Миммо Сера прокричал на фарси:
– Мы просто закрываем скважину, ваши превосходительства, чтобы сделать ее безопасной. Мы закроем ее и уедем. – Они подождали еще. Никакого ответа. И еще: – Мы только сделаем скважину безопасной! Безопасной для Ирана, не для нас! Для Ирана и имама – это ваша нефть, не наша!
Они снова подождали, но не услышали ничего, кроме звуков леса. Потрескивание веток. Где-то вдалеке раздался крик животного.
– Mamma mia, – сказал Миммо, охрипнув от крика, потом подошел к скважине и поднял ключ – пуля пропела перед его лицом так близко, что он ощутил ее дуновение. Его шок был мгновенным и огромным. Ключ выскользнул у него из перчаток. – Все в машину. Уезжаем.
Он, пятясь, отступил к автомобилю и забрался на переднее сиденье. Остальные последовали его примеру. Кроме Йеспера. Он подобрал упавший ключ и, когда увидел, что шальная пуля сделала с его кабиной и его оборудованием, его ярость прорвалась наружу, и он в бессильной злобе с проклятьем швырнул ключ в сторону леса и несколько секунд стоял, слегка расставив ноги, понимая, что представлял собой легкую мишень, но вдруг как-то перестав переживать на этот счет.
– Förbannades shitdjavlarrrrrrrrr!
– Садись в машину, – крикнул Миммо.
– Förbannades shitdjavlar, – пробормотал Йеспер, смакуя звуки шведского ругательства, потом сел за руль.
Машина уехала тем же путем, что и приехала, и когда она скрылась из виду, туча пуль с обеих сторон леса ударила в «рождественскую елку», оставляя вмятины на металле, с визгом улетая в небо или зарываясь в снег. Потом – тишина. Потом кто-то рассмеялся и крикнул:
– Аллахххх-у акбаррр…
Крик эхом прокатился по горам. И замер.
База «Загрос-З». 18.38. Солнце коснулось горизонта. Последние запчасти и багаж загружали на борт. Все четыре вертолета выстроились в ряд, два 212-х, один 206-й и «Алуэтт», пилоты были готовы к отлету, Жан-Люк, громко топая, ходил взад-вперед перед своей машиной – вылеты были отложены Ничак-ханом, который некоторое время назад, ни с кем не советуясь, приказал всем вертолетам вылетать вместе, из-за чего Жан-Люк уже не успевал в Эль-Шаргаз, только в Шираз, где ему придется заночевать, потому что ночные полеты в иранском небе были запрещены.
– Объясни ему еще раз, Том, – сердито попросил Жан-Люк.
– Он уже сказал «нет» тебе, сказал «нет» мне, значит, его ответ – «нет», да сейчас и в любом случае уже поздно об этом говорить! У тебя все готово, Фредди?
– Да, – раздраженно ответил Эйр. – Мы уже час ждем, если не больше!
Локарт с мрачным лицом направился к Ничак-хану, который слышал злость и раздражение в их голосах и с тайным восторгом наблюдал замешательство чужеземцев. Рядом с Ничак-ханом стояли человек с зеленой повязкой, который, как полагал Локарт, был из комитета, и несколько деревенских жителей. Остальные оставили базу в течение дня. И прячутся в лесу, подумал он, ощущая сухость во рту.
– Ничак-хан, мы почти готовы.
Локарт выкрикнул:
– Фредди, последний груз, давай! – Он снял свою фуражку с козырьком, и остальные сделали то же самое, когда Эйр, Родригес и два механика вынесли из ангара наспех сколоченный гроб, пронесли его по снегу и бережно поставили в 212-й Жан-Люка. Когда это было сделано, Локарт шагнул в сторону.
– Группа в Шираз – на посадку. – Он пожал руки Миммо, Йесперу, подсобному рабочему и помощнику Йеспера, и те забрались в вертолет, рассаживаясь среди багажа, запчастей и гроба. Миммо Сера и его подсобник-итальянец нервно перекрестились и застегнули ремни безопасности.
Жан-Люк сел на место пилота, Родригес – рядом с ним. Локарт повернулся лицом к остальным.
– Все на посадку!
Под внимательными взглядами Ничак-хана и «зеленой повязки» остальные люди начали рассаживаться по вертолетам, Эйр пилотировал «Алуэтт», Клаус Швартнеггер – 206-й, все места заполнены, топливные баки заполнены, грузовые отсеки заполнены, к стойкам шасси снаружи были привязаны запасные лопасти винта. 212-й Локарта был забит под завязку и превышал лимит взлетного веса.
– К тому времени, когда мы доберемся до Ковисса, мы сожжем столько топлива, что все будет в рамках, предписанных законом. В любом случае, тут всю дорогу под горку, – сказал он всем пилотам, когда проводил инструктаж.
Теперь он стоял один на снегу «Загроса-З», все остальные сидели пристегнутые в креслах, дверцы пассажирских отсеков захлопнуты.
– Заводи! – приказал он, чувствуя, как в нем растет напряжение. Еще раньше он сказал Ничак-хану, что решил лично руководить отлетом.
Ничак-хан и «зеленая повязка» подошли к Локарту.
– Этот молодой пилот, которого ранили, где он?
– Который? А, Скот? Его здесь нет, он в Ширазе, Ничак-хан, – ответил Локарт и увидел, как лицо старика залила краска гнева, а у «зеленой повязки» отвисла челюсть. – А что?
– Это невозможно! – проговорил «зеленая повязка».
– Я не видел его среди садившихся, значит, он должен был улететь с более ранним рейсом… – Локарту приходилось напрягать голос, чтобы перекричать рев двигателей, работавших уже на полную мощность, – …с более ранним рейсом, когда мы были на «Розе» и «Марии». А в чем дело?
– Это невозможно! – испуганно повторил «зеленая повязка», когда старик повернулся к нему. – Я смотрел внимательно!
Локарт пригнулся от вращающихся лопастей и подошел к окошку пилота машины Жан-Люка, доставая толстый белый конверт.
– Держи, Жан-Люк, bonne chance, [5] – сказал он и протянул ему конверт. – Взлетайте! – Мгновение он наблюдал тень улыбки, прежде чем торопливо отбежать на безопасное расстояние от вертолета, Жан-Люк дал полный газ для быстрого взлета, поднял машину в воздух и, стрекоча лопастями, полетел прочь; порывы ветра от ее винта трепали одежду Локарта и жителей деревни, стоявших внизу, рев двигателей заглушал все, что кричал Ничак-хан.
В тот же миг – тоже по предварительной договоренности – Эйр и Швартнеггер резко прибавили газу, подняли вертолеты и аккуратно развели их подальше друг от друга, прежде чем начать медленный, тяжелый подъем в сторону леса. Локарт стоял и надеялся изо всех сил, в следующую секунду взбешенный член комитета схватил его за рукав и грубо развернул лицом к себе.
– Ты солгал! – кричал иранец. – Ты солгал старосте, молодой пилот не улетел раньше! Я бы увидел его, я смотрел внимательно. Скажи Ничак-хану, что ты солгал!
Локарт резко вырвал рукав, зная, что каждая секунда означает метр-другой высоты, метр-другой на пути к спасению.
– Зачем мне лгать? Если молодой пилот не в Ширазе, значит, он все еще здесь! Обыщите всю базу, обыщите мой вертолет. Пошли, начнем с моего вертолета! – Он подошел к своему 212-му и распахнул дверцу, видя краем глаза, что Жан-Люк уже достиг линии деревьев, Эйр был так перегружен, что еле летел, а 206-й все еще набирал высоту. – Клянусь всеми именами Аллаха, давайте проведем обыск, – говорил он, отвлекая их внимание на себя вместо уходящих вертолетов, фокусируя свою волю на том, чтобы заставить их начать обыскивать не его вертолет, а всю базу. – Где человек может тут спрятаться? Невозможно. А как насчет конторы и трейлеров, может, он прячется…