— Господин Торанага желает, чтобы вы переводили его беседу с Анджин-саном, — прервал его Ябу с умышленной грубостью, как приказал ему Торанага. — Вы один можете делать это так хорошо — сразу и без запинки. Конечно, вы не откажетесь сделать для меня то, что желает господин Торанага?
— Нет, конечно, нет господин.
— Так. Марико-сан! Господин Торанага просил вас проследить за тем, чтобы ответы Анджин-сана правильно переводились.
Алвито побагровел, но сдержался.
— Да, господин. — Марико сразу возненавидела Ябу. Ябу отдал еще один приказ. Два самурая подошли к носилкам и вернулись с корабельным сейфом — они тащили его с трудом.
— Тсукку-сан, начинайте переводить. Во-первых, Анджин-сан, господин Торанага просил меня вернуть вашу собственность. Откройте, — приказал он самураям. — Ящик, до краев наполненный золотыми монетами, вернулся в неприкосновенности.
— Благодарю вас. — Блэксорн едва верил своим глазам: теперь, имея возможность расплачиваться наличными, он мог нанять самую лучшую команду.
— Отнести в корабельный сейф?
— Да, конечно.
Ябу махнул рукой самураям — поднимайтесь, мол, на борт — и продолжил свою речь (Алвито пришлось ее переводить, и ярость его все возрастала): — Во-вторых, господин Торанага предоставляет вам выбор — свободно отплыть или остаться. Если вы останетесь на нашей земле, то вы — самурай, хатамото и подчиняетесь самурайским законам. На море, за пределами наших берегов, вы вправе вести себя как прежде, до того как прибыли к нам, и подчиняетесь своим, чужеземным законам. Вам пожизненно предоставлено право заплывать в любой порт, находящийся под контролем господина Торанаги, без обращения к портовым властям. И последнее: эти двести человек — ваши вассалы. Господин Торанага официально поручил мне препроводить их к вам — с оружием, как и обещал.
— Я могу отплыть, когда захочу? — недоверчиво спросил Блэксорн.
— Да, Анджин-сан, вы можете отплыть — господин Торанага дал согласие.
Блэксорн посмотрел на Марико, но она избегала его взгляда.
— Я могу это сделать прямо завтра?
— Да, если пожелаете, — подтвердил Ябу. — Так об этих людях: все они ронины, из северных провинций. Все согласились поклясться в вечной преданности вам и вашему потомству. Хорошие воины. Никто не совершил преступления, в котором был бы уличен. А ронинамм стали потому, что их сюзерены убиты, умерли или низвергнуты. Многие воевали на море против вако, — Ябу глумливо улыбнулся. — Кое-кто и сам мог быть вако, — вы понимаете, что значит «вако»?
— Да, господин.
— Те, что связаны, могут быть бандитами или вако. Все эти люди пришли одной группой, как банда, и пожелали бесстрашно служить, если им простят прошлые преступления. Они клялись господину Нобору — он собрал их по приказу господина Торанаги, — что никогда не совершали преступлений против господина Торанаги или его самураев. Вы можете принять их каждого в отдельности или всей группой или отказаться от них. Понимаете?
— Я могу отказаться от кого-нибудь из них?
— А зачем вам это делать? — удивился Ябу. — Господин Нобору очень тщательно их отбирал.
— Ох, конечно, простите, — устало откликнулся Блэксорн, понимая, что дайме Ябу просто зло шутит над ним. — Я понял. Но вот что будет с теми, которые связаны, — если я от них откажусь?
— Им отрубят головы. Обязательно. Что еще с ними делать?
— Ах так… Простите.
— Пойдемте, — Ябу крупно зашагал к носилкам.
Блэксорн взглянул на Марико:
— Я могу отплыть! Вы слышали!
— Да.
— Это значит… Это похоже на сон. Он сказал…
— Анджин-сан!
Блэксорн послушно заторопился вслед за Ябу. Теперь паланкин играл роль помоста. Чиновник поставил маленький столик, разложил на нем свитки с записями. Немного дальше, в стороне, самураи охраняли кучу длинных и коротких мечей, копий, щитов, топоров, луков и стрел — всем этим оружием были навьючены лошади, и теперь носильщики его выкладывали. Ябу сделал знак Блэксорну сесть рядом, Алвито — впереди, а Марико усадил с другой стороны от себя. Чиновник выкрикивал имена, каждый выходил вперед, торжественно кланялся, называл свое имя и фамилию, клялся в верности, подписывал документ и вместо печати выдавливал на бумагу каплю крови из пальца — писарь привычно прокалывал его иглой. Каждый в последний раз становился перед Блэксорном на колени и, встав, торопился к оружейнику — получить сначала боевой меч, потом короткий. Все почтительно брали мечи, дотошно осматривали, выражали одобрение, убедившись в их высоком качестве, и со свирепой радостью засовывали за пояс. Теперь еще другое оружие, боевой щит — и можно занять свое место: ронины опять превращались в самураев. В полном вооружении они казались сильнее, стройнее и еще свирепее. Оставались еще тридцать связанных ронинов. Блэксорн настоял на том, чтобы лично разрезать на каждом веревки. Один за другим они клялись ему в верности наравне с остальными:
— Честью самурая клянусь, что ваши враги — мои враги, а я — ваш верный слуга.
После клятвы каждый получал оружие. Ябу выкликнул:
— Урага-нох-Тадамаса!
Вперед выступил молодой человек, без оружия, в простом кимоно и бамбуковой шляпе. Алвито почувствовал боль в сердце — брат Джозеф! А он и не заметил его среди самураев. Ябу ухмыльнулся — он-то сразу ухватил реакцию Алвито — и повернулся к Блэксорну.
— Анджин-сан, это Урага-нох-Тадамаса. Самурай, теперь ронин. Вы узнаете его? Поняли слово «узнать»?
— Да, понял. Узнаю.
— Прекрасно. Когда-то он был священником у христиан?
— Да, это так.
— А теперь нет. Понятно? Теперь ронин.
— Понятно, Ябу-сама.
Ябу следил за Алвито: священник неотрывно смотрел на отступника — тот в свою очередь с ненавистью уставился на него.
— Ах, Тсукку-сан, вы тоже его узнали?
— Да, я узнал его, господин.
— Вы готовы переводить — или у вас заболел желудок?
— Готов. Пожалуйста, продолжайте, господин.
Ябу махнул рукой в сторону Ураги.
— Господин Торанага отдает вам, Анджин-сан, этого человека, если он вам нужен. Когда-то он был христианским священником — начинающим. А теперь он отказался от фальшивого иностранного Бога и вернулся к истинной вере — Синто… — Он замолчал, так как священник тоже перестал говорить. — Вы точно переводите, Тсукку-сан? Истинной вере — Синто!
Священник не отвечал. Он вздохнул и перевел абсолютно точно, добавив:
— Это он так говорит, Анджин-сан, мой Бог простит его.
Марико пропустила это без комментариев, еще больше возненавидев Ябу и обещая себе отомстить ему в скором времени. Ябу посмотрел на них, потом продолжал: