— Ну я возмутилась, — сказала Бурсова, с опаской посмотрев на мужа. Олег Николаевич со скорбным видом опустился в кресло и прикрыл лицо руками.
— Я, кажется, начинаю понимать, — улыбнулась я Розе. — Вы возмутились и похитили у Снежка грязные деньги, полученные за наркотики.
— Нет, не деньги, — покачала головой Бурсова. — Этот кудрявый привозил наркотики в клуб прямо на своем джипе, в пакете заносил в комнату охраны. Все охранники были его людьми. Они там раскладывали наркотики по маленьким бумажным сверточкам, отдавали их цыганкам, а те распространяли в клубе клиентам.
— Откуда вы все это знаете? — не удержалась я от вопроса. Поведение охраны ночного клуба поражало своей наглостью.
— Подсмотрела, откуда еще? — ответила Бурсова. — Они и не таились. Чувствовали свою полную безнаказанность. Но я им показала, что и на них есть управа. Когда в тот день привезли наркотики, я подожгла в большом зале петарды. Все подумали, что началась перестрелка. Охрана с оружием кинулась в зал, а я проскользнула в эту комнату и стянула пакет с наркотиками. У меня с собой был дубликат ключа, стянула его у Алика, поэтому получилось все быстро.
— В детдоме научились? — вздохнула я и, не дождавшись ответа, спросила: — Как же вы, Роза Аркадьевна, потом с пакетом наркотиков вышли из клуба?
— Я не выходила, — сказала Бурсова просто. — Пошла в туалет, вывалила все в унитаз и смыла.
— Так, — протянула я. — Дело приобретает все более интересный оборот. Почему вы раньше в этом не признались? Что, думали шайка киллеров простит такое?
— Я думала, они не догадаются, кто это сделал. Я же незаметно, никто не видел, — виновато пряча глаза, сказала Роза. — Да и вас не хотела лишний раз нервировать. Ведь они не должны были догадаться.
— Знаете, Роза Аркадьевна, что в туалетах ночных клубов нередко устанавливают камеры наблюдения? — Я подошла к окну и, аккуратно отодвинув штору, выглянула на улицу. В этот момент группа из пяти бандитов заходила в подъезд общежития.
— Как камеры в туалете?! — ахнула Бурсова. — Не может быть, так ведь нельзя! Это незаконно и мерзко.
— Кому нельзя, а кому можно, — буркнула я, думая, что делать дальше — прорываться с боем к выходу или затаиться в комнате. Почему, интересно, они обыскивают общежития? Вслух я спросила: — А вы ни с кем в мое отсутствие не общались случайно? Может, родственникам звонили?
От меня не укрылось, что Олег Николаевич быстро посмотрел на жену, затем отвернулся и сказал:
— Я лично никому не звонил, ни с кем не общался. Вы же предупредили, что нельзя.
— А вы, Роза Аркадьевна? — с нажимом спросила я.
Бурсова покраснела и завопила:
— Опять я во всем виновата! Чуть что, сразу я. — Когда она замолчала, в комнате повисла зловещая тишина. — Хорошо, хорошо, — со злой решимостью заговорила Роза. — Да, я звонила. Звонила в клинику, чтобы узнать, как там Цезарь.
— Что вы им сказали? — процедила я. Мои кулаки сами собой сжались. — Говорите, к нам сейчас сюда поднимутся бандиты.
— Ну я сказала, — задумалась Бурсова, — спросила, как там песик. Врач велела приезжать и забирать. А я попросила подержать еще. Объяснила, что в данный момент живу в съемной комнате площадью восемь квадратных метров, нас здесь три человека, а соседи в общежитии настоящие психи. Это все. Адрес я не называла. Мы попрощались, договорившись, что я позвоню ей в следующую среду.
— Больше никому не звонили?
— Нет, клянусь! У мужа спросите. — Бурсова в молитвенном жесте сложила руки перед грудью.
Я посмотрела на Олега Николаевича. Тот кивнул, подтверждая ее слова.
Что ж, негусто. По такой информации найти нелегко. Я прислушалась. Шагов бандитов в коридоре вроде пока не слышно.
— Много там наркотиков-то было?
— Один пакет будто с мукой, килограмма два, — ответила Бурсова. — Я попробовала на язык, горькая, и язык сразу онемел. Еще были таблетки с какой-то рожицей, тоже килограмма два в пакете, и все.
В уме я провела несложные расчеты. Если порошок был похож на муку, то это чистый героин. Его разбодяживают различными наполнителями — сахар, стиральный порошок, тальк — в среднем до двадцатипятипроцентной концентрации. Два килограмма автоматически превращаются в восемь килограммов зелья. В дозе героина — «чеке» — 0,1 грамма. Допустим, по сто рублей, получается восемь миллионов плюс таблетки с рожицей — экстези, двести пятьдесят рублей штука! От досады аж зубы свело. Не удивительно, что нас ищут.
Я посмотрела на Бурсову. По глазам было видно, что она даже не осознает, что натворила.
— Почему же ты просто не заявила в милицию, что там наркотики продавали? — спросил у жены Олег Николаевич. Своим видом и замедленной речью он походил на зомби.
— Да что милиция, что они могут? — горячо заговорила Бурсова. — В газетах вон пишут, что начальники отделов по борьбе с наркотиками сами являются наркобаронами.
— У меня есть знакомый начальник отдела по борьбе с наркотиками в УВД, и он не наркобарон, — устало проговорила я, понимая, что с Бурсовой спорить бесполезно.
В коридоре послышался топот множества ног и голоса.
— Лезьте за диван, — коротко распорядилась я. Больше в комнате спрятаться было негде, а за диваном имелось небольшое пространство, где вполне могли разместиться два человека, но снаружи казалось, что диван стоит вплотную к стене — маленькая шпионская хитрость. В коридоре стучали в двери, задавали вопросы. Скрипя, двери захлопывались. Спрятав Бурсовых, я налила себе чай, отрезала кусок пирога и принялась есть. Когда в дверь постучали, я в таком виде и предстала перед двумя мордоворотами Снежка — в одной руке бокал с горячим чаем, в другой недоеденный кусок пирога. В умелых руках даже такие нехитрые предметы могли оказаться оружием.
— Что угодно, господа? — вежливо спросила я.
— А, ты, — скривился Сильвер. — С ней Снежок уже базарил, — пояснил он своему напарнику и, заглядывая в комнату, поинтересовался: — Что, красавица, одна?
— Одна, как перст, — подтвердила я, радушно улыбаясь.
— Паха, позырь в кладовке, — велел Сильвер напарнику, а сам жадными глазами указал на пирог, — может, угостишь?
— Да без проблем. — Я положила на стол остатки своего куска и, следя краем глаза за Пахой, изучавшим кладовку, отрезала второй кусок пирога, затем с ловкостью фокусника выдернула из браслета на часах маленькую капсулу, высыпала из нее содержимое на пирог и подала бандиту:
— Приятного аппетита.
Не успел он разинуть рот, как зазвонил его сотовый.
— Вот черт! — Сильвер повременил с пирогом и раскрыл свою раскладушку: — Да-да, смотрим. Ни хрена. — Пауза. — Ну у многих норы вообще законопачены, типа, они на работе, не выносить же мне их. — Снова пауза. — Да щас каждый пидор себе железные двери ставит. Комендант хрен его знает где, сказали, завтра будет. — Разговаривая, бандит вышел в коридор. Его напарник последовал за ним, а в комнату заглянула любопытная дворничиха. Она сопровождала бандитов, поясняя, кто где живет.