— О Линк, теперь я пошла делать ставки.
— Уверена? — усмехнулся он.
Ей никак было не решиться, и она мучилась уже целый день: сначала Пайлот Фиш, потом Ноубл Стар, затем пронесся слух, что победителем будет аутсайдер Уиннинг Билли, и снова Баттерскотч Лэсс. На Баттерскотч Лэсс ставки сравнялись, у Пайлот Фиша и Ноубл Стар это соотношение составляло три к одному — а когда объявили имя Травкина, поток ставок на неё стал стремительно возрастать, у Голден Леди — шесть к одному, а на остальных почти не ставили. Пока общая сумма ставок составляла умопомрачительную цифру четыре миллиона семьсот тысяч гонконгских долларов.
— Сколько собираешься поставить?
Зажмурившись, она выпалила:
— Все, что выиграла, и ещё… и ещё сто! Я быстро, Линк!
— Удачи. Увидимся после забега.
— О да, извини, так переволновалась, что забыла. Счастливо! — Она улыбнулась ему восхитительной улыбкой и умчалась, прежде чем он успел спросить, сколько же всё-таки она ставит.
Он свои ставки уже сделал. На этом забеге разыгрывалась кинелла, а также второй этап двойной кинеллы. «Десять тысяч гонконгских долларов на Пайлот Фиша и Баттерскотч Лэсс, вне зависимости от того, кто будет первым, а кто вторым. Это должно сработать», — думал он, и его возбуждение тоже росло.
Он ушел с балкона и, пройдя между столами, направился к лифту, чтобы подняться наверх. Многие провожали его взглядом, некоторые здоровались, с завистью посматривая на маленькие бейджи у него в петличке.
— Привет, Линк! — остановил его Блицманн.
— О, привет. Как дела?
— Ты слышал, что они там выкинули? Ну конечно, ты же там был! — выпалил Блицманн. — Слушай, Линк, есть минутка?
— Конечно. — Бартлетт последовал за ним по коридору, ощущая на себе любопытные взгляды.
— Послушай, — начал Блицманн, когда они нашли тихий уголок, — ты с этими ублюдками «лайми» лучше смотри в оба. Ведь у нас с «Дженерал сторз» все было на мази, черт бы их побрал.
— Предпримешь вторую попытку?
— Это решат в головном офисе, а будь моя воля, проклятье, я утопил бы весь этот чертов остров.
Бартлетт не ответил, чувствуя, что на них оборачиваются.
— Слушай, Линк! — Блицманн заговорил вполголоса и пригнулся ближе с кривой ухмылкой. — У тебя с этой девицей что-то особенное?
— О чем ты?
— Ну, с этой шлюхой-евразийкой Орландой, с которой ты разговаривал.
Кровь бросилась Бартлетту в лицо, а Блицманн продолжал:
— Ты не против, если я тоже вставлю свою пару центов? — Он подмигнул. — Назначу ей свидание. Попрошу встретиться?
— Это… это свободная страна, — проговорил Бартлетт с внезапной ненавистью.
— Спасибо. Задница у неё что надо. — Расплывшийся в улыбке Блицманн придвинулся ещё ближе. — Сколько она берет?
Бартлетт даже задохнулся: к такому он был абсолютно не готов.
— Господи, она не проститутка!
— А ты не в курсе? Да об этом весь город знает. Правда, Дикки сказал, что в постели она не очень. Он прав? О, ты ещё до этого не добрался? — продолжал Блицманн, неправильно истолковав выражение лица Бартлетта. — Черт возьми, Линк, всего-то нужно помахать немного зелеными…
— Послушай, сукин сын, — прошипел ослепленный яростью Бартлетт, — она никакая не проститутка, и, если ты заговоришь с ней или приблизишься, я с тебя шкуру спущу. Понятно?
— Слушай, ты чего разошелся? — У Блицманна даже дыхание перехватило. — Я не…
— Дошло до тебя?
— Конечно, конечно, зачем же… — Блицманн попятился. — Успокойся. Я ведь только спросил, верно? Дикки… — Бартлетт двинулся к нему, и он в испуге замолк. — Господи, я-то при чем? Успокойся, ладно?
— Заткнись! — Бартлетт с трудом сдержал ярость, зная, что время и место для драки не самые подходящие. Он оглянулся, но Орланда уже скрылась. — Исчезни, сукин сын, — проскрежетал он, — и чтобы духу твоего рядом с ней не было, не то…
— Конечно, конечно, успокойся, о'кей? — Блицманн отступил ещё на шаг и с радостью ретировался.
Бартлетт немного подумал, потом зашел в туалет и сбрызнул лицо водой, чтобы успокоиться. Включенная специально ради скачек вода в кране неприятно пахла и казалась нечистой. Через минуту он нашел лифт и направился в ложу Данросса. Было время чая. Гостям подавали небольшие бутерброды, бисквиты, сыр, индийский чай с молоком и сахаром в великолепных чайниках, но он, оцепенев, ничего этого не замечал.
Рядом ненадолго остановился спешивший в свою ложу Дональд Мак-Брайд.
— А-а, мистер Бартлетт, должен сказать, нам всем очень приятно, что вы с Кейси будете заниматься здесь бизнесом. Жаль, что так вышло с Блицманном, но в бизнесе все средства хороши. Ваша Кейси так очаровательна. Извините, нужно бежать.
И он заторопился дальше. Бартлетт остановился в дверях.
— Эй, Линк, — радостно окликнула его с балкона Кейси. — Хочешь чаю? — Они встретились на полпути, и её оживление погасло. — Что-то случилось?
— Ничего, ничего, Кейси. — Бартлетт выдавил из себя улыбку. — Они уже у стартовых ворот?
— Ещё нет, но забег может начаться в любой момент. Ты уверен, что с тобой все хорошо?
— Конечно. На кого ты поставила?
— На Ноубл Стар, на кого же ещё? Питер сказал, что какое-то место может занять Уиннинг Билли, аутсайдер доктора Тули, так что я поставила пятьдесят и на него. Неважно выглядишь, Линк. Не желудок, нет?
Он покачал головой, тронутый её заботой.
— Нет. Все в порядке. А у тебя все о'кей?
— Конечно. Все просто чудесно. Питер в великолепной форме, а старик Тули просто блеск. — Кейси помолчала. — Я рада, что это не желудок. Доктор Тули говорит, что раз у нас не было поноса, мы, должно быть, не заразились этой абердинской дрянью. Конечно, наверняка не будем знать ещё дней двадцать.
— Господи, — пробормотал Бартлетт, стараясь отрешиться от того, что сказал Блицманн. — Я уже совсем забыл про Абердин, пожар и весь этот переполох. Такое впечатление, что это было миллион лет назад.
— У меня такая же история. Как быстро пролетело время!
— Это Гонконг, — рассеянно проговорил оказавшийся рядом Гэваллан.
— Что вы имеете в виду?
— Это характерно для Гонконга. Когда здесь живешь, времени вечно не хватает, какой бы работой ни занимался. Дел всегда невпроворот. Постоянно кто-то приезжает, уезжает — друзья, партнеры по бизнесу. Всегда что-нибудь чрезвычайное — наводнение, пожар, грязевой оползень, бум, скандал, невероятный шанс в делах, похороны, банкет либо прием с коктейлями для весьма важных визитеров — или какое-нибудь несчастье. — Гэваллан стряхнул с себя тревоги. — Мир этот очень тесен, и скоро вы перезнакомитесь с большинством людей своего круга. К тому же мы на перекрестке азиатских дорог, и даже если вы не работаете в «Струанз», все равно куда-то стремитесь, что-то планируете, зарабатываете деньги, рискуете ими, чтобы заработать ещё больше, или уезжаете на Тайвань, в Бангкок, Сингапур, Сидней, Токио, Лондон или куда-то ещё. Этим и завораживает Азия. Смотрите, сколько всего уже с вами приключилось со времени приезда: похищен и убит бедняга Джон Чэнь, в вашем самолёте нашли винтовки, потом этот пожар, неразбериха на фондовом рынке, атака на наши акции, Горнт против нас, мы против него. А теперь в понедельник банки могут закрыться или же, если Иэн прав, грянет бум. А мы будем вместе в деле… — Он улыбнулся измученной улыбкой. — Как вам наше предложение?