Yo!
Закончив, он победно оглядел их. Маркус не знал, куда ему деваться, но, похоже, Бента развеселилась.
— Ты прямо сейчас придумал? — спросила она.
— Почти, — ответил Сигмунд, на самом деле представивший Маркусу свою пародию на рэп примерно неделю назад.
— И как ты думаешь, кого я пародировал? — поинтересовался он.
— Думаю, меня, — по-доброму ответила Бента.
— Тебя? — удивился Сигмунд. — С чего ты взяла, что…
— Думаю, ты изображал плохого рэпера, — быстро вставил Маркус.
— Правильно, — сказал Сигмунд. — Кроме одного — не бывает рэперов хороших, правда, Бента?
— Интересно, завтра тоже будет дождь? — проговорил Маркус, выглядывая за окно.
Уже стемнело, и ветка яблони стучалась на ветру в окно.
Бента посмотрела на часы:
— Десять минут первого. Мне надо идти.
Сигмунд встал:
— Я тебя провожу.
— Необязательно, — возразила она. — Впрочем, можешь вызвать такси.
— Ты разве не на Канельвайен живешь?
— Да.
— Так десять минут пешком.
— Не люблю одна ходить поздно.
— Так я же сказал, что могу проводить.
— Спасибо, но я все-таки поеду на такси.
— На такси дорого.
— Ничего, — сказала Бента Иверсен и вышла в коридор.
Маркус отправился за ней и подал куртку, хотя и не был больше официантом.
— Извини, — сказал он.
— За что?
— За Сигмунда.
— Ерунда. Я же сказала, что он милый. — Бента поцеловала его в щеку. — Спасибо, Маркус.
— Тебе спасибо, — ответил он, не зная, что сказать. — Я знаю, кто ты, — добавил он.
Она кивнула:
— Я уже поняла.
— По-моему, у тебя круто получается.
— Правда?
— Да, ты лучшая.
Она вдруг показалась очень уставшей.
— Не нужно этого говорить из вежливости.
— Я не из вежливости. Это правда.
— Во всяком случае, Сигмунд так не думает.
— Он, наверно, просто не знает… — начал Маркус, но в эту секунду из гостиной вышел Сигмунд и сообщил, что такси будет через две минуты. Так и случилось.
Они стояли на лестнице перед входной дверью и смотрели вслед уезжающей машине. И хотя было темно, они увидели, как Бента машет им с заднего сиденья. Симунд вздохнул:
— Какая девчонка!
— Да, — согласился Маркус.
— Я не влюбился, — сказал Сигмунд, — я в потрясении. Она меня потрясает, Маркус.
— Да, — согласился Маркус. — Ты знаешь, кто она?
— Нет, а что, она какая-то особенная?
— Да. Она — Бента Иверсен.
— Ну да. И что?
— Бента Иверсен — вокалистка в «Берте Б». Она одна из самых популярных в Норвегии рэперов.
— Я иду спать, — сказал Сигмунд.
Маркус постоял на лестнице еще несколько минут. Несмотря на проплывающие по небу тучи, он увидел и луну, и звезды. Может быть, дождя все-таки не будет. Может быть, наступит один из тех замечательных осенних дней, в которые он ходил на прогулки в лес с папой… и мамой, когда она была жива, но это было давным-давно, пока он еще не стал большим мальчиком и не начал задумываться, на что он потратил жизнь. Где он окажется через пятьдесят лет? Будет ли он еще жив? Будет ли он один? Папа, наверно, так долго не проживет, ему будет уже больше ста лет. Монсу же будет легче, если он сможет отдохнуть до такого преклонного возраста. Впрочем, он уже отдыхает. По счастью, сейчас пока ничего опасного. А вдруг все-таки опасно? Жизнь без папы он едва мог себе представить, а вот жизнь без Сигмунда — легко. Иногда. Он вздохнул и пошел в дом мыть посуду.
В половине второго ночи он все еще стоял на кухне. Он посчитал, что, если будет работать быстро, к трем часам закончит. А потом надо делать уроки. Если уроки сделаны, тебя не вызовут, если уроки не сделаны, тебя вызовут обязательно. Это был закон. Третий закон Маркуса Симонсена. Существовало много законов Маркуса Симонсена, и ни один из них не был очень приятным. Он взял форму для торта. Ко дну пригорели кусочки теста, которые было невозможно отмыть. И на это был закон: Если ночью моешь посуду, обязательно обнаруживаются подгоревшие куски, которые невозможно отмыть. Одиннадцатый закон Маркуса Симонсена. Он тер и тер, но тесто пригорело намертво. В какую-то секунду он решил выбросить форму в ведро, но не стал. «Примем это как вызов, — подумал он. — Если я не могу отодрать тесто от формы, то чего я вообще в этой жизни могу достичь?»
Как только он это подумал, дверь на кухню открылась и вошел Сигмунд.
Странная штука. Каким бы ни был человек независимым и самоуверенным днем, весь этот образ отчасти улетучивается, стоит только прошаркать в пижаме. И тут не поможет голубой цвет пижамы и надпись: «СУПЕРМЕН» — красными буквами на груди. К тому же Сигмунд был чем-то озабочен и взгляд блуждал по кухне, ни на чем не останавливаясь.
— Ага, ты, значит, посуду моешь? — сказал он.
Для возражений не было оснований, и Маркус подтвердил слова друга, отскребая тесто.
— Не могу заснуть, — объяснил Сигмунд.
Маркус собирался сказать, что ему очень жаль и, если Сигмунд хочет, он может почитать уроки вслух в кровати, но потом передумал. Сигмунд, казалось, обеспокоен не на шутку.
— Не знаю, — продолжал он тихо.
— Чего ты не знаешь? — спросил Маркус, по-прежнему скребя форму. Кусочек теста отстал, и это придало ему новых сил.
— Может быть, я ошибаюсь, — сказал Сигмунд.
От удивления Маркус перестал скрести.
— Я не так много слушал рэп, — признался Сигмунд. — Может быть, он лучше, чем о нем говорят.
— О нем никто плохо не говорит. — Маркус не понимал, к чему клонит приятель.
— Я имею в виду себя, — сказал Сигмунд. — Возможно, в этот раз я сделал поспешные выводы.
— Неужто?
— Да, — ответил Сигмунд. — Я ведь обычный человек.
— Обычный?
— Ну, может быть… я хотел сказать… А у тебя дома есть рэп?
— Есть Эминем, — ответил Маркус.
— Ничего, если я поставлю диск в гостиной?
— Да нет, надеюсь, я тебе не помешаю мытьем посуды?
Сигмунд покачал головой:
— Нет, пожалуйста, только не перетруждайся!
Маркус тоже покачал головой, развернулся и снова принялся за пригоревшее тесто. Спиной он почувствовал, что Сигмунд продолжает смотреть на него.