Наконец Палмер обнаружил себя прижатым спиной к стене поблизости у входа в танцевальный зал. Он снова попытался высмотреть Вирджинию. Безуспешно. Оркестр начал играть одно из этих бесконечных попурри в умеренном темпе. Потом он заметил, как она мелькнула в дальнем конце зала, танцуя с высоким, плотным мужчиной с коротко подстриженными темными, с проседью, волосами.
Это был тот мужчина, которому она обещала первый танец, решил Палмер: она дала совершенно определенно понять, что найдет его, когда настанет время для танцев. Кроме того, думал он, ее совсем не заботит, приглашу я ее танцевать или нет. Более того, подумал он, я и сам этого еще не решил.
Когда он начал пробиваться к гардеробу, двери лифта раздвинулись, и группа мужчин с шумом высыпала в коридор. Один из них, газетчик, который обычно освещал новости бизнеса, заметил Палмера и обратился к нему.
— Что вы об этом думаете, мистер Палмер? — начал он.
— Привет, Эл. Думаю о чем?
— Ну, об этом… Подождите секунду, вы разве не знаете, что тут внизу был большой скандал?
— Какой скандал?
— На другом обеде, — объяснил газетчик. — Министр обороны должен был встретиться с группой бизнесменов высшего уровня. И, господи, всю Парк-авеню запрудили хиппи и всякие ведьмы, устроили там демонстрацию.
Палмер кивнул.
— Они протестовали против чего-нибудь конкретно?
Газетчик, ниже ростом, чем Палмер, полноватый, смотрел на него словно с недоверием.
— Вы шутите надо мной, мистер Палмер? Против войны во Вьетнаме.
— Понятно, — быстро заметил Палмер. — Уверен, что там полно полиции.
— Их там сотни. А меня послали на это вшивое сборище сберегательных банко… — Он замолчал, взглянув в глаза Палмеру. — Я не хочу проявить неуважение к кому-либо, но самое интересное — внизу, а не здесь.
— Такова уж наша жизнь в банковском деле, — сказал Палмер. Он услышал, что за его спиной оркестр перестал играть. — Мы всегда участвуем в скучных событиях. А все веселенькое всегда происходит где-то в другом месте.
Газетчик снова взглянул на него с недоверием.
— Вы опять шутите?
— Вовсе нет.
— На том ужине, внизу, собрались все крупнейшие представители медеплавильной и космической отраслей. Держу пари, что ЮБТК оплачивает половину перевозок того, что они производят.
— Это установленный факт?
— Ну, фигурально говоря, — добавил газетчик и тут же спросил: — А как получилось, что вас не было на том приеме?
— Не пригласили. Пригласили только на этот. — Палмер почувствовал, что начинает уставать от наивных вопросов этого человека.
Он повернулся и направился обратно в танцевальный зал. Журналист последовал за ним.
— Еще увидимся, Эл.
— Не могли бы вы прокомментировать?
На лице Палмера сохранялось вежливое выражение.
— Я думаю, что на нашем все было замечательно вкусно.
— Вы же понимаете, что я имею в виду, мистер Палмер. Относительно этой демонстрации и всего остального. О войне.
— Эл, я понимаю, что вы таким образом зарабатываете на жизнь, но разве не сущий идиотизм выуживать комментарии у человека, который даже не знал об этих событиях, пока вы не сказали ему об этом?
— Итак, я идиот, — ответствовал журналист. — Теперь, когда вы это знаете, как насчет комментария?
Палмер глубоко вздохнул. Он понимал, как глубоко завяз, в какое дурацкое положение попал, но будь он проклят, если позволит, чтобы этот придурок вывел его из себя.
— Знаете что? Напишите сами отчет о том, ради чего вас сюда прислали, или вернитесь вниз и задайте ваши вопросы кому-нибудь там.
— Вы объясняете мне, как я должен делать свою работу?
Палмер осознал, что он вывел парня из себя.
— О’кей, Эл, — сказал он тогда, — ваша взяла. Сделайте так: «Вудс Палмер сказал — никаких комментариев». Ладно? Снова друзья?
— Мне кажется, вы думаете, что я такой простак, которого вы можете…
— Этот человек вам надоедает? — спросила журналиста Вирджиния Клэри.
Палмер обернулся и увидел, что она стоит рядом с ним.
— Он…
— Эл, если он тебе досаждает, я прикажу полицейским вышвырнуть его вон.
Газетчик вытаращил глаза:
— Послушай, Джинни, он…
— Если одна вещь, за которой мы не постоим, — продолжала она, — мы не допустим, чтобы кто-либо стращал прессу. Верно, Эл?
— Джинни, — лицо Эла перекосилось от растерянности, — но это Палмер из ЮБТК.
У Вирджинии изумленно взметнулись брови, и она повернулась к Палмеру.
— Не имела представления об этом, сэр, — сказала она, — тогда… может быть, вы хотите, чтобы полицейские выкинули этого писаку?
Растерянность оставила лицо Эла, он понял, что его положили на обе лопатки.
— Очень забавно, Джинни, — он бросил в ее сторону выразительный взгляд и удалился.
— Все еще приобретаешь друзей всюду, где только появляешься? — небрежно спросил Палмер.
— Как любая женщина, работающая по связям с общественностью. — Она сделала паузу и с расстояния фута или двух окинула его взглядом. — А ты не изменился ни на йоту. Ни на морщинку. Ни на волосок.
Палмер попытался разглядеть, что такого произошло с ней, от чего она стала выглядеть и лучше, и моложе. Он знал, что сейчас ей около сорока, может быть, сорок один, но она выглядела едва на тридцать. Возможно, подумал он, разглядывая ее, это объясняется тем, что у нее нет несчастливой связи. Или есть, но счастливая. В любом случае, с ним это никак не связано.
— Я стала выглядеть лучше, не так ли? — спросила она.
— Гораздо. Но ты всегда прекрасно выглядела.
— Когда надоест банковское дело, попробуй заняться дипломатией. У тебя получается.
— Я говорю только правду.
Некоторое время никто из них не произносил ни слова. Потом она сказала:
— Кажется, тебе хотелось потанцевать?
Он медленно вел ее через толпу по периметру танцевального зала. Какой-то мужчина с багровым лицом схватил Палмера за руку и задержал его.
— Пятипроцентная, освобожденная от налогов муниципальная эмиссия, — сказал он. Палмер попытался сосредоточить внимание на его словах. — Арчер обдирает. — Потом добавил: — Этот арчер [118] подло стреляет на понижение.
— Спасибо, Оззи. — Палмер улыбнулся и увлек Вирджинию дальше к танцевальной площадке.
— Ты принял предложение? — спросила она.