Это такая часовня, которая стоит посреди многокилометровой автомобильной стоянки. Хотя раньше стояла посреди лужайки, как это принято у них на острове. Но эстетика резко изменилась, когда сюда хлынули почитатели книги и одноименного фильма из других частей света. Лужайку вытоптали, а местами разрыли в поисках сокровищ тамплиеров. Пришлось ее заасфальтировать и начать извлекать выгоду из парковки. И из лавки при часовне стали извлекать выгоду. Там теперь продают литературу, которую люди, лишенные конфессиональной толерантности, вполне могут назвать бесовской. И еще там лом на свадьбы и похороны. Записываются в очередь, как на ковры во времена моего детства. На свадьбы теперь записываются при рождении, а на похороны — при жизни. Так что отпускать мелкие прегрешения местных поселян просто некогда. Поэтому грехи там теперь отпускают оптом, по Интернету. Вот в каком месте нас встретил в восемь утра историк.
Этот историк, Иан, был очень милым, очень историком и никак не хотел отвечать за поставку тамплиеров. Убеждал, что тамплиеров сожгли во Франции и орден запретили. Я об этом просто ничего не хотела слышать! Но слушала. Потому что развернуться и убежать в истерике «все пропало, все пропало!» было неудобняк и некомильфо. Иан прогнал нас по всей часовне, сгонял на крышу и по окрестностям — с достаточно академичной лекцией. Он рассказал все то, что у него было написано в книжке, которую он нам подарил при встрече. «Где логика? — завывал мой внутренний голос. — Где тамплиеры?!»
И тогда я скрутила свою вежливость в бараний рог и сказала, что я тоже в какой-то мере историк, и тоже писала про тамплиеров, и эти песни уже слышала. А Лена ему это с облегчением перевела. Потому что она тоже впала в недоумение от экскурсии в столь ранний час.
И мы с ней, на разных языках, рассказали историку все, что я знала про тамплиеров. И даже рассказали, как я дружила с последним тамплиером в нашей стране (между прочим, уцелевшим после проклятого 1314 года) и как я искала посвящения. Но последний тамплиер меня не посвятил. Потому что я женщина. Но этот последний тамплиер пообещал, что если я призвана, то это меня найдет.
«И что же?» — спросили мы с Леной историка. Неужели он, историк, думает, что столь почтенный старец, последний, фигурально выражаясь, из могикан отечественных тамплиеров, говорил все это зря?! И неужели он, историк тамплиеров, готов вот так запросто обмануть мои ожидания и подвести столь почтенного человека?!
Иан сконфузился и сказал, что в орден меня не примут. Потому что я женщина.
Ага! Значит, все-таки есть, куда не принимать?
Надо было ковать железо, пока горячо. И мы с Леной вкрадчиво поинтересовались, куда, по его мнению, слились все тамплиеры Шотландии, когда орден запретили? Куда слились их последователи, сыновья, братья и прочие близкие мужского пола? Которых не сожгли?!
Иан сказал, что в Шотландии вообще никого не сожгли. Это же не вульгарные французы.
Тем паче! Ну?!!
И тут Иан позвал нас в гости.
Мы, пока он не передумал, прыгнули в машину и висели у него практически на заднем бампере до самого Эдинбурга, чтобы он не скрылся ненароком.
Он жил в подвальном этаже шикарного дома на центральной площади. К нему вела кованая чугунная калитка, а над калиткой возвышалось очень пафосное крыльцо. У двери стояли кеды для утренних пробежек. И туфли жены историка. Историк напоил нас чаем в зале, заставленном икеевской мебелью. И познакомил с женой. Жену звали Вивиан, как возлюбленную Мерлина. Только в отличие от коварной ведьмы эта была бухгалтершей. В кабинете Иана стояли книги про тамплиеров. Многие из таких стояли и у меня. Только у меня не висел в кабинете тамплиерский плащ. И не стоял тамплиерский церемониальный меч (потому что я женщина и путь в орден мне заказан).
Я спросила, откуда меч и плащ.
— А-а-а, — махнул рукой Иан, — это у нас в магазинчике продается. При ордене.
— Хм-м-м…
— После посвящения можно купить.
— Ясно, — сказала я. Хотя мне ничего не было ясно. Просто это слово я произношу по-английски с неплохим выговором.
Иан сказал, что тоже когда-то искал посвящения. И писал работу про последнюю сохранившуюся святыню тамплиеров. Про голубой штандарт (блю блэнкет), под которым тамплиеры собирались в минуту опасности. И однажды он нашел этот голубой штандарт. Он пришел по найденному адресу. И так — слово за слово, прижился. И стал рыцарем-тамплиером.
(Я припомнила, что тоже читала что-то про этот штандарт. Господи! Да если бы я тогда не щелкала клювом, а вот так решительно кинулась бы и нашла место хранения! Тогда бы им было некуда деваться, раз я их рассекретила! И они были бы вынуждены принять меня в орден. Для безопасности. И я бы сейчас не мучалась, а просто бы сняла фильм про себя. Как я иду в белом плаще с крестом рядом с ведущей в белом плаще с крестом!)
— А где нашли блю блэнкет?
— Да здесь и нашел, — ответил Иан.
Он как-то просто (как это бывает в бредовом сне) взял ключи, отпер внутреннюю дверь наверх, на первый этаж. И снял сигнализацию. Там, на первом этаже, в стеклянной витрине висело это голубое одеяло! И еще там были залы. С реликвиями ордена тамплиеров и других орденов, которые объединились перед внешней угрозой современной истории. Там стоял огромный стол для заседаний. Это была официальная резиденция.
Я посмотрела на Иана и спросила: «Вы кто?»
Он высказался в том смысле, что с тех пор он и живет при одеяле. И при резиденции.
Выходило, что он Хранитель. Где-то третье лицо в ордене.
Потом Иан с женой отпаивали нас с Леной чаем. Жена жаловалась. Она и знать не знала, когда выходила замуж, что ее муж — тамплиер. А когда узнала, уже было поздно.
Она не то чтобы боялась, что его сожгут. Она негодовала, что он все вечера проводит либо на собраниях, либо в кабинете — пишет книги. А она думала, что они будут ходить в клубы и в кино.
Я робко поинтересовалась, нельзя ли мне все-таки в тамплиеры. По протекции столь высокопоставленного рыцаря. Но Иан был непреклонен. Потому что я женщина. И чтобы загладить вину за этот прискорбный факт, он согласился сниматься в нашей передаче и даже отвести ведущую в магазинчик.
— Вот, все — ведущей! — запричитала я. — Мне, между прочим, тоже идет белое!
Тогда Иан порылся на полке и подарил мне медальку ордена тамплиеров. Но я уже начала жадничать и решила извлечь максимальную пользу из его чувства вины.
Я сказала, что для визуального ряда грандиозного проекта самого грандиозного канала его плаща, его одеяла, его жены и его резиденции — маловато. И хорошо бы еще снять церемонию посвящения в орден.
Иан опешил. Потому что, с одной стороны, как соучастник, он уже болел за качество продукта. А с другой стороны, церемонии эти были строго засекречены. Чтобы ненароком не ворвались какие-нибудь короли-пироманы, как это уже случилось шесть веков назад.
Он сказал, что может познакомить нас с людьми, которые расшифровали музыку, зашифрованную в резьбе колонны в Рослинской часовне.