– Я не знаю.
– Пока что у вас нет дома, есть очень значительные долги, и вы скоро останетесь без работы. Сомневаюсь, что вашей компании еще долго будут разрешать работать здесь; и это правильно, что все иностранные компании объявили персонами нон грата. – Мешанг был очень доволен, что вспомнил это латинское выражение. – Долее ненужными, нежелательными и исчерпавшими свою необходимость.
– Если это произойдет, я уволюсь оттуда и наймусь вертолетчиком в иранскую компанию. Пилоты им понадобятся немедленно. Я говорю на фарси, я опытный пилот и преподаватель. Хомейни… Имам хочет, чтобы добычу нефти восстановили как можно скорее, поэтому им, без сомнения, будут нужны обученные пилоты.
Мешанг расхохотался про себя. Вчера министр Али Киа приходил на базар, подобающе смиренный и готовый услужить. Он принес изысканный пешкеш – разве его ежегодный «гонорар консультанта» не подлежит пересмотру в самом скором времени? – и рассказал ему о своих планах заполучить все вертолеты совместного предприятия и заморозить все банковские счета. «У нас не возникнет проблем с привлечением всех наемников, сколько их нам понадобится, чтобы летать на наших вертолетах, ваше превосходительство Мешанг, – сказал Киа. – Они сбегутся к нам, радуясь и половине от своей обычной зарплаты».
Верно, сбегутся, но только не ты, временный муж моей сестры, даже и за десятую часть зарплаты тебе работы не видать.
– Я предлагаю вам быть практичнее. – Мешанг внимательно рассматривал свои ухоженные руки, которыми ласкал четырнадцатилетнюю девочку, подаренную ему Али Киа, «первую из множества, ваше превосходительство». Нежная белая черкесская кожа – временный брак на послеобеденное время, который он с радостью продлил на всю неделю, договориться об этом было совсем нетрудно. – Нынешние правители Ирана не жалуют чужеземцев, особенно американцев.
– Я канадец.
– Сомневаюсь, что это имеет какое-то значение. Логично предположить, что вам не разрешат остаться. – Он бросил мимолетный взгляд на Шахразаду. – Или вернуться.
– Домыслы, – процедил Локарт сквозь зубы, увидев выражение ее лица.
– Капитан, благотворительность моего покойного отца не может долее поддерживаться: времена теперь тяжелые. Я хочу знать, как вы намереваетесь содержать мою сестру и ее будущего ребенка, где вы намерены жить и как.
Локарт внезапно встал, заставив всех остальных вздрогнуть.
– Вы высказали свою точку зрения предельно ясно, ваше превосходительство Мешанг. Я дам вам ответ завтра.
– Я хочу получить ответ сейчас.
Лицо Локарта приняло каменное выражение.
– Сначала я поговорю со своей женой, потом я буду говорить с вами, завтра. Пойдем, Шахразада. – Он вышел. В слезах, она последовала за ним и закрыла дверь.
Мешанг сардонически усмехнулся, выбрал себе другую сладость и откусил маленький кусочек.
Зара выдохнула, вне себя от гнева:
– Во имя Аллаха, что на тебя на…
Он подался вперед и хлестнул ее по лицу всей ладонью.
– Закрой рот! – прокричал он. Он бил ее и раньше, но никогда с такой злобой. – Закрой рот, или я разведусь с тобой, слышишь? Я все равно собираюсь взять еще одну жену, кого-нибудь помоложе, а не высохшую старую докучливую ведьму вроде тебя. Ты что, не понимаешь, что Шахразада в опасности, мы все в опасности из-за этого человека? Иди и умоляй Аллаха, чтобы он простил тебе твое безобразное поведение! Убирайся! – Она бегом бросилась вон. Он швырнул чашку ей вслед.
Северные пригороды. 21.14. Азадэ быстро вела маленькую, изрядно помятую машину по улице, вдоль которой стояли фешенебельные дома – как отдельные, так и многоквартирные, – многие из которых были погружены в темноту, некоторые разграблены и разбиты. Фары были беспечно переключены на дальний свет, ослепляя встречных водителей, клаксон гудел не переставая. Она надавила на тормоз, пошла юзом, опасно пересекая поток машин, едва избежала столкновения и, взвизгнув шинами, покатила к гаражу одного из домов.
В гараже было темно. В боковом кармане у нее лежал фонарь. Она включила его, выбралась из автомобильчика, заперла дверцы. Ее пальто было добротно сшитым и теплым, на ней были юбка, сапоги, меховые рукавички и шапка, волосы свободно рассыпались по плечам. У противоположной стены гаража находились лестница и выключатель. Когда она щелкнула им, ближайшая к ней лампа на мгновение вспыхнула и тут же погасла. Азадэ тяжело поднялась но лестнице. Четыре квартиры на каждой площадке. Квартира, которую ее отец одолжил ей и Эрикки, находилась на третьем этаже и выходила окнами на улицу. Сегодня был понедельник. Она жила здесь с субботы. «Никакого риска нет, Мак, – объяснила она, когда объявила ему, что переезжает, а он попытался уговорить ее остаться в его квартире, – но если отец захочет, чтобы я вернулась в Тебриз, мое пребывание здесь, у вас, никак мне не поможет. В квартире у меня есть телефон, до нее всего полмили, и я легко могу пройти их пешком, там у меня есть одежда и слуга. Я буду заходить каждый день, приходить в управление и ждать, это все, что я могу сделать».
Она не сказала, что предпочитает быть подальше от него и от Чарли Петтикина. Оба они мне очень нравятся, думала она, но они довольно старые и педантичные, совсем не как Эрикки. Или Джонни. Ах, Джонни, что же мне с тобой делать, осмелюсь ли я увидеть тебя еще раз?
На площадке третьего этажа было темно, но у нее был фонарь, и она нашла ключ, вставила его в замок, почувствовала на себе чей-то взгляд и в страхе обернулась. Смуглый небритый бродяга, расстегнув штаны, махал на нее своим торчащим членом.
– Я поджидал тебя, царица всех шлюх, и пусть проклянет меня Аллах, если мой уд не готов пронзить тебя спереди, сзади или сбоку… – Он двинулся вперед, бормоча грязные ругательства, и она уперлась спиной в дверь, на мгновение оцепенев от ужаса, схватила ключ, повернула его и распахнула дверь.
За дверью стоял сторожевой пес – доберман. Мужчина замер. Пес угрожающе зарычал и бросился на него. Мужчина в панике завопил и попытался было отбиться от собаки, потом метнулся вниз по лестнице; доберман с гортанным урчанием хватал его за ноги и за спину, в клочья разрывая штаны и куртку, а Азадэ кричала ему вслед:
– Вот теперь мне его покажи!
– О, ваше высочество, я не слышал, как вы стучали, что происходит? – воскликнул старый слуга, выбегая из кухни.
Она сердито вытерла пот с лица:
– Чтоб тебя черти взяли, Али, я двадцать раз говорила, чтобы ты встречал меня внизу с собакой. Я приехала вовремя, я всегда приезжаю в одно и то же время. Ты совсем безмозглый?
Старик кинулся извиняться, но грубый голос из-за ее спины оборвал его:
– Иди приведи собаку!
Азадэ обернулась. Ее желудок сжался.
– Добрый вечер, ваше высочество. – Это был Ахмед Дурсак, высокий, бородатый, внушающий холодящий ужас. Он стоял в двери гостиной.
Иншаллах, подумала она. Ожидание закончилось, и теперь все начинается сначала.