– Теперь все зависит от того, на что способен Тестостерон, – размышлял Феромон.
Член Билла съежился еще больше. Кейли, до сих пор не оставившая попытки понять, что же она осязала сквозь брюки Билла, нащупала яичко, которое, к счастью, было достаточно велико, чтобы его можно было принять за пенис небольшого калибра.
С другого конца туловища Билла, где еще продолжался поцелуй, дела также продвигались не столь хорошо, как он ожидал: у Кейли оказался небольшой рот и необыкновенно мощный язык. Не сумев преодолеть его сопротивление и проникнуть в рот девушки, язык Билла соскользнул куда-то вбок и принялся елозить по верхней губе. По сексуальности это действие было сравнимо с облизываем поношенных туфель.
Тем временем Кейли довольно энергично наяривала яичко, которое отекло и наполнилось кровью пытаясь вызвать его эрекцию. У Билла уже лезли глаза на лоб от боли, и он сомневался, что сможет долго это выносить, но боялся разочаровать Кейли. В уголках его глаз начинали собираться слезы.
– Думаю, что если бы яичко отекло еще больше, то она почувствовала бы, что старается не зря.
– Заткнись, Тестостерон.
В какой-то миг Билл, обезумев от боли, оттолкнул Кейли, но, к счастью, его осенило в этот исторический момент. Он взял ее за плечо, посмотрел в глаза и просто сказал:
– Ты мне нужна.
Кейли замерла. Казалось, она его не слышала.
А потом тихо сказала:
– Поехали ко мне домой.
Оба понимали, что вечер закончится в постели, но все-таки чувствовали, что для приличия следует посидеть в гостиной. Кейли принесла вина, и вечер продолжался. Билл напряженно сидел на краешке стула.
– Может быть, ему как-нибудь поудобнее раскинуться на диване? Было бы лучше, если б он выглядел более доступно, – предложил Адреналин, который не очень хорошо контролировал ситуацию.
– Билл так и сделает, когда Кейли к нему подсядет, – сказал всегда спокойный Кортизол. – Расслабьтесь.
– Мне кажется, им следует сразу же отправиться в спальню, – сказал Гистамин.
– Нет, существуют правила, – ответил Феромон. – Сначала нужно немного поговорить, после чего можно снова начать целоваться.
Гистамина это не впечатлило:
– Какие еще правила? Он же изменяет жене! Сколько запретов он уже нарушил? Если он плюет на важные правила, то почему он должен соблюдать менее значимые? Это как если бы палач заботился, чтобы не запачкать кровью одежду казненного им человека.
– Просто он англичанин, – продолжал настаивать на своем Феромон. – Ему необходимы приличные манеры.
– К черту манеры! Он устал, ему завтра на работу. И чем позднее Билл вернется, тем дольше ему придется объясняться с Эвелин. Пора перейти к спариванию.
– Они оба устали. Послушай, предварительная беседа просто необходима. Так принято.
Тестостерон клокотал оттого, что в этот раз он был готов согласиться с Гистамином.
– Ну, можно ему хотя бы галстук снять? – умолял Адреналин. – Биллу необходимо немного расслабиться.
Кейли вернулась с двумя стаканами и бутылкой красного вина.
– Выходит, она нас не ждала, – произнес Гистамин.
– Почему ты так думаешь? – удивился Адреналин.
– Она не предложила ему белого, а если бы она рассчитывала, что мы придем, то запаслась бы бутылочкой. Кроме того, бутылка, которую Кейли принесла, похоже, осталась здесь после какой-нибудь вечеринки.
Билл попробовал вина, которое оказалось довольно мерзким.
– Он собирается поцеловать ее. Это уж точно будет лучше, чем дальше пить такую гадость.
Словно отвечая гормонам, Кейли кокетливо запихала пару пальцев себе в рот, а затем провела их влажными кончиками по губам Билла.
– Наконец-то, – обрадовался Феромон, – это сексуально.
– Вовсе нет, – возразил ему Гистамин. – Когда Билл был ребенком, его мать, заметив что-то на его щеке, слюнявила пальцы и стирала грязь с лица. Это, по-вашему, тоже сексуально? Или непристойно?
После этого рассказа выходка Кейли перестала казаться всем такой возбуждающей. Тогда она решила попробовать по-другому: слегка откинула голову назад и приоткрыла рот.
– Отлично! – одобрительно воскликнул Феромон.
Но у Билла было другое мнение на сей счет. Он пытался найти какую-нибудь тему для разговора и решил вернуться к одному из вопросов, которые они обсуждали за ужином.
– По правде говоря, – начал он, – мне кажется, я мог бы положиться на тебя.
– Так что тебе мешает? Ложись!!! – ликующе закричал Тестостерон.
– О нет! Он пытается разговорить ее, – простонал Феромон.
– Перехватить ему глотку! Пусть резко захочет пить! – командовал Адреналин.
– Лучше сразу убить его, – высказал общее мнение Гистамин.
– Пусть у него во рту все пересохнет, – предложил Серотонин. – Это нормально, если человек нервничает.
Все идеи вдруг оказались неактуальны, потому что Кейли сама прервала речь Билла страстным поцелуем. Потом она села к нему на колени лицом к лицу и снова поцеловала.
– Господи, боже мой, – хныкал Адреналин. – Что делать?
– Трахнуть ее, – прорычал Феромон.
Серотонин попытался высказать протест по поводу грубой формулировки, но его не стали слушать.
Адреналин все еще паниковал:
– Что делать – быть современным мужчиной и позволить ей взять инициативу на себя? А может быть, ей хочется, чтобы мы сделали все сами и были агрессивными?
– Она мечтает, чтоб мы ее как следует трахнули. Как следует трахнули!
– Но ведь она вся из себя такая образованная – психоаналитик, одним словом.
– Кейли простая телка!
Словно в подтверждение их слов Кейли сбросила с себя платье и обнажила грудь. Гормоны немилосердно решили, что грудь некрасивой формы и уже обвисшая.
– Бюст Билла и то выглядит лучше, – с гордостью заметил Тестостерон, который давно работал над его торсом.
– Мы займемся любовью на диване, – радостно распевал Адреналин.
– И она будет сверху, – добавил Феромон с облегчением.
Кейли между тем возилась с ремнем Билла.
– Не дави так сильно! – кричал Гистамин. – Он переел за ужином.
Кейли справилась с ремнем и принялась за брюки Билла. Размашистым жестом она стащила их и теперь обозревала открывшийся вид.
– Я думала, у тебя размер побольше, – сказал она.
– Это она про брюки или про член? – забеспокоился Адреналин.
Прежде чем кто-либо успел ответить, счастливая парочка оказалась в чем мать родила. Гормоны были вне себя от счастья.