— Да, он это! — вконец напуганная, вскричала служанка. Ее явно можно было пытать: не из той касты. — Он мед самолично добавил!
— А кто это видел? — нежданно деловитым тоном спросил эконом, на мгновение перестав рыдать.
— А ты думаешь выкрутиться? — неприязненно спросила девушка.
— Пытки — они разные бывают, — негромко сказала Клодина. — Может, мало на нем топтались?
— С превеликим удовольствием! — вскричал Жоайе. Его тошнило и от трусливого поведения, и от явной подлости содеянного. Сделал — отвечай. Будто мало на свете вариантов. Кнутом и железом нельзя — так есть лишение пищи и каменный мешок. И уж засечь или забить до смерти пошедшего против воли хозяина ни в каких законах не запрещается.
— По-моему, гораздо проще обратиться к присутствующему здесь и в высшей степени компетентному Верховному Жрецу, — сказала Жаклин, — да будет Храм наш стоять вечно, а вместе с ним и город наш.
Клодина одобрительно кивнула. Сказано в лучших традициях. Именно так и выражаются правильно воспитанные леди. Уроки не пропали даром.
— Зачем же так сложно? — изумился Верховный. — Конечно, я с большим удовольствием окажу маленькую услугу столь прелестной хозяйке. Даже денег не возьму. Просто отдайте мне его после.
Эконом, услышав голос из дальнего угла, выкрутил шею, пытаясь рассмотреть оратора. Повернуться нормально ему не позволяли стоящие рядом охранники. Он явно Верховного раньше в комнате не видел и сейчас откровенно испугался. По штанам расплылось темное пятно.
Ходили упорные слухи про опыты, которые Верховный Жрец ставил на живых людях. Не менее уверенно рассказывали, что свои яды он продавал, продемонстрировав покупателю действие на рабах или преступниках. Смерть якобы в результате применения снадобья оказывалась крайне мучительной. А хуже всего — что применял при этом еще и заклинания, лишая посмертия в любой форме.
— Я скажу, — взвизгнул бывший управляющий с откровенным ужасом, — я все скажу!
— Кто приказал, дал яд и сколько заплатил? — быстро спросила Жаклин.
— Лорд Витри!
«Даже сейчас он называет дядю лордом», — холодно подумала Джеки.
— Но я бы никогда! Никогда!
«И кто в такое поверит после случившегося?»
— Я услышал про горевестника! Эти, — он показал за спину на воинов, — говорили про нотариуса и вообще о смерти лорда.
«Он не виновен — его подтолкнули. Совсем совесть отсутствует».
— Лорд Витри приказал следить и сообщать, если что-то изменится.
«А я считала всех присутствующих в доме своими людьми. Не мешает внимательно разобраться со слугами. Поручить Клодине проверить, кто вдруг разбогател».
— Это он, он во всем виноват, — страстно кричал эконом и опять разразился рыданиями, перемежаемыми просьбами о добросердечности и милости. — Он дал сосуд и приказал устранить госпожу.
Слушать все это стало вконец противно. В правила этикета для каждого фема прочно входило уважать старших, ничем не запятнать честь семьи, не вести себя вызывающе, быть дисциплинированным, вежливым и аккуратным.
Ну понятно, не каждый может позволить себе иметь безупречные манеры или одеваться со вкусом, но представить себе, скажем, Антона или этого… Блора, да даже Ники ползающим на коленях и вымаливающим жизнь… Нет, такого она вообразить не могла. Немыслимо. Умирать надо с достоинством. И женщине-фему не меньше мужчины.
— Сколько? — буквально хлестнула она злостью.
Эконом вздрогнул и замолчал.
— Ну! Я не собираюсь ждать!
— Место управляющего в Кнауте, — глухо ответил тот.
— А золото откуда?
Молчание и очередные всхлипывания.
— По-моему, достаточно, — сказала Клодина.
— Верховный?
— Он не врет. Лорд Витри — виновен, но так допрашивать непозволительно. — Жрец был искренне возмущен. — Человек должен четко отвечать «да» и «нет» на правильно поставленные вопросы. Девочка моя, при случае загляните ко мне с простым визитом, я вам объясню, как правильно обращаться с преступниками, раз уж никто не удосужился заняться воспитанием.
А то он не знает, мелькнуло в уме Джеки, чему положено учить девочек. Смотреть за домом да вышивать. Науками им чаще всего голову не забивали.
— Если вы не собираетесь это так оставить, — жрец тонко улыбнулся, — а заодно вернуть себе принадлежащее по праву, придется многому научиться.
И желательно скорее, мысленно потирая руки и сохраняя на лице невозмутимое выражение, приличествующее аристократу, подумал фем Клейн. Он всегда имеет возможность подсказать, но это было слишком явно и не вполне прилично. Навязчивость — вещь не слишком хорошая. Другое дело, если до правильной идеи дойдет сама. В конце концов, есть же у нее советники, искоса глядя на Антона, возмутился. Пора бы им рот открыть и произнести нужную фразу.
— Я очень благодарна за предложение, — произнесла она вслух, широко раскрыв глаза и трепетно моргая. На домашних такое мало действовало, все они давно знали ее уловки, однако посторонние вечно умилялись, принимая за беспомощную и нуждающуюся в опеке дурочку. — Обязательно навещу вас, когда стану свободнее. Сейчас у нас мало времени, но мог быть еще кто-то столь же продажный в доме.
— Я оставил Ники на воротах, — сообщил Антон. — А жену под замок, вместе с ребенком.
Бросил семью и сбежал? Такому нет прощения!
— Благословите, Верховный, на дело праведное! — произнесла почтительно вслух.
Куда уж прозрачнее, вон как все дружно себя повели. Кто кивнул в одобрении, кто уже подсчитывает прибыли.
— Храни тебя боги от темных замыслов, глупых советов и пустой и вредной болтовни, — сказал Жрец совсем не каноническое, — а победный стяг водрузив и получив свое по праву, не забудь и друзей своих. Я обязательно прослежу, чтобы случайно весть не послали мои подчиненные.
— Спасибо, Верховный, — сказала Джеки с придыханием. Все должны видеть — он на ее стороне.
А намек настолько прозрачный, что дальше уже некуда. Дары Храму придется отправить богатые. Да и имперского наместника не забыть. Женщина-наследница — это ни в какие ворота. Глава рода обязан быть мужчиной. Дядя имеет хорошие шансы затянуть процесс на длительный срок. Тем более что именно ему отец и поручил править в свое отсутствие. И казна под его рукой, а кому сунуть, он уж найдет.
Арбитры, ага. Все Заморье в курсе, как чиновники приезжают с пустыми карманами и отбывают с сундуками, забитыми золотом. Сейчас не меч иногда важнее, а размер мошны. Поэтому скорость, скорость и еще раз скорость! Нельзя терять ни минуты.
— Ну где там ваши бумаги? — брюзгливо потребовал жрец. — Нотариус, ты чем занимаешься?
— Уже, господа, — поспешно вскакивая из-за стола, где прилежно трудился, вскричал тот. — К вашим услугам. Оба свидетельства. О смерти и покушении, согласно высочайше утвержденным имперским шаблонам.