Из администрации я вышла с новым расписанием, талоном на новый комплект учебников, которые следовало взять у зловредной нежити, некогда бывшей библиотекарем, умершей на рабочем месте и приспособленной ректором к работе без выходного пособия. И вот стоило мне вспомнить про лорда Гаэр-аша, как я поняла, что не переставала думать о некроманте все это время. Наверное, проблема в том, что мне было стыдно за случившееся в тоннеле. А может, мои симпатии связаны с той давней историей, когда однажды король, позволивший себе надавить на ректора Некроса, проснулся в семейном склепе в обнимку с почившей двести лет назад королевой, у которой в зубах обнаружилась записка «Прелести династического брака». Говорят, с тех пор больше никто не пытался навязать главе рода Гаэр-аш какие-либо брачные узы.
В итоге я поняла, что именно эта история, о которой шептались еще у нас в университете, и изменила мое отношение к ректору. И на этом вопрос было решено закрыть.
* * *
Тренировки проходили на седьмом полигоне. Присутствовали я, рыжий, глазастый и носатый с подбитым глазом. Синяк у Эдвина был внушительный, примерно на пол-лица, и ему совершенно не шел. И попытка принести извинения тоже не шла.
— Извини, — глядя в район моего носа, произнес некромант.
Нервно вытерла нос.
— А это ты за что извиняешься? — решила все же уточнить я.
Эдвин посмотрел мне в глаза и уже тише произнес:
— Извини, что довел до слез. Я не думал, что ты так переживать будешь. Прости.
То есть за наезд, далеко не лестные эпитеты и все остальное извиняться никто не будет, в смысле ему за это даже не стыдно. Некроманты. Слов нет.
— Так, все, хватит. Эдвин, отойди от нее, — крикнул из другого конца полигона Дастел.
Я улыбнулась носатому, надеясь улыбкой заменить фразу «я тебя прощаю». Некромант застыл. Вот просто застыл, глядя на мои губы, и… стоит.
— Эдвин! — громовой окрик.
Мне уже неудобно стало.
Носатый стоит.
Темно-синий фаер, взорвавшийся над нашей головой, вывел его из оцепенения. Некромант вздрогнул, оглянулся на капитана, узрел от него разъяренный взгляд и отошел от меня.
— Риа, — Дастел, к слову, успел снять с себя мантию и сейчас стоял в брюках и черной рубашке, с двумя мечами в руках, — иди сюда.
Пришлось отлипать от стены и идти к Норту. Радует, что сапоги и брюки надела, так как хождение в туфельках по снегу — удовольствие не из приятных. А вообще было здорово — магическое освещение в рано темнеющем вследствие зимы небе, хруст снега под ногами, морозец.
— У тебя щеки разрумянились, — сказал Норт, едва я подошла.
Осмотрела некроманта и внесла собственное замечание:
— Ты бледный.
— Обойдемся без комплиментов с твоей стороны, — нахмурился некромант.
— Правда бледный, — с самым невинным видом занудно повторила я.
— Это освещение, — прошипел Дастел.
Помолчать бы следовало, ага, но настроение не то.
— А-а, освещение, — протянула я и добавила: — а я думала, ты бледный.
Глазастый сжал рукоять меча.
— Выразительный жест, — словно невзначай заметила я.
Нет, я не злая, не ехидная и даже не вредная, это просто тактика такая. Дело в том, что у некромантов особый пунктик — по их мнению, нежить обучается на примере хозяина. А потому Гобби сейчас стоит у стены, а мне предлагается научиться фехтовать. Я — против. Гобби мне на снегу тоже написал, что он против, а Норт почему-то за.
— До-ро-гая, — очень медленно и глубоко дыша проговорил Дастел.
— Нет, — глубокомысленно начала я, рассматривая некроманта, — все-таки это не освещение, это ты бледный.
У Норта дернулся глаз. От греха подальше парень закрыл оба, постоял, подышал и вновь попытался до меня достучаться:
— У тебя мелкокалиберное умертвие, Риа…
Я перебила его обиженным:
— Мелкокалиберные — фаеры, а Гобби почти моего роста. Или тебе мой рост не нравится?
«Наяда» вскинула голову вверх и за что-то прокляла небеса. Не знаю за что, я не спрашивала.
Завершив общение с небесами, Норт посмотрел на меня и ровным тоном сказал:
— Риа, дорогая, посиди в сторонке, понаблюдай, я отпущу Культяпку и Когтя и позанимаюсь лично с тобой, не тратя время команды.
Что и требовалось получить. Довольная собой, я потопала к Гобби, села на бочку, непонятно для чего приваленную к стене, и приготовилась наблюдать. Гобби подсел ближе.
И мы приготовились к мочилову в духе призывающих лунный свет «наяд», которое уже видели в лесу, полном нежити. В общем, хотелось зрелища! Такого, с магией, драками, кульбитами и… и вот с чего, как вы думаете, начинается тренировка суровой некросской команды по Мертвым играм? С разминки? Растяжки? Фехтования, в конце концов?! Нет! Все началось с призвания Нортом доски и… написания формул. То есть Дастел писал формулы, рисовал схемы и объяснял Эдвину и Дану. Те кивали, вносили какие-то предложения, перехватывали палочку и писали что-то сами. Опять обсуждали.
— Обалдеть, — пробормотала я, — значит, мне: «Риа, держи сабельку», а взрослые мальчики тренируют исключительно мозг? Знаешь, даже обидно!
Гобби взял палочку и написал на снегу: «Они разрабатывают схему на троих, с учетом габаритов и особенностей орка».
— Да, — тяжело вздохнула я, — нас планируется «заболеть» по дороге в столицу.
Нежить кивнул. Затем задумчиво посмотрел в лес…
— Что? — поинтересовалась я, предчувствуя задуманную пакость.
«Дай капельку крови», — попросил Гобби.
Да, я теперь совершенно точно знаю, за что его все умертвия в лесу били. Но достала носовой платок, послушно поранила палец, накапала крови в платочек и, посасывая ранку, отдала ткань Гобби. Зобмик юркнул между ангарами для боевой нежити. Я приготовилась к настоящему развлечению.
А парни продолжали рисовать схемы. Теперь Норт чего-то там вычислял, а носатый и рыжий, сидя прямо на снегу, внимали капитану команды. Яда, Культяпка и Коготь развлекались тем, что подкрадывались ко мне. Делали они это о-о-очень осторожно, но целенаправленно. Ящерица и дракон ползли, а Культяпка тихонько шагал спиной вперед. То есть пока некроманты были заняты доской, эти трое ме-е-е-едленно двигались, а стоило парням взглянуть на свою нежить, как нежить изображала невинность и стояла не шелохнувшись. Уже и мне было интересно — доползут или нет.
И вот некросцы вновь увлеклись очередной формулой, видимо полета ядра, так как Норт картинку даже пририсовал, и ящерка, пользуясь моментом, молнией метнулась ко мне!
— Яда! — зло прикрикнул Дастел.
Гештьяра застыла в метре от меня, причем в момент окрика именно застыла — мимикрируя под статую, только глазки сверкали очень обиженно и хвостик грустно повис. Так жалко ее стало.