Спортивный привет от Маркуса Симонсена (18 лет).
P. S. Удачи в получении олимпийского золота, которое мне уже не грозит.
Подобные письма он писал пачками и почти всегда получал ответы. На стенах его комнаты висели присланные ему фотографии знаменитостей со всего света, а ящики комода были забиты письмами с автографами и ободряющими словами. Письма доставляли радость ему самому и его отцу, который собирал марки, работал в офисе и был таким же трусливым, как Маркус. В сущности, они различались только возрастом, а в остальном были ужасно похожи. Тот же цвет волос, та же шаркающая походка и такие же очки. Маркус был худым, а Монс Симонсен — толстым, вот и вся разница. На работе его называли Кротом. Маркус этого не знал, но и отец не знал, что сына называют Макакусом.
* * *
Все началось со школьного похода. Похода в горы, о котором учитель Скуг объявил в 6«Б» классе на уроке норвежского как о приятном завершении учебы:
— Прежде чем вы вольетесь в ряды подростков, когда мальчики научатся быть мужчинами, а девочки — женщинами…
— С грудью и критическими днями, — сказал вполголоса Райдар, но учитель Скуг сделал вид, будто не слышит, поскольку он был человеком мирным и по возможности избегал неприятностей.
— Девочки взрослеют раньше мальчиков, — сказала Эллен Кристина.
— А вот и нет, — горячо отозвался Пер Эспен. — У Райдара вот волосы уже и наверху, и внизу, а у вас ни у кого еще нет.
Маркус и несколько девочек покраснели, но Эллен Кристина не сдавалась. Она свысока посмотрела на Пера Эспена и сказала презрительно:
— Ну прямо!
— Правда, господин учитель, — сказал Пер Эспен, — мальчики лучше?
— Мы так по-разному взрослеем, — осторожно ответил учитель Скуг.
— Только не Райдар! — сказал Пер Эспен. — Ой!
Он сидел за партой перед молодым человеком с волосами и наверху, и внизу и подскочил на месте, когда кончик карандаша воткнулся ему в спину.
— Когда мы поедем? — спросил Сигмунд.
Маркус посмотрел на него с благодарностью. Он сидел, склонив голову к парте, и со страхом ждал, когда его спросят, где у него растут волосы.
— В последние выходные мая, — сказал учитель Скуг. — Я подготовил бланк заявления, который вы можете взять для родителей, но надеюсь, поедут все.
— Главное, чтоб детей не народилось,— пробормотал Райдар, но тут, по счастью, раздался звонок.
* * *
Был вечер пятницы, и до отправления автобуса от школы оставалось два часа. И Маркус, и его отец с ужасом ждали похода. Монс знал, что три дня без сына он проведет, постоянно опасаясь, что Маркус утонул в горном озере, заблудился в тумане или свалился в пропасть. Маркус не знал, чего он боится, но стертые ноги казались самой незначительной проблемой. Оба делали вид, будто все в порядке. Так было всегда.
— И высоко вы подниметесь? — спросил Монс.
— Да, — ответил Маркус, — надеюсь.
— До альпийских лугов?
— Даже дальше, я думаю.
— Бедняги те, кто боится высоты, — весело сказал Монс.
— Да уж, — сказал Маркус, — бедняги.
Маркус никогда не рассказывал отцу, что он до смерти боится высоты. Да и не нужно было, потому что Монс сам боялся высоты, и вместе они никогда не ходили в горы и не забирались на высокие башни. Оба скрывали друг от друга свой страх, но, поскольку оба боялись до смерти, проблем не было. Монс помогал Маркусу собирать рюкзак, пока тот не стал походить на маленького объевшегося слона. Монс вытер со лба пот.
— Ну, кажется, мы собрали все самое необходимое.
— Кажется, собрали.
— Давай еще раз пробежимся по списку, — сказал Монс. — Шерстяные носки, теплое белье, простое белье, рубашки, свитера, шарф, варежки, теплый комбинезон, тренировочный костюм, кроссовки, резиновые сапоги, куртка от дождя, плавки, полотенце, зубная щетка, зубная паста, таблетки от головы, пластырь, градусник, эластичный бинт, рыбий жир, сетка от комаров, фотоаппарат, шашки… Насколько я тебя знаю, ты же сыграешь с мальчиками партию?
Маркус кивнул:
— Одну или две, конечно.
— Компас, пижама, темные очки, запасные очки, солнцезащитный крем, веревка…
— Веревка?
— Да, никогда не знаешь, когда в горах может пригодиться веревка. Сухое молоко, спички…
— Папа, я не курю.
— Я знаю, Маркус. Просто на всякий случай.
— На случай, если я все-таки захочу покурить?
— На случай, если придется разводить костер.
— А-а.
— Носовые платки, спрей для носа, шоколад, бинокль, спальник, лопата…
— Она мне не нужна.
— Точно? Все равно возьми.
— Зачем?
— А вдруг тебе захочется закопаться.
Маркус серьезно посмотрел на отца:
— Я уверен, что мне не захочется закопаться, папа.
— А если вы попадете в пургу?
— Мы не попадем в пургу. Учитель сказал, что там даже снега нет.
— Тогда лопата нам не нужна, — сказал Монс с облегчением и дружески толкнул Маркуса в плечо. — Мой сын — покоритель гор.
Маркус толкнул отца в ответ:
— Мой самый лучший отец.
Хотя Маркус и Монс почти никогда не рассказывали друг другу о своих чувствах, они были настоящими друзьями. Маркус не говорил отцу о своих страхах только потому, что понимал — страх заразное чувство. То же самое испытывал Монс. На самом деле они уже давным-давно друг друга раскусили, и это только крепче связывало их.
Монс помог Маркусу надеть рюкзак.
— Тяжелый?
Маркуса зашатало из стороны в сторону, но потом он поймал равновесие.
— Немного. Может, вынуть градусник?
Монс засмеялся:
— Может, напроситься к тебе в носильщики?
Тон был шутливым, но Маркус знал, что сказано было на полном серьезе. Его тело слегка онемело.
— Лучше не надо, папа. Я же теперь подросток, знаешь ли.
— Да, в самом деле.
— С грудью и критическими днями.
— Ты это о чем?
— То есть с волосами и наверху, и внизу.
— Что?
Маркус стоял прямо, но его тянуло вниз. Рюкзак весил минимум тонну. Он улыбнулся отцу:
— В другой раз, папа. В другой раз мы пойдем в горы вместе.
— Только ты и я?
— Да, только ты и я, папа, и мы заберемся на самый верх!
Монс Симонсен улыбнулся. На самом деле оба очень грустили, и оба знали об этом, но никто не хотел говорить о своих мыслях.