Палмер обернулся и увидел Бена Фискетти, одинокого и ужасно бледного, отхлебывающего из высокого стакана хайболл, [120] который, судя по цвету, состоял почти из одного виски. Палмер заметил, что уголок рта Бена непрерывно дергался.
— Странно, — сказал он. — Ты хорошо его знаешь?
— Достаточно хорошо.
Палмер помахал молодому человеку. Когда Бен уловил этот жест и разглядел, кто его сделал, у него дернулся и другой уголок рта, и он пролил треть своей выпивки на туфли проходившего мимо сенатора штата. Затем, даже не извинившись, направился прямо к Палмеру.
— Я сожалею, — произнес он.
— О чем? — Палмер повернулся к Вирджинии Клэри. — Могу я представить мисс…
— Мы встречались, — оборвала его Вирджиния.
Палмеру показалось, что в ее голосе прозвучала холодная нотка.
— О да. — Бен переминался с ноги на ногу. Он поднял руку, чтобы почесать щеку, и, казалось, изумился тому, что не обе его руки были заняты стаканом. Пытаясь сориентироваться, он еще раз выплеснул виски из стакана.
— Все в порядке? — спросил Палмер.
— Да, да, конечно… — Бен сделал отчаянный глоток и сократил содержимое стакана с виски на добрый дюйм вместе с кусочком льда. — Как, это… — его голос сник.
— Извините?
— Я сказал, как это… — Бен замолчал и выпил остаток виски. — Как… как вл… сл-слияние? Как идет с-слияние?
Его глаза были круглее, чем помнились Палмеру. Он размышлял: не боится ли его Бен? Он не разговаривал с ним со времени того прерванного обеда несколько недель назад; представление, которое тогда закатил Палмер, могло напугать и более сильного человек, чем Бен.
— Если это не… не будет слишком сам… сам-монадеянно, — начал говорить Бен.
Между блестящими черными бровями Вирджинии Клэри обозначилась складка.
— Мне кажется, — сказала она Палмеру, — я должна уйти.
— Можешь подождать минутку? — спросил он. Потом, не дожидаясь ответа, повернулся к Бену. — Я думаю, все утрясется, — сказал он. — Конечно, я не последняя инстанция. Я предполагаю, что вас беспокоит, будете ли вы служащим ЮБТК или нет.
Глаза Бена тревожно заблестели. Белки увеличились, но он постарался взять себя в руки.
— В-вовсе н-нет, — произнес он, затем торопливо добавил: — Я не имел в виду, ч-то т-таким путем… — Голос его сбивался и угасал, хотя он и пытался шевелить губами. — К-конечно, я хотел бы б-быть служащим ЮБТК.
— Я надеюсь, что мы можем сохранить вас на вице-президентском уровне, — сказал Палмер. И стал наблюдать за реакцией. Удивить его могло очень немногое — зависть, жадность, возбуждение. Но он не был готов увидеть вспышку настоящей паники. — В чем дело, Бен?
— Хор… великолепно. — Бен так сильно стиснул губы, что они побелели. — Великолепно, — повторил он, мучительно преодолевая заикание.
— Вы и я должны обстоятельно переговорить о вашей новой работе. Я имею в виду вопросы новой политики. Хорошее предложение относительно нового начинания — это великолепный вклад в достояние банка.
— Господи, я… — В то мгновение, когда слова должны были сорваться с его губ, Бен замолк. — Ох, — произнес он после длительной паузы, говоря очень медленно и отчетливо. — О, я вполне… понимаю. Я… уверен, что есть… много вещей, которым я… должен… научиться.
Вертикальная складка меж бровей Вирджинии Клэри углубилась. Палмер взглянул на нее и понял, что дольше удерживать ее не сможет.
— Поговорим в другой раз, Бен, — сказал он, сдерживая внезапный импульс слегка похлопать молодого человека по руке.
Они отошли с Вирджинией на расстояние, когда Бен не мог их услышать.
— Почему он так боится тебя? — пробормотала она.
— Ты заметила это? Будь я проклят, если знаю.
— Он выглядел напуганным до смерти. Но, может быть, причина в чем-то другом.
Палмер вздохнул.
— Может, тут причина более глубокого философского свойства. Этот мир посерьезнел, или я просто постарел и уже ничего не понимаю.
Теперь они отошли в угол. За ближайшим столом высокий мужчина с седыми волосами болтал с двумя другими мужчинами. И тут Палмер осознал, что в его распоряжении оставалось лишь несколько секунд до того, как он должен вернуть Джинни в ее компанию.
— Могу я чем-нибудь помочь? — спросила она.
Палмер покачал головой. Ему очень хотелось, чтобы она сказала так, но теперь он понимал, что это не поможет.
— Я справлюсь сам, — сказал он.
— По-прежнему очень одинок, да?
— Я похож на одинокого мужчину?
— Кот, который гуляет сам по себе, — сказала она. — Но в один прекрасный день и он попадет прямо в западню. — Она взглянула на него. Складка меж бровей на секунду исчезла, а потом снова появилась. — А фактически ты уже в западне.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты действительно покупаешь этот банк?
— Возможно.
— Ты знаешь окружение Бена?
— Да.
— Я не из тех, кто стремится к сенсационным разоблачениям, — сказала Вирджиния. — Я не верю в предъявление обвинения по ассоциации. Но этот молодой красавчик прямо-таки испускает ужасное зловоние грядущих неприятностей.
Палмер отмахнулся от ее слов.
— Я очень сожалею, что обеспокоил тебя всем этим, Джинни. Ты была абсолютно права. Каждый из нас отошел друг от друга. А там тебя ждет великолепный седой конгрессмен. Он — сплошное удовольствие.
— Черт побери, Вудс, ты выводишь меня из себя.
— Ничего подобного.
Она взяла его за руку и повлекла к боковой двери из зала.
— Я не люблю, когда за меня все решают, — сказала она. На ее высоких скулах отразились вспышки красного света.
Когда она и Палмер проходили мимо дверей лифта, те раздвинулись.
— «Крыша под звездным небом», — скучным голосом объявил лифтер. — Едем вниз.
Вирджиния подтолкнула Палмера в лифт.
— Кинкейд может подождать несколько минут. Купишь мне внизу чего-нибудь выпить?
Палмер кивнул. Лифт стал быстро опускаться. Он почувствовал, как желудок его поднялся к диафрагме. И это мгновение вызвало в нем ощущение сладостного предвкушения, от которого перехватило дыхание.
В Дубовом баре в этот час была дюжина посетителей. Большинство завсегдатаев или уже разошлись по домам, или перебрались ужинать в ресторан. Дон Винченцо Бийиото, однако, уходить не собирался, уютно устроившись практически в самом центре бара, где его и застал примерно десять минут спустя телефонный звонок от Рокко, звонившего, чтобы удостовериться, что Дон Винченцо отдыхает среди равнодушных посетителей.