— А ребенок?
— Если колики усилятся, может случиться выкидыш, мистер Марлоу, — негромко проговорил доктор. — Извините, но об этом лучше знать. И в том и в другом случае ей придется нелегко: какие в Абердинской бухте кишат бактерии и вирусы, одному Богу известно. Вот уже сто лет туда сбрасывают нечистоты. Просто ужас, но мы ничего не можем с этим поделать. — Он стал шарить в кармане, ища бланки рецептов. — Ни китайцев, ни их вековые привычки изменить невозможно. Извините.
— Джосс. — Питер Марлоу чувствовал себя прескверно. — Неужели все заболеют? Там нас в воде барахталось, должно быть, человек сорок-пятьдесят: хоть немного, но этой дряни наглотался каждый.
Доктор подумал.
— Из пятидесяти тяжелой формой заболеют человек пять, другие пять отделаются легким испугом, а у остальных будет нечто среднее. Гонконгских янь — то есть жителей Гонконга — это, надо думать, заденет меньше, чем приезжих. Но, как вы правильно говорите, в большей степени это вопрос везения. — Он нашел наконец свои бланки. — Я выпишу вам рецепт на один из этих новомодных кишечных антибиотиков, но продолжайте принимать старое доброе средство доктора Коликоса: от него у вас животики подуспокоятся. Следите за ней очень внимательно. Термометр у вас есть?
— О да. Ко… — Питер Марлоу весь содрогнулся от охватившей его судороги, которая тут же прошла. — Когда путешествуешь с маленькими детьми, приходится иметь при себе все самое необходимое.
Оба избегали смотреть на дверь ванной. Приступы боли у Флер сопровождались приглушенными стонами.
— Сколько вашим детям? — рассеянно спросил доктор Тули, выписывая рецепт и стараясь не выдать свою озабоченность. Войдя в квартиру, он обратил внимание на счастливый беспорядок в крохотной второй спальне рядом с маленькой серенькой гостиной: места едва хватало для двухъярусной кроватки, повсюду были разбросаны игрушки. — Мои теперь уже большие. У меня три дочери.
— Что? А… нашим четыре и восемь. Они… обе девочки.
— Ама у вас есть?
— О да. Да. Сегодня утром был такой дождь, что она отправилась провожать детей в школу. Они переправляются на ту сторону бухты и берут бопи. — Водители бопи, нелегальных такси, не имели лицензий на извоз, но этим видом транспорта время от времени пользовались почти все. — Школа у нас рядом с Гарден-роуд. В основном дети ездят туда самостоятельно. Это вполне безопасно.
— О да. Да, конечно.
Оба теперь чутко прислушивались к стонам Флер. И переживали из-за каждого еле слышного звука, доносившегося из ванной.
— Ну-ну, не волнуйтесь, — нерешительно произнес доктор. — Я распоряжусь, чтобы лекарства вам прислали: в отеле есть аптека. Стоимость будет включена в ваш счет. Вечером, часов в шесть, загляну к вам ещё, постараюсь как можно ближе к шести. Если возникнут проблемы… — Он осторожно протянул бланк рецепта. — Здесь есть номер моего телефона. Не стесняйтесь, звоните, хорошо?
— Спасибо. Теперь о вашем счете…
— Об этом не беспокойтесь, мистер Марлоу. Самое главное — чтобы вы выздоровели. — Доктор Тули сосредоточился на двери. Он боялся уходить. — Вы армеец?
— Нет. Летчик.
— Ах! Мой брат был одним из «Немногих». Разбился в… — Он осекся.
— Доктор… вы не… вы не могли бы… пожалуйста… — нерешительно позвала через дверь Флер Марлоу.
Тули подошел к двери.
— Да, миссис Марлоу? У вас все в порядке?
— Вы не… вы не могли бы… пожалуйста…
Он открыл дверь и закрыл её за собой.
В крошечной ванной стояла кисловато-сладкая вонь, но он не обращал на это внимания.
— Я… это… — Она выгнулась в очередном приступе.
— Ну-ну, не волнуйтесь, — успокаивал он, кладя одну руку ей на спину, а другую на живот, чтобы поддержать измученные брюшные мышцы, и мягко, очень умело массируя её. — Вот-вот! Просто расслабьтесь, я не дам вам упасть. — Почувствовав под пальцами узелок, он постарался передать ей всю свою теплоту и силу. — Вам примерно столько же, сколько моей дочери, моей младшенькой. У меня их трое, и у старшей двое детей… Вот, просто расслабьтесь, представьте себе, что боль уже прошла. Скоро вам будет хорошо и тепло… — Через некоторое время колики прошли.
— Я… боже, изви… извините. — Молодая женщина потянулась за рулоном туалетной бумаги, но её скрутил новый приступ, потом ещё один.
В тесной комнатушке было неудобно, но доктор держал Флер сильными руками, чтобы принять большую часть её веса на себя. У него заболела спина.
— Я… у меня уже все в порядке, — проговорила она. — Благодарю вас.
Тули понимал, что это не так: пот тек с неё ручьями. Он промокнул ей лицо и вытер насухо. Потом помог встать, взвалив её на себя и не переставая поглаживать. Подтер её. На бумаге осталась кровь, в унитазе среди бесцветной жидкости — кровавая слизь, но кровотечения ещё не было, и он с облегчением вздохнул.
— У вас все будет хорошо. Вот сюда, подержитесь секунду. Не бойтесь! — И он направил её руки к раковине. Быстро сложив в длину сухое полотенце, он плотно обернул её живот и собрал концы вместе. — Так лучше всего для расстроенного животика, лучше всего. Так он и поддерживается, и согревается. Мой дед тоже был доктором, в индийской армии, и он божился, что лучшего способа не знает. — Он пристально посмотрел на неё. — Вы прекрасная, смелая юная леди. У вас все будет хорошо. Готовы?
— Да. Изв… извините за…
Он открыл дверь. Питер Марлоу рванулся на помощь. Они положили Флер на кровать.
Она лежала изможденная, и на лоб свешивалась прядь мокрых волос. Откинув эту прядь со лба, доктор Тули задумчиво смотрел на неё.
— Думаю, юная леди, на день-два мы поместим вас в родильное отделение.
— О, но… но…
— Беспокоиться вам не о чем. Но лучше дать ребенку шанс, а? А тут у вас двое малышек, станете за них переживать. Двух дней отдыха будет достаточно. — Его хрипловатый голос действовал на обоих успокоительно. — Я сделаю распоряжения и через четверть часа вернусь. — Он посмотрел на Питера Марлоу из-под больших мохнатых бровей. — Это родильное отделение находится в Коулуне, так что вам не надо будет тратить время, мотаясь на Остров. Им пользуются у нас многие. Там хорошо, чисто и есть все необходимое для любой непредвиденной ситуации. Может, соберете небольшую сумочку для неё? — Он записал адрес и номер телефона. — Так что, юная леди, я вернусь через несколько минут. Это будет лучше всего, и не придется переживать за детей. Я знаю, какое это мучение, когда плохо себя чувствуешь. — Он улыбнулся обоим. — Ни о чем не беспокойтесь, мистер Марлоу, хорошо? Я поговорю с вашим слугой — попрошу его навести здесь порядок. И не волнуйтесь насчет денег. — Глубокие морщины вокруг глаз залегли ещё глубже. — Мы здесь в Гонконге относимся к нашим юным гостям с большим пониманием.
Он вышел. Питер Марлоу присел на кровать. Он был безутешен.