— Достаточно, — попросила я. — Это прикалывались какие-нибудь студенты вашей жены. Требований выкупа ведь не было?
— Не было, — подтвердил Бурсов, — странный звонок. Может, это действительно шалопаи из университета? Они же и дверь изрисовали. Ну они получат! Вот подстерегу и…
— Давайте вы пока не будете никого подстерегать, — предложила я. — Возьму это на себя, а вы телевизор посмотрите или книги почитайте. Делайте, что человек обычно делает в отпуске.
— Да как я могу отдыхать, когда в голове только Роза! — воскликнул Бурсов. — Может, ее пытают или даже насилуют! Вы представляете?
— Нет, не представляю и вам не советую, — твердо сказала я. — Похитители хотят получить деньги, они не причинят ей вреда.
Я сама не верила в это, но надо было его успокоить, поэтому была вынуждена врать. Уловка сработала. Бурсов перестал ныть и взял себя в руки.
Отложив телефон, я вытащила из-под кровати макивару, доску для набивки, которую сама сконструировала. При помощи мощных шурупов прикрепила крестовину основания к полу, где имелись отверстия для этого, установила вертикальную доску с концом, обмотанным полоской волокна, и приступила к отработке ударов руками. Когда костяшки кулаков покраснели, в ход пошли локти, ребра ладоней, предплечья. И вновь, только я вошла в раж, зазвонил сотовый. На дисплее отобразился номер Бурсова. Похоже, Олег Николаевич сегодня не уймется.
— Да, слушаю, — выдохнув, сказала я.
— Мне звонили и угрожали только что! — кипя праведным гневом, заговорил Бурсов. — Какая-то тварь, урод, сказал, что я попал на бабки, обматерил меня, орал, что мы уже все трупы.
— Он требовал выкуп? — прервала я пламенную речь Олега Николаевича.
— Нет, он сказал, что я попал на бабки. Потом я бросил трубку. Что, я должен все это выслушивать?
Я посоветовала в следующий раз выслушивать собеседника до конца, так как это может помочь спасти его жену. Не прошло и пяти минут, Бурсов позвонил снова. Сообщил, что звонил мужчина, искал Розу, а когда он спросил, зачем она ему нужна, неизвестный положил трубку.
— Олег Николаевич, очень вас прошу, звоните только в экстренных случаях, — попросила я. — Каждый раз подскакиваю, думаю, что произошла какая-то беда.
— Я обещаю. Но понимаете, сидеть дома в такой ситуации, когда Роза где-то в лапах бандитов и ничего не можешь сделать… — сказал Бурсов удрученно. — Знаю, вы занимаетесь этим. Мила сказала, что вы уже многим помогли в похожих ситуациях, только на душе все равно муторно. Как подумаю, что завтра целый день торчать одному в четырех стенах, волком выть хочется. Может быть, мне лучше на работу выйти?
— Нет, — резко ответила я. — Если хотите, чтобы я продолжала на вас работать, сидите дома. Вы должны беспрекословно выполнять мои приказы, не рассуждая. Я жду от вас помощи, а не противодействия.
— Ладно, до завтра, — пробурчал Олег Николаевич. В трубке послышались гудки.
Я положила сотовый на стол и так отдубасила макивару, что пришла тетя Мила, чтобы поинтересоваться, когда я закончу, — от моих ударов весь дом вздрагивает, а на дворе почти ночь.
— Все, закончила, — ответила я, осматривая свои кулаки.
— Кофе будешь? — спросила тетя Мила чуть приветливее. — Я сейчас буду варить, на твою долю делать?
— Никогда не отказывалась от кофе, — бросила я, выдрав доску из крестообразного основания. — Мне две порции, или даже три.
— Может, четыре? — с издевкой спросила тетя Мила и вышла из комнаты.
Дверной звонок залился соловьиной трелью. Я насторожилась, но это к тете пришла за солью соседка по лестничной клетке Тамара Сергеевна, пятидесятитрехлетняя женщина, вечно болтавшая о своих болячках, недомогании и постоянном упадке сил. Я узнала ее по голосу, только сегодня соседка была не в меру жизнерадостной, и я невольно прислушалась к разговору. Тетя Мила, видимо, тоже была удивлена необычным ее поведением, потому что спросила:
— У тебя сегодня праздник, что ли, Тамара?
— Да нет, — весело ответила Тамара, — просто настроение хорошее. Сама удивляюсь, всего неделю принимаю «Климадинон», а чувствую себя прямо заново родившейся.
Тетя, естественно, заинтересовалась. Соседка же продолжала расхваливать свое удачное приобретение. Три месяца можно принимать без назначения врача. Продается в таблетках и каплях. Плохое самочувствие, мигрени, перепады настроения, нервозность — в общем, все, что бывает при климаксе, это замечательное лекарство устраняет.
— А «Климадинон» случайно не пищевая добавка? — настороженно спросила тетя Мила.
— Нет-нет, — горячо заверила ее соседка, — я теперь на эту удочку не попадусь. Я в аптеке специально уточняла и аннотацию читала. Врач — моя племянница. Что же, она мне какую-нибудь гадость пропишет?
— Ты ей квартиру, часом, не завещала ли? — весело спросила тетя Мила.
— Нет, а что? — не почувствовав подвоха, спросила в ответ соседка. Через мгновение до нее дошло, и они вместе с тетей прыснули со смеху.
«Наверное, препарат действительно помогает, коли Тамара Сергеевна развеселилась, — ведь раньше бы на шутку тети она буркнула бы: „Да и вообще ни одна сволочь не заметит, если я умру от своих тяжких болезней!“ Кстати, болезни дамочка себе благополучно выдумала. А сейчас, стало быть, не до этого. Помогло лекарство, вот и славно…»
Поблагодарив тетю за соль, Тамара Сергеевна ушла, напевая что-то себе под нос.
Я убрала свой спортивный снаряд обратно под кровать, приняла расслабляющий душ, а затем засела за компьютер поискать в базах данных МВД по организованным преступным группировкам информацию о парнях, напавших на Бурсова у дома. Обычно добиваться результата, опираясь только на словесный портрет преступника со слов жертвы, чрезвычайно трудно. Но на этот раз помог шрам в виде полумесяца под глазом одного из бандитов. Томилин Антон Геннадьевич по кличке Сильвер смотрел на меня с черно-белой фотографии на экране монитора. Приметы совпадали. Короткая стрижка, глаза черные, мелкие черты лица и шрам под глазом, как и описывал его Бурсов. Тридцать два года. Член вишневской преступной группировки, занимавшейся в девяностые в Тарасове вымогательством и наемными убийствами. Сейчас, потрепанная войнами и преследованиями со стороны властей, группировка почти прекратила свое существование. Ее остатки двинулись в легальный бизнес, стараясь легализовать нажитые преступным путем капиталы. Среди членов вишневской группировки я обнаружила и второго, описанного Бурсовым бандита — кудрявого, с седыми волосами и волчьим взглядом. Кличка Снежок, а в жизни Снегов Иван Васильевич, бригадир боевиков, правая рука нынешнего лидера бандитов по кличке Белаз. Тот самый Белаз, что владеет ночным клубом «Осьминог», вспомнила я. Он однажды звонил мне, предлагал поработать на него. Я отказалась. Потом у меня были неприятности в его ночном клубе, но связанные не с ним, а с делами, которые я вела. Сразу же возникал законный вопрос, зачем Белазу красть Бурсову? Неужели на легкие деньги позарился?