— Позвоню, — коротко кивнул он, а затем обратился к примолкшему за стойкой бара Селиванову: — Антон, дай-ка мне бутылочку беленькой.
— Какую? — спросил тот.
— Любую. Ты водку пьешь? — Андрей уже обращался ко мне.
— Я за рулем.
Крокус криво усмехнулся: дескать, что меняет данный факт для знающего себе цену человека. Но вступать в бессмысленные споры со мной посчитал в настоящий момент излишним.
— И минеральной водички для дамы, — завершил он заказ.
Антон незамедлительно выставил на стойку все, о чем попросил его Бекешин.
— У нас что, намечается какая-то пирушка? — поинтересовалась я.
Крокус уже не целился в мою персону из «стечкина», дуло которого переместилось в направлении пола, но, так же, как и я, он не стал прятать смертоносный ствол под свою ветровку, предпочитая греть металлическую рукоятку в широкой ладони.
— У нас намечается разговор, девочка моя, — парировал Андрей. — Пойдем, — он едва заметно кивнул в сторону стальной двери, расположенной за барной стойкой слева от Селиванова.
— Пойдем, — пожала я плечами.
Бекешин молча забрал со стойки заказанные им ранее напитки и двинулся в заданном направлении. Я шагала с ним рядом и прекрасно осознавала, что Крокус лишь старается выглядеть невозмутимым. Достаточно мне сделать одно резкое движение, и «стечкин» тут же напомнит о своем присутствии.
Никто из посетителей бистро даже и не подумал обратить внимание на нашу компанию. Без существенных помех мы приблизились к заветной двери, и Андрей толкнул ее носком ботинка, после чего галантно пропустил меня вперед.
Каморка, служившая Крокусу временным жилищем в городе Тарасове, была небольших размеров и абсолютно не имела окон. Я не бралась с ходу утверждать, для чего именно предназначалось это помещение в бистро, ибо из мебели здесь присутствовал только широкий дубовый стол и один-единственный стул. Вместо кровати прямо на кафельном полу валялся полосатый матрац, вокруг которого в хаотичном беспорядке были разбросаны пустые бутылки из-под пива. Была здесь и стеклотара из-под водки.
Я мысленно отметила для себя, что господин Бекешин склонен к алкоголизму. Количество выпитого за те сутки, которые он провел в бистро, было внушительным.
— Присаживайся, — Крокус любезно указал мне на единственный стул.
Я села, а он сам взгромоздился на стол, достав откуда-то два более-менее чистых стакана, в один из которых набулькал себе грамм сто водки, а другой до краев наполнил минеральной водой.
— Будем здоровы! — провозгласил Андрей и лихо опрокинул в себя сорокаградусную.
Я только из чувства солидарности подняла свой бокал, но пить из него не стала, а с интересом наблюдала за тем, как же Андрей планировал решать вопрос с закуской, которой не было и в помине. Все оказалось проще простого. Он тихо крякнул и без малейших изменений на лице закурил сигарету. Улыбнулся.
— Ну, рассказывай, — предложил он мне, заметно повеселев.
— Что рассказывать?
— Правду.
— Крокус, перестань, — поморщилась я и опустила обратно на стол предложенную мне порцию минеральной воды. — По большому счету, мне нет никакого дела до твоей персоны. И если бы меня не попросил Граф, которому я кое-чем обязана по жизни…
— Давно ты с ним знакома? — перебил меня собеседник.
— С Графом?
Бекешин кивнул и вновь наполнил стакан водкой.
— Да уж прилично, — не стала скрывать я.
— Как тебя зовут?
— Смотря куда звать.
— Юмор, — покачал головой Крокус. — Понимаю, я и сам люблю пошутить. Но имя-то у тебя есть. Или нет?
— Есть, — я откинулась на жесткую спинку стула. — Евгения Охотникова меня величают.
Андрей выдержал непродолжительную паузу, в течение которой внимательно изучал мое лицо. Мне почему-то в эту секунду стало немного жаль парня. Он настолько привык жить по волчьим законам, что, наверное, и себе-то не всегда доверял. Не говоря уже об окружающих. В душе Бекешина давно уже поселилась пустота.
— Знаешь, что меня обескураживает, Женя? — сжимая в правой руке граненую емкость, левой он почесал свой затылок. — Граф ни разу не упоминал о тебе.
Я с улыбкой потянулась за сигаретами, и мой собеседник машинально дернулся к сиротливо притулившемуся на столешнице «стечкину». Заметив, что я не планирую никакого подвоха, Крокус снова позволил себе расслабиться, правда, в известных пределах. Я закурила.
— А скажи мне, Крокус, сколько лет ты провел в заключении?
— Это имеет какое-то значение?
— Имеет.
— Пять. — Он с горечью на лице отправил в желудок новую порцию смертельно опасного для здоровья зелья.
— И как часто за эти пять лет ты общался с Графом? — спросила я.
Андрей прекрасно понял мой вопрос. Он не производил впечатления глупого человека. Впрочем, он и не являлся таковым, иначе за его судьбу не стал бы так печься депутат Государственной думы Олег Игнатьевич Устинов.
— Резонно, — причмокнул Крокус языком. — Ну, и что дальше?
— В каком смысле?
— Ты сказала, что Граф обратился к тебе с какой-то просьбой, — вернулся Бекешин к началу нашей беседы. — С какой?
На этот раз, прежде чем ответить на его вопрос, несколько минут молчание сохраняла я.
— Полагаю, тебе известно, Крокус, в каком положении ты оказался благодаря своей выходке в Москве? — начала я издалека. — Я тоже уже успела пообщаться кое с кем из нашего города и выяснила вот что. За твою голову Фартовый назначил нешуточное вознаграждение. Ты теперь как дикий зверь, на которого охотится каждый желающий срубить по-легкому деньжат. К тому же ты находишься на мушке у Ферзя. Знаешь такого?
— Первый раз слышу. — Мышцы лица у Андрея напряглись, и на скулах рельефно обозначились большие желваки.
— С его людьми ты уже имел честь познакомиться вчера на вокзале, — показала я собственную осведомленность. — Припоминаешь?
— До сих пор не могу врубиться, какое отношение ко всему этому имеешь ты, — хмуро промолвил собеседник, не принимая в расчет мой игривый тон.
— Я — профессиональный телохранитель. У меня даже лицензия имеется, господин Бекешин.
— Телохранитель? — переспросил он. — Чей? Мой, что ли?
— Да, — я приветливо улыбнулась ему. — Граф нанял меня для твоей безопасности, Крокус.
— Что это за дерьмо такое? — весьма невежливо отреагировал Бекешин на мои последние слова. — Зачем мне нужен телохранитель, тем более баба? Это что, шутка? Прикол? Да?
— Нет, — спокойно ответила я.
С моей стороны было бы благоразумным добавить еще что-нибудь, но Андрей и так завелся. Он определил в себя новую порцию водки, спрыгнул со стола, не забыв при этом захватить «стечкин», и навис надо мной грозным беркутом.