Мулла коснулся его.
– Вы говорили, ага, про Великого Сатану?
– Я ничего не говорил, ага.
– Что? Я вас не расслышал.
Локарт сохранял вежливое выражение лица, понимая, в какой он опасности, и повторил погромче:
– Я ничего не говорил, ага. Ехать в автобусе так утомительно, не правда ли? – Он снова закрыл глаза. – Наверное, я вздремну немного.
– Почему вы ничего не говорите? – прокричал ему молодой иранец, стоявший рядом в проходе, перекрывая натужный рев мотора. – Америка виновата во всех наших бедах. Если бы не было Америки, во всем мире был бы мир!
Локарт угрюмо продолжал держать глаза закрытыми и постарался отключить слух, чувствуя, что он вот-вот сорвется, – половина его желала сейчас, чтобы пистолет был у него в кармане, вторая половина радовалась, что он лежит у него в сумке. Он почувствовал, как мулла трясет его за плечо.
– Прежде чем вы уснете, ага, скажите, разве вы не согласны, что без американского зла мир был бы лучше?
Локарт подавил в себе гнев и просто остался сидеть с закрытыми глазами. Его снова тряхнули, гораздо грубее, на этот раз со стороны прохода, и человек прокричал ему в самое ухо:
– Отвечайте его превосходительству!
Локарту вдруг до смерти осточертела вся эта антиамериканская пропаганда, вся эта ложь, которой их постоянно кормили. Побелев от ярости, он открыл глаза, спихнул с плеча руку молодого иранца и разразился на английском:
– Что ж, я скажу тебе, мулла. Я скажу, что тебе лучше возблагодарить Аллаха за то, что Америка существует, потому что, если бы ее не было, во всем мире ни черта бы не было, и мы все торчали бы в каком-нибудь проклятом концлагере или лежали бы в чертовой земле, вы, я, этот дурень и даже Хомейни!
– Что?
Он увидел, что мулла смотрит на него, разинув рот, и осознал, что говорил по-английски. Накинув себе на рот жесткую узду, он заговорил на фарси, понимая, что логически он никогда ничего не объяснит:
– Я цитировал Библию на английском, – сказал он, сочиняя на ходу. – Это место, когда Авраам разгневался. Разве не сказал Авраам, что зло ходит по земле во многих обличьях? Долг верующего состоит в том, чтобы… в том, чтобы остерегаться зла, любого зла, всякого зла! Не так ли?
Мулла странно посмотрел на него и процитировал из Корана:
– «И сказал Бог Ибрахиму: я сделаю тебя для людей имамом. Сказал Ибрахим: и из моего потомства? Сказал Бог: не объемлет завет мой неправедных».
– Я согласен, – ответил Локарт. – А теперь я должен обратить свои мысли к Богу, Богу Единому, Богу Авраама, и Моисея, и Иисуса, и Мухаммада, да славится имя Его! – Локарт закрыл глаза. Сердце колотилось в груди. В любой момент он ждал удара прикладом в лицо от разозлившегося молодого иранца или крика муллы, требующего остановить автобус. Пощады он не ждал. Но момент прошел, и его оставили наедине с его, как они думали, молитвами.
Мулла вздохнул, теснота заставляла его прижиматься к этому неверному. Интересно, как неверный совершает молитву? Что он говорит Богу – даже человек Книги? Воистину, они достойны жалости!
Аэропорт Бендер-Делама. 12.32. Машина с эмблемой иранских ВВС пролетела мимо сонных охранников у ворот, на которых трепетал зеленый флаг Хомейни, и в клубах пыли остановилась возле трейлера, в котором размещался рабочий кабинет Руди. Из машины вышли два офицера в чистых аккуратных мундирах. Их сопровождали три человека из «зеленых повязок».
Руди Лутц вышел из трейлера, чтобы поприветствовать офицеров – майора и капитана. Когда он узнал капитана, его лицо просветлело.
– Привет, Хушанг, а я тут все гадал, как ты…
Тот из офицеров, что был постарше, оборвал его:
– Я майор Казани, служба разведки ВВС. Что делал подконтрольный вам иранский вертолет, пытаясь покинуть воздушное пространство Ирана, раз за разом отказываясь подчиниться указаниям перехвата и полностью игнорируя приказы наземной службы радиолокационного контроля?
Руди непонимающе уставился на него.
– Только один из моих вертолетов находится в воздухе, и он выполняет экстренную эвакуацию пострадавших, которую запросил центр радиолокационного контроля Абадана.
– Его регистрационный номер?
– ЕР-НXX. Что все это значит?
– Именно это я и хочу выяснить. – Майор Казани прошел мимо него в трейлер и опустился на стул. «Зеленые повязки» и второй офицер вошли за ним следом и закрыли дверь.
– Что такое этот НXX? Это 206-й или 212-й? – спросил майор.
– Это 206-й. Что в…
– Сколько 212-х у вас здесь?
– Два. НXX и НGС. Абаданский радар вчера выдал НXX разрешение на рейс в Ковисс для экстренной эвакуации пострадавших во время нападения федаин на рассвете вчерашне…
– Да, мы об этом слышали. И о том, как вы помогли «стражам» отправить их в ад, которого они заслуживают, за что вам большое спасибо. Является ли ЕР-НВС регистрационным номером 212-го вертолета компании S-G?
Руди замешкался с ответом.
– Так сразу я сказать не могу, майор. У меня нет здесь списка всех наших 212-х машин, но я мог бы выяснить. Если мне удастся связаться с нашей базой в Ковиссе. Радиосвязи нет уже сутки. А теперь, пожалуйста, я помогу, чем могу, но что все это значит?
Майор Казани закурил сигарету, предложил одну и Руди, но тот покачал головой.
– Речь идет о 212-м, ЕР-НВС, мы полагаем, это 212-й, на котором летают пилоты S-G, с неизвестным количеством людей на борту, который пересек иракскую границу перед самым закатом прошлой ночью, не имея никаких разрешений, игнорируя, как я уже сказал, совершенно игнорируя прямые приказы по радио посадить машину.
– Мне об этом ничего не известно. – Мозг Руди лихорадочно работал. Должно быть, кто-то пытался сбежать, думал он. – Это не наша птичка. Мы здесь даже двигатели завести не можем без разрешения абаданского центра радиолокационного контроля. Это стандартная процедура.
– Как вы тогда объясните появление этого НВС?
– Это мог быть вертолет компании «Герни», вывозивший их сотрудников, или «Белл», или любой другой вертолетной компании. В последнее время было очень трудно, иногда невозможно, подать на утверждение план полета. Вы знаете, насколько… э-э… подвижным был радар последние несколько недель.
– «Подвижный» – неудачное слово, – сказал капитан Хушанг Аббаси. Это был стройный, очень красивый офицер с аккуратно подстриженными усиками, в черных очках, на своем мундире он носил крылья. Весь прошлый год он прослужил на Харке, где они с Руди и познакомились. – А если это был вертолет S-G?
– Тогда всему будет дано надлежащее объяснение. – Руди был рад, что Хушанг пережил революцию, особенно учитывая то, что он всегда открыто критиковал вмешательство мулл в дела государства. – Вы уверены, что полет был несанкционированным?