— Эй! — позвала Сабина.
Ей захотелось разбудить этого человека. Пусть даже он будет ворчать на нее, все лучше, чем терпеть это гнетущее, давящее одиночество в пустом здании.
— Послушайте! — Она продолжала спускаться, теперь уже довольно быстро, и специально громко топала. — Извините, что я вас беспокою, но у меня неприятности! Машина не заводится…
Она была уже рядом с дверью и только сейчас поняла, что на кушетке лежит какой-то жуткий бомж в ужасных лохмотьях и в шапочке, надвинутой почти до самого носа. Руки его вытянуты вдоль тела, а на животе что-то стоит. Этого еще только не хватало.
Сабина засунула в комнату голову.
— Извините, пожалуйста…
Она замолчала, внезапно почувствовав, как волосы зашевелились у нее на затылке. Никакой это не бомж. Это Чагин! Одетый бог знает во что, он лежал на кушетке совершенно неподвижно. На груди у него стоял дырокол — обычный дырокол, какой можно найти на любом офисном столе. А чуть ниже дырокола, в животе, торчала рукоятка ножа. Весь живот был черным от крови. Сабина попятилась и чуть не упала, оступившись. Она открыла рот, чтобы закричать, но из горла не вырвалось ни одного звука.
И тут она услышала шаги — быстрые и взволнованные шаги. А еще голоса. Какие-то люди шли сюда по коридору, перебрасываясь быстрыми фразами, смысл которых ускользал от Сабины. Она так обрадовалась, что метнулась было им навстречу, но первые же слова, которые удалось ей разобрать, заставили ее замереть на месте.
— Никакой милиции! Мы должны замести следы.
Мужской голос, знакомый и одновременно чужой. Господи, кто же это?
— Как мы их заметем?! Куда мы его денем?! — Это Эмма Грушина, без всякого сомнения.
— Перестань психовать, — еще один мужчина.
Сабина затравленно огляделась по сторонам и бросилась к тем самым металлическим шкафам, которые уже служили убежищем и Ане Варламовой, и ей самой. Она дрожала, как заяц. Дрожала и потела одновременно. С ее лба скатывались крупные капли, текли по носу и падали на пол.
— Не знаю, куда денем. Куда-нибудь. Его не должны обнаружить здесь. Отвезем тело в другой район, бросим на улице. Сейчас самое темное время суток, нужно действовать.
Продолжая трястись, Сабина нашла щелку и выглянула наружу: все ее знакомые — Эмма, Безъязыков и рабочий Семен. Целая шайка. Они находились на расстоянии нескольких метров от ее укрытия.
— Коля, ты не представляешь, на что он похож! — Эмма была близка к истерике. — Если труп обнаружат в таком виде, у милиции возникнут вопросы. Он же бригадир, серьезный человек. Почему разгуливал в такой одежде? Ты ведь понимаешь, что этих вопросов нельзя допустить!
— Он держит здесь выходной костюм, — глухо сказал Семен, уже не казавшийся Сабине таким уж приятным парнем. — Нужно переодеть его перед тем, как выкинуть в кусты.
— Боже мой, боже мой! — причитала Эмма.
— Перестань, — прикрикнул Безъязыков. Сабина только сейчас поняла, почему не сразу узнала его по голосу — обычно он разговаривал совсем иным тоном, не таким властным. — Давайте, ищите шмотки. А я вытащу нож и раздену Борьку, пока он еще теплый. Только перчатки натяну. Черт, какие они маленькие.
— А куда мы денем нож?
— Бросим в какой-нибудь водосток.
Они вошли в кафельную комнату и, по всей видимости, принялись за дело.
— А кто его замочил-то? — спросил Семен после некоторой паузы.
— Не знаем, — резко ответил Безъязыков, имея в виду, вероятно, себя и Эмму.
— Конечно, это мусорщики. Те, с которыми он имел дело, — уверенно сказала Грушина. — Борька ведь рассказывал, что они не поладили? Его припугнули.
— Пробрались в офис и подожгли мусорную корзинку?
— Да, у него в кабинете. А потом позвонили и сказали, что это только предупреждение. Но наш бригадир и сам догадался.
— Жадный говнюк, — обругал мертвого Безъязыков. — Нет, мусорщики тут ни при чем. Вы ведь заметили дырокол? Вы помните его?
— Еще бы не помнить, — пробормотала Эмма.
— А что? Я не помню, — пробурчал Семен.
И Эмма тотчас ему напомнила:
— Сегодня утром, когда Борис делился с нами своими грандиозными планами, то держал его в руках. Ходил и подбрасывал. Ходил и подбрасывал.
— А что он нес, помнишь? — вклинился Безъязыков. — Задумал обдурить босса. Пустить часть денежек себе в карман. Этот дырокол — черная метка. Символ. Босс показывает нам, что он все знает. Он не прощает предателей. — Сабина догадалась, что под боссом они подразумевают вовсе не своего непосредственного начальника.
— Выходит, это босс приказал убрать Чагина? Но почему здесь?!
— Чтобы мы не вздумали повторять Борькиных ошибок, — отрезал Безъязыков. — Я повторять их не собираюсь.
— Мы даже не можем с ним поговорить, — с детской обидой заметил Семен. — С боссом. Только Борис знал, как с ним связаться. Что же мы теперь, брошены на произвол судьбы?
— Не волнуйся, сиротой не останешься. Босс сам найдет способ с нами связаться. Мы ему нужны.
Они снова замолчали, продолжая делать свое дело.
— Эмма, вытри ему руки чем-нибудь, — потребовал Безъязыков. — Они черные и воняют. А эти шмотки нужно запаковать. Бросим их в мусорный бак в другом районе. Тело окажется в одном месте, нож в другом, одежда в третьем. Так будет правильно.
Сабину тошнило от страха. Если хоть один шорох покажется им подозрительным, она себе не завидует. Ее замуруют в этом подвале. Хотя они ведь не убийцы! Не они прикончили бригадира. Это месть босса. А кто их босс — они и сами не знают. Чагин, вероятно, знал. Он был живой ниточкой, связывавшей главаря шайки с ее рядовыми бойцами. Передаточным эвеном. Выходит, Чагина сгубила жадность. Он задумал обворовать главаря, но тот узнал об этом, и он немедленно разделался с обманщиком. Интересно, он сделал это сам или с помощью подручного? Тело оставили в производственном отделе для устрашения остальных членов шайки. Разумеется, это шайка. Только вот чем она занимается?
— А как мы его будем выносить? — снова подал голос Семен.
— Так и будем, — ответил Безъязыков. — За руки, за ноги. Ты надел перчатки? Хорошо.
— А если Барсик вернется в самый неподходящий момент?
— Мы подгоним машину к заднему входу. А дверь на улицу запрем. Если они вернутся, то потратят некоторое время на то, чтобы попасть внутрь, верно? Эмма их отвлечет. Скажет, что защелку заело или что-нибудь в этом роде.
Сабина стучала зубами. Их боссом вполне может оказаться Тверитинов. Эти дураки, кажется, думают, что он на такое не способен. Они даже кличку ему придумали дурацкую — Барсик. Они не знают, какой он на самом деле.