Сарудзи направился за ним, ему не хотелось оставлять мать, но он подчинился приказу, смущенный оказанным ему вниманием.
Марико простилась с гостями общим полупоклоном и двинулась в сторону выхода. Кири облизывала пересохшие губы, госпожа Сазуко, дрожащая от испуга, стояла рядом. Кири взяла госпожу Сазуко за руку и обе женщины последовали за Марико. Ябу вышел с Блэксорном раньше, теперь они сопровождали дам, вдруг осознав, что из всех присутствующих они единственные самураи, носящие форму Торанаги. Снаружи их ждали серые.
* * *
— Чего ради вы вдруг заупрямились? Глупо ведь… — налетел на нее Ябу.
— Простите, — Марико прятала настоящую причину. Ей хотелось, чтобы Ябу оставил ее в покое, — она была взбешена его грубостью. — Так получилось, господин. В какой-то момент это было празднование дня рождения, а потом… Я не знаю. Пожалуйста, извините меня, Ябу-сама. Пожалуйста, извините меня, Анджин-сан.
Блэксорн попытался что-то говорить, но Ябу сразу перестал обращать на него внимание и он прислонился к раме окна; он был зол, голова болезненно пульсировала от напряженных усилий понять, о чем идет речь.
— Простите, Ябу-сан! — Боже, как надоедливы эти мужчины, все им нужно объяснять, со всеми подробностями… Они не видят даже собственных ресниц…
— Вы подняли бурю, которая погубит всех нас! Глупо!
— А справедливо то, что мы заперты?! Господин Торанага отдал мне приказ…
— Эти приказы бессмысленны. Его головой, видно, завладели дьяволы! Вам следует извиниться и взять свои слова обратно. Теперь охрана будет плотнее — комар не пролетит! Ишидо, конечно, отменит наши разрешения на выход, и вы все погубили. — Он посмотрел на Блэксорна. — Что нам теперь делать?
— Простите?
Они втроем находились в главной приемной комнате дома Марико, располагавшегося во внутреннем кольце укреплений. Серые — их было даже больше, чем обычно, — проводили их сюда, а теперь расположились за воротами. Кири и госпожа Сазуко отправились в свои апартаменты под такой же «почетной» охраной, и Марико обещала им, что посетит их после встречи с Кийямой.
— Но охрана вас не выпустит, Марико-сан, — пролепетала напуганная Сазуко.
— Не беспокойтесь, ничего не изменилось. В пределах замка мы можем передвигаться свободно, хотя и с охраной.
— Они остановят вас! О, зачем вы…
— Марико-сан права, дитя мое. — На Кири все это не подействовало. — Не беспокойтесь. Мы скоро увидимся, Марико-сан. — И Кири отправилась в свое крыло замка, коричневые закрыли за ней ворота. Марико перевела дыхание и пошла к себе, сопровождаемая Ябу и Блэксорном. Ей вспомнилось, как она стояла одна против Ишидо и заметила, что правая рука Блэксорна нащупывает метательный нож, — это придало ей новых сил. «Да, Анджин-сан, — подумала она, — вы единственный, на кого я могу положиться».
Она перевела взгляд на Ябу, который сидел напротив нее со скрещенными ногами и ухмылялся, обнажая зубы. То, что Ябу при всех встал на ее сторону и вышел вместе с нею, приятно ее удивило. Благодарная ему за поддержку и стесняясь того, что так вышла из себя, она отбросила свое обычное высокомерие и резкость и решила потешить его гордыню:
— Пожалуйста, извините меня за мою глупость, Ябу-сама. — Голос ее был полон раскаяния, она, казалось, едва преодолевала слезы. — Конечно, вы правы. Простите меня, я только глупая женщина.
— Согласен — глупо идти против Ишидо в его собственном гнезде.
— Да-да, простите. Можно предложить вам саке или чаю? — Марико хлопнула в ладоши, сразу же открылась внутренняя дверь и появилась Дзиммоко, с растрепанными волосами и испуганным, опухшим от слез лицом. — Принесите чаю и саке для моих гостей. И перекусить. И приведите себя в порядок! Как вы осмелились появиться в таком виде! Вы что, думаете, это крестьянская хижина? Вы позорите меня перед господином Касиги!
Дзиммоко залилась слезами.
— Простите, господин, пожалуйста, извините ее за такое непристойное поведение.
— Э, это неважно. А вот как быть теперь с Ишидо? Э-э-э, госпожа… ваша шпилька о крестьянах оставит отметку надолго — ведь это удар по самолюбию господина генерала. У вас появился теперь такой враг! Ваши слова его оскорбили и унизили перед всеми!
— О, вы так думаете? Пожалуйста, извините меня, я не хотела его оскорблять.
— Эх, он крестьянин, всегда им был и останется, и всегда будет ненавидеть нас, настоящих самураев.
— О, господин, как вы умны, что поняли это. Благодарю вас за то, что вы мне это сказали. — Марико поклонилась и сделала вид, что вытирает слезы, потом добавила: — Пожалуйста, можно я вам скажу, что чувствую себя теперь такой защищенной — вашей силой… Если бы не вы, думаю, что я просто потеряла бы сознание.
— Глупо было нападать на Ишидо перед всеми, — Ябу уже несколько успокоился.
— Да, вы правы. Как жаль, что не все наши вожди так сильны и умны, как вы, господин, а то наш господин Торанага не попал бы в такую беду.
— Согласен. Но вы все же поступили опрометчиво.
— Прошу меня простить. Да, это моя вина. — Марико все еще мужественно сдерживала слезы. Она опустила глаза и прошептала: — Благодарю вас, господин, что вы приняли мои извинения… Вы так великодушны…
Ябу кивнул: он заслужил эти похвалы, и ее раскаяние и покорность в порядке вещей, — конечно же, он необыкновенно умен. Марико продолжала его ублажать и льстить ему. Скоро он стал абсолютно податлив.
— Можно мне объяснить все про мою глупость Анджин-сану? А он предложит какой-нибудь выход… — Она заставила себя произнести все это затихающим, раскаивающимся голосом.
— Да, очень хорошо.
Марико благодарно поклонилась ему, повернулась к Блэксорну и заговорила по-португальски:
— Пожалуйста, слушайте, Анджин-сан, — слушайте и не задавайте вопросов. Простите, но сначала я должна была успокоить этого злобного негодяя, как вы его называете. — Она быстро рассказала ему, о чем говорилось и почему так заторопилась Ошиба.
— Это все очень серьезно, — он внимательно смотрел на нее.
— Господин Ябу спрашивает вашего совета. Что нужно сделать, чтобы выпутаться оттуда, куда я затянула всех своей глупостью?
— Какой глупостью? — Блэксорн наблюдал за ней, и его беспокойство все увеличивалось. Она опустила взгляд вниз, на татами. Он заговорил с Ябу напрямую: — Я еще не разобрался, господин. Сейчас пойму — надо подумать.
Ябу угрюмо ответил:
— О чем тут думать? Мы в ловушке.
Марико перевела, не поднимая глаз.
— Это верно, Марико-сан? — спросил Блэксорн. — Это всегда было так?
— Да, к сожалению.
Он отвернулся, глядя в ночь. Факелы были установлены в нишах каменных стен, окружающих передний садик. Свет отражался на листьях и растениях, которые для этого специально поливали водой. На востоке от них находились обитые полосами железа ворота, охраняемые самураями в коричневой форме.