство, теперь вы удовлетворите моё.
– С удовольствием, – улыбнулся титулярный советник и выстрелил.
Палил с бедра, не тратя времени на прицел, но реакция у интенданта была отменной – окошко опустело, и невероятно удачливый выстрел (не в стену, а точно в отверстие) пропал зря.
У Эраста Петровича заложило уши от грохота. Он похлопал себя ладонью по левой стороне головы, потом по правой. Звон сделался тише, и донёсся голос Суги:
– …чего-то в этом роде и был настороже. Если будете вести себя невежливо и не отвечать на вопросы, сейчас закрою заслонку и вернусь через пару дней, забрать труп.
Асагава бесшумно поднялся, прижался спиной к стеллажу. Револьвер держал наготове, но теперь Суга не подставится, это было ясно.
– Приходите, приходите. – Эраст Петрович прижал палец к губам. – Заберите моё бренное тело. И не забудьте клей. Вам придётся провести несколько лет, склеивая десять тысяч бумажных к-клочков – ваши драгоценные досье. Я пока успел изорвать лишь содержимое семи папок, а их тут по меньшей мере сотни две.
Молчание. Кажется, интендант задумался.
Инспектор показал жестами: поднимите меня, чтоб я достал до окошка. Фандорин пожал плечами, не очень веря в эту затею, но в конце концов почему не попробовать?
Ухватился за стеллаж, рванул. На пол с грохотом посыпались папки, и, воспользовавшись шумом, вице-консул подхватил Асагаву за талию, рывком поднял на вытянутые руки, прижал животом к стене – чтоб легче было держать. Не столь уж японец оказался и тяжёл, фунтов полтораста, а Фандорин ежеутренне отжимал по сорок раз две чугунные сотенные гири.
– Что вы там делаете? – крикнул Суга.
– Опрокинул полки. Почти случайно! – И тихо инспектору. – Осторожней! Чтоб не заметил.
Через несколько секунд Асагава хлопнул товарища по плечу – спускай, мол.
– Не выйдет, – шепнул он, ступив ногами на пол. – Окошко слишком мало. Или заглянуть, или просунуть ствол. Одновременно невозможно.
– Фандорин! Мои условия таковы, – объявил интендант. Кажется, он стоял под самой стеной, так что увидеть его Асагаве все равно бы не удалось. – К полкам вы больше не прикасаетесь. Называете мне имя того, кто рассказал вам об архиве. После этого я вас выпущу. Разумеется, предварительно обыскав – чтоб не прихватили чего-нибудь на память. И, первым же пароходом, прочь из Японии. Если, конечно, не желаете переселиться на Иностранное кладбище в Йокогаме.
– Врёт, – шепнул инспектор. – Живым не выпустит.
– Условия честные! – крикнул Фандорин. – Имя я вам назову. Но и только.
– Ладно! Кто сказал вам об архиве?
– Ниндзя из клана Момоти!
Судя по наступившему молчанию, Суга был потрясён. А значит, поверил.
– Как вы на них вышли? – спросил интендант после полуминутной паузы.
– Этого я вам не скажу. Мы договаривались лишь об имени. Выпускайте!
Не глядя взял первую попавшуюся папку, вынул оттуда несколько листков и стал рвать, подняв руки поближе к отверстию.
– Хорошо! Уговор есть уговор. Кидайте сюда ваше оружие!
Асагава кивнул и распластался у стены – там, где должна была открыться дверь.
Приподнявшись на цыпочках, Фандорин бросил «герсталь» в отдушину.
В окошке потемнело – вновь появился глаз. Внимательно осмотрел Фандорина.
Тот стоял напружинившись, готовый отскочить в мёртвую зону, если вместо глаза в квадрате появится дуло.
– Раздевайтесь, – велел Суга. – Совсем. Догола.
– Это ещё зачем?
– Хочу убедиться, что у вас не припрятано ещё какого-нибудь оружия.
Видя, что Асагава осторожно, двумя пальцами взводит курок, Фандорин быстро сказал:
– Только не вздумайте стрелять. Пока изготовитесь, я отпрыгну в сторону. И тогда уговору конец.
– Слово чести, – пообещал интендант.
Разумеется, солгал, но слова Фандорина предназначались не ему, а инспектору, и тот понял – сделал успокоительный жест: не буду.
Раздевался титулярный советник медленно, демонстрируя глазу каждый предмет своего туалета и затем бросая его на пол. Наконец, остался в наряде Адама.
– Хорошо сложены, – одобрил Суга. – Только живот слишком впалый. Хара у мужчины должна быть поплотнее. Теперь повернитесь спиной и поднимите руки.
– Чтоб вы прострелили мне затылок? Ну уж нет.
– Ладно. Одежду под мышку. В другую руку штиблеты. Как открою дверь, медленно выходите.
Хитрая дверь отпрыгнула. Открылся проем.
– Живьём, – одними губами прошелестел Эраст Петрович, проходя мимо Асагавы.