Детали срочной встречи, о которой он попросил, были урегулированы между их советниками. Было решено, что она состоится во внутреннем дворе пустующих нейтральных казарм, равноудаленных от обеих резиденций. Каждая сторона возьмет с собой сотню воинов. Только двадцать из них будут верхом. Огама и Ёси прибудут в защищенных от стрел и копий паланкинах. Каждого будет сопровождать один советник. Они прибудут одновременно.
Через мгновение шпионы уже спешили во дворец, к группам сиси и к даймё с поразительной новостью о том, что два самых опасных человека в Ниппоне появились на улицах с колоннами вооруженных охранников в один и тот же миг. Один из шпионов быстро разыскал Кацумату и сообщил ему о месте, где была назначена встреча, и к тому времени, когда самураи Огамы и Ёси прошагали в ворота пустых казарм, Кацумата и с ним тридцать человек уже расположились неподалеку в надежде, что им представится возможность для самоубийственной атаки.
Сто квадратных метров внутреннего двора были обнесены легкой деревянной стеной, которую нетрудно было разрушить, одноэтажные казармы и вместительные стойла для лошадей тоже были выстроены из дерева, потемневшего от времени. Охранники с обеих сторон заняли свои позиции, пока другие принесли четыре раскладных стула и аккуратно поставили их в центре свободного пространства.
Оба князя вышли из паланкинов в одно время, подошли к стульям и сели. Затем рядом с ними сели генерал Акэда и Басухиро, главный советник Огамы. Басухиро был образованным самураем на середине четвертого десятка, с узкими глазами. Его род из поколения в поколение возглавлял аппарат чиновников Тёсю. Они официально поклонились. Потом взгляды двух вождей встретились.
Ёси был двумя годами младше Огамы и высок ростом в противоположность приземистому и плотному правителю Тёсю. Лицо Ёси было гладко выбрито, контрастируя с тяжелой иссиня-черной бородой Огамы. Его родословная была знатнее, хотя род Огамы не уступал его роду в древности и был равно знаменит. Оба правителя стоили один другого в жестокости, честолюбии и скрытности.
Они неспешно обменялись обязательными комплиментами и вежливыми вопросами, играя в слова, выжидая, когда можно будет начать — их руки небрежно лежали на рукоятях мечей.
— Ваше прибытие — приятный сюрприз для нас, князь Ёси.
— Мне пришлось приехать самому, дабы убедиться, что дикие слухи, дошедшие до меня, не соответствуют действительности.
— Слухи?
— В числе прочих то, что войска Тёсю препятствуют законным представителям сёгуната занять свои позиции вокруг Дворцовых Врат.
— Это необходимая мера для защиты Божественного.
— Отнюдь не необходимая и противозаконная.
Огама рассмеялся.
— Божественный предпочитает, чтобы его защищал я, а не вероломный Совет старейшин, который подписал Соглашения с гайдзинами вопреки его пожеланиям и продолжает заключать с ними договоренности вопреки его пожеланиям, вместо того чтобы изгнать их, как он просил. — Он сделал знак Басухиро. — Пожалуйста, покажите князю Ёси.
Свиток, подписанный императором, «просил правителя Тёсю принять на себя командование Вратами до урегулирования прискорбного недоразумения с гайдзинами».
— Божественному не пристало брать на себя управление делами мирскими. Таков закон — я должен просить вас сложить с себя командование.
— Закон? Вы говорите о законе Торанага, законе сёгуната, насажденном силой первым из вас и лишившем императора его древних, Небом дарованных прав управлять страной.
Губы Ёси сжались в тонкую твердую линию.
— Небо даровало императору право представительствовать перед богами за нас, смертных, решать любые вопросы жизни духовной. Мирские же дела всегда находились в ведении смертных, в ведении сёгунов. Император навечно даровал сёгуну Торанаге и его потомкам право решать все вопросы мирской жизни.
— Я повторяю, императора принудили согласиться и…
— А я повторяю, что это закон нашей страны, который поддерживал в ней мир два с половиной столетия.
— Он больше не действителен. — Огама помахал документом. — То, что предыдущий император вынужден был даровать, нынешний император отменил по доброй воле.
Голос Ёси зазвучал мягче и убийственнее.
— Временная ошибка. Совершенно ясно, что Сын Неба был введен в заблуждение плохими советами недовольных честолюбцев, как он скоро сам осознает.
— Вы обвиняете меня? — Руки всех четверых сжались на рукоятях мечей.
— Я лишь указываю на то, князь Огама, что ваш лист бумаги был получен посредством ложной информации, а не в соответствии с законом. Подпирающего Главою Небо окружают и всегда окружали честолюбивые мужчины и женщины. Вот почему он навечно передал сёгуну Торанаге и последующему сёгунату прерогативу направлять его во всех де…
Громовой хохот прервал его на полуслове, и у каждого внутри этих глухих стен нервы напряглись ещё больше.
— Направлять? Вы сказали, направлять? Божественного должны направлять Андзё Нори, Тояма, Адати, а теперь ещё и этот слюнявый полудурок Зукумура? Эти ни на что не годные дураки, которые по своей прихоти могут остановить любое ваше решение и заключают с подлыми гайдзинами, вопреки советам всех даймё, глупые договоренности, обрекающие Страну богов и всех нас на гибель? — Его лицо исказила злобная гримаса. — Или он должен ожидать просветляющего слова от этого мальчика Нобусады, который подскажет, как нам вытащить зад из костра?
— Вы и я, нам не нужно ждать, Огама-доно, — гладко произнес Ёси, понимая, что его главное оружие — это спокойствие. — Давайте обсудим это наедине — только вы и я.
Огама пристально посмотрел на него. Легкий ветерок поднялся и зашелестел знаменами.
— Когда?
— Сейчас.
Не ожидавший такого ответа Огама заколебался. Потом взглянул на Басухиро. Маленький сухой человечек улыбнулся одними губами.
— Я бы сказал, что важные дела следует обсуждать открыто, господин, не то чтобы мой скудоумный совет мог принести большую пользу. Частные договоренности могут иной раз быть неправильно истолкованы любой из сторон — это было правило вашего досточтимого отца.
Огама перевел взгляд на Ёси.
— Этот визит сёгуна к императору, чтобы поклониться ему, «попросить совета», первый за все время правления рода Торанага, он ведь подрывает саму основу возведенного вами здания, а? Хуже того, он, подобно темному облаку, омрачает любую будущую договоренность Сына Неба с… с будущими правителями, поскольку, разумеется, править будут смертные, а?
— Наедине, Огама-доно.
Огама раздумывал, темные глаза его спрятались ещё глубже в суровое обветренное лицо. Против своей воли, несмотря на ясное осознание того, что этот человек потенциально был единственным во всей стране, кому, возможно, удалось бы собрать достаточно сил, чтобы помешать ему достичь поставленной цели, он наслаждался этим поединком и был рад встретиться с ним лицом к лицу. Он махнул рукой, отпуская Басухиро, который подчинился немедленно, хотя и с явным неодобрением. Акэда поклонился и тоже отошел, насторожившись ещё больше и в любую секунду ожидая предательства, о котором он предупреждал.