— Час от часу не легче, — хмыкнула я. — Сплошные сюрпризы.
«Фольксваген» оказался на месте, и, вопреки моим опасениям, поблизости не наблюдалось ни единой засады неприятеля, а потому я без каких-либо проблем забрала из багажника необходимую мне спортивную сумку и вернулась с ней в джип. Личный автотранспорт вновь был оставлен на произвол судьбы, но я мысленно пообещала себе вернуться за ним в самое ближайшее время.
— Та самая маскировка? — Крокус глянул на сумку.
— Она, — кивнула я.
— Что еще за маскировка? — вскинул брови Устинов.
— Потом объясню. Поехали.
Мы направились в сторону центра, где и располагалась снятая Графом трехкомнатная квартира. Олег никогда не скупился на транспорт и жилье. Впрочем, он вообще был человеком щедрым во всех отношениях. По пути я коротко ввела старого знакомого в курс нашего общего дела, вернее, в то, что нам с Бекешиным удалось выяснить за последние сутки. Рассказала про Марину, про Дрозда, про истинное лицо бывшего подельника Крокуса. Не смогла умолчать и о том, что натворила сегодня ночью у гостиницы «Солнце Востока», вернее, о том, что натворили другие, но по моей инициативе. Граф слушал молча, ни разу не перебив меня, и лицо криминального авторитета не отражало ни малейших эмоций. Устинов не вступил в дискуссию и после того, как я завершила свои откровения. Только покачал головой и лаконично произнес:
— Понятно.
Что именно для него стало понятным, неизвестно. Добравшись до пункта назначения, мы покинули джип, и Граф первым двинулся к подъезду новенькой девятиэтажки. Я пропустила вперед Андрея и замкнула шествие. Мы поднялись на четвертый этаж.
— Прошу, — Граф открыл дверь и отступил в сторону, пропуская нас с Крокусом в недра квартиры.
Через несколько минут мы все трое расположились в просторной гостиной с открытым выходом на застекленную лоджию, и Олег извлек из встроенного в стену бара пузатую бутылку дорогого ликера.
— За встречу! — провозгласил Олег, водружая емкость в центр низенького стеклянного столика, расположенного между двух кресел.
Крокус подсел к месту импровизированного пиршества и радостно потер руки. Существующие в реальности проблемы мигом улетучились из его головы. Он подхватил с подлокотника пульт дистанционного управления и включил телевизор.
— Неплохо бы было отыскать какую-нибудь музычку, — Андрей защелкал кнопками, в то время как Граф присоединил к бутылке ликера на столе три широких бокала.
— Включи лучше магнитофон, — посоветовал он.
— Без понта, — отмахнулся Бекешин. — Я люблю видеовосприятие.
Я устроилась во втором кресле справа от Андрея, а Граф скромно расположился на стуле. Разливая напиток в емкости, он не сводил глаз с моего лица, и я даже почувствовала себя несколько смущенной. О чувствах, которые испытывал ко мне Олег Устинов, я всегда знала, и не могу сказать, что сама не симпатизировала ему, но все время продолжала держать с воровским авторитетом определенную дистанцию. Не собиралась я переступать заветной черты и при этой нашей встрече. Могу поспорить, в его планы входило другое. Что же, надежда умирает последней.
— Ничего себе! — неожиданно воскликнул у меня под боком Андрей. — Женя, ты это видишь?
Он толкнул меня локтем, кивая в сторону экрана телевизора, и одновременно с этим прибавил громкость воспроизведения. Я перевела взор и чуть не подскочила на месте. С телеэкрана на нас смотрела Марина Строганова, которую мы так беспечно упустили вчера из виду. Слова диктора за кадром покоробили меня еще больше.
— …Девушка была убита выстрелом в спину вчера вечером в районе одиннадцати часов. Трагедия произошла на пересечении улиц Некрасова и Александровской. Сотрудникам прокуратуры до сих пор не удалось установить личность погибшей, не говоря уже об обстоятельствах несчастного случая. Всех, кто знает что-то о ее гибели или может указать имя и фамилию девушки, просим позвонить по телефонам, которые вы видите сейчас на экране.
Внизу появились два шестизначных номера.
— Позвоним? — повернулся ко мне Крокус.
Я колебалась.
— Не стоит, — ответил за меня Устинов. — Мне жаль эту девушку, но мы обязаны подумать и о себе. — Олег поднял бокал с ликером и взболтал содержимое, изучая его на свет. — То, что вы рассказали мне, безусловно попахивает чьей-то хорошо спланированной акцией. Я уже на сто процентов верю тебе, Крокус, что вас с Дроздом тогда подставили. Возникает резонный вопрос: зачем? Скорее всего ответ заключается в том, чем занимался незадолго до своей смерти мент-перевертыш Дрозд. Его девушку убили, тебя, Андрей, отправили за решетку, а после выхода подвергли еще более серьезному испытанию… — Граф помолчал секунд десять. — Но самое главное, как сказала вам она, — Олег кивнул на экран телевизора, с которого к настоящему моменту фотография Строгановой исчезла, — квартиру Дрозда после его гибели перерыли вверх дном. Они искали что-то. Значит, что-то было.
Я без труда уловила ход мысли Графа.
— У Дрозда где-то есть тайник, — продолжил Олег. — И он здесь, в Тарасове. Я уверен в этом на девяносто семь процентов.
— Почему не на сто? — ухмыльнулся Крокус.
Андрей опрокинул уже две порции ликера и сейчас самостоятельно наполнял свой бокал в третий раз.
— Ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов, братишка, — нравоучительно заметил Устинов. — Даже в самом себе. А что касается окружающих тебя людей, то тут, я думаю, ты смог и на личном опыте убедиться в жизненных фортелях.
— Лучше не напоминай, — скрипнул зубами Бекешин и залпом осушил емкость с ликером.
— Что будем делать, Граф? — я не обратила внимания на их спор и продолжала заниматься анализом ситуации.
— Я мыслю следующим образом, Женя, — Граф наконец пригубил свой ликер. В отличие от Крокуса, ни он, ни я не собирались накачивать себя спиртным. — Нам надо отыскать этот тайник, но предварительно сделать кое-что еще.
— Что?
— Созвать сход. — Олег покачал головой, а рука его нырнула в боковой карман пиджака за сигаретами. — Небольшой сход, разумеется, в разумных пределах. Но на нем обязательно должен присутствовать Фартовый, как лицо прямо заинтересованное в смерти моего брата. И еще Шейх. Помнишь его, Женя?
Честно говоря, старого приятеля Графа по кличке Шейх я помнила смутно. Он всего однажды приезжал с Устиновым в Тарасов и был здесь незначительное время. Единственное, что я качественно зафиксировала в своей памяти, так это его обритую под ноль голову с огромной красочной татуировкой во весь череп.
— А он нам зачем?
— Шейх — сейчас «смотрящий» по России. Его-то решение и является ключевым. В свете новых событий я мог бы попробовать уговорить сход отменить приговор Крокусу или хотя бы отсрочить его до полного прояснения ситуации. — Граф говорил медленно, спокойно, взвешивая каждое слово. Я знала, что он всегда подходил к любому вопросу с особой педантичностью. — К тому же под эгидой схода, созываемого в Тарасове, мы заманим сюда и Пастора, не привлекая к этому факту лишнего нежелательного внимания.