Рейзо отошел еще на несколько шагов в сторону, подволакивая ноги, и швырнул наземь деревянный меч. В его животе забурлили слова, готовые извергнуться наружу.
«Вот и все, — едва не заявил он. — С меня довольно, — едва не завопил он. — Я завязываю. Я позорище, чучело, у меня руки из лапши и рост как раз под пинок. Я ухожу».
Слова, словно желудочный сок, жгли его язык, и если бы Рейзо произнес это вслух, то уже не отступился бы — он вернулся бы домой в Лес и доживал бы свою жизнь одиночкой в окружении семей своих братьев. По крайней мере, за миг до того, как он заговорил, ему представилось именно такое будущее. Но проверить это предположение ему не довелось — вмешался Финн.
— А вы испытайте его с метательным оружием, — предложил он.
Финн сидел на камне, уперев меч в землю и сложив руки на рукояти. Он молчал после каждой из трех своих побед и смотрел тоже молча. Когда же заговорил, его невозмутимый голос прозвучал достаточно громко, чтобы перекрыть шум.
Кто-то из тирианцев рассмеялся.
— Состязание на копьях послужит десертом для этого пиршества, — заявил Тумас.
Финн покачал головой:
— Праща Рейзо против твоего копья.
Кое-кто из байернцев отвернулся, будто смутившись, что Финн предложил воинам состязаться с пастушьей игрушкой. Смех тирианцев набрал силу и высоту.
Рейзо бочком подобрался к другу, смахивая пот, стекающий ему в глаза.
— Что ты делаешь? Пытаешься еще сильнее меня унизить?
Финн встал, отряхнул грязь с острия меча и убрал его в ножны. Он взглянул на Рейзо с таким искренним выражением лица, будто был ребенком, еще не доросшим до лжи.
— Ты лучший пращник, какого я встречал на своей памяти.
— Ерунда. Зачем ты выдумываешь? Я просто… Неважно, в любом случае капитан не хотел бы, чтобы я хвалился пращой.
— Почему нет? Ведь Тейлон не велел мне сдерживаться во время поединков. Тирианцам пойдет только на пользу немного уважения к нам.
Рейзо глухо рассмеялся:
— Я недостаточно хорош, чтобы меня боялись.
— Тогда и волноваться не о чем, — заключил Финн, но блеск в его глазах намекнул, что он считает иначе.
И Рейзо тут же захотелось доказать, что друг не ошибается.
Ледел отдавал распоряжения, касающиеся похода на восток, воины прятали в ножны мечи и подбирали бесхозные дротики и копья. Финн вошел в самую середину образовавшейся толпы.
— Капитан Ледел, мы еще не закончили. Пусть Рейзо покажет, как он владеет пращой.
Кое-кто из байернцев застонал. Ледел, не моргая, встретил взгляд Финна, напомнив Рейзо какое-то существо, лишенное век: то ли змею, то ли паука.
— Мы не обесчестим состязание мужчин оружием деревенщины.
Это попахивало оскорблением, нанесенным Байерну, и несколько воинов, в особенности Конрад и Лузо, тоже родом из Леса, подняли шум.
— Довольно, — отрубил Ледел.
— Привет!
По дорожке к ним приближалась Дэша, она улыбалась и махала рукой.
— Леди Дэша, — уважительно склонил голову Ледел, а его люди встали навытяжку.
— Капитан Ледел, доброго вам утра.
Следом за ней тащились шестеро человек, нагруженные кожаными сумками и свертками с одеждой. Ее рыжие волосы были распущены, и пряди щекотали лицо. Она смахивала их в сторону с улыбкой, будто игривых котят.
— Как и всем моим друзьям из Байерна. Я уезжаю, поэтому хотела попрощаться и сказать вам… — Она замешкалась, как видно заметив напряженный настрой. — А что происходит?
— Рейзо вызвал тирианцев посостязаться с метательным оружием, — пояснил Финн, — его праща против их копий, но капитан Ледел не разрешает.
Дэша рассмеялась, изрядно позабавленная:
— Но почему же, капитан Ледел? Вы ведь не боитесь?
Мышца под шрамом на лице Ледела дернулась.
— Действуй, Антох, — велел он заместителю, — но смотреть я не останусь. Мы выходим с восьмым колоколом.
Тирианцы не стали дожидаться, пока Ледел скроется из виду, а сразу взялись чертить на земле линии и тянуть жребий, кому соревноваться с Рейзо первым.
Юноша подбросил на ладони сумку с камнями, словно купец, прикидывающий вес и цену. Что, если он проиграет? Безусловно, стереть клеймо величайшего неудачника среди байернских личных ему уже не удастся. Но если он преуспеет, не разгорится ли от этого новая стычка, как после победы Финна? А то и похуже? Удушливый зной, казалось, вымаривал здравые суждения на корню.
Затем Рейзо заметил, что Дэша смотрит на него и ее улыбка полна ожидания чуда. Он шагнул к черте.
Заместитель Ледела указал мишень — древесный ствол примерно в двадцати шагах от них. Рейзо нахмурился.
— Уже сдрейфил, а? — завопил Тумас.
Если бы Рейзо не изнемог так от жары и уныния после трех проигранных поединков, он бы рассмеялся. Эта мишень была чересчур легкой. Он удостоверился, что пальцы ног не заходят за проведенную по земле линию, вложил камень в кожаный кармашек, прокрутил разок и метнул. Снаряд ударил в середину ствола со звуком, напоминающим щелканье длинного кнута.
Большинство тирианцев захотели испытать свои силы. Кто-то попал копьем в дерево, кто-то слегка задел его, кто-то и вовсе промахнулся. Камни Рейзо раз за разом били в середину ствола.
— Выфтавь на линию других прафьников, — предложил шепелявый приятель Тумаса.
Лучшие тирианские пращники принесли из оружейной пеньковые пращи и миндалевидные свинцовые пули. Теперь мишенями служили три металлических ведра, установленные на бревне в сорока шагах от черты. Рейзо взял три камня в левую руку и повернулся левым боком к ведрам. Он вложил первый снаряд в кармашек, замахнулся, метнул, услышал свист камня, рассекающего воздух, и металлический лязг ведра, а тем временем вложил в кармашек второй камень, метнул, свистнуло-лязгнуло, не замедлился ни на миг — и в третий раз свистнуло-лязгнуло. Эти звуки принесли ему не меньшее удовлетворение, чем холодная вода на пустой желудок.
Из десяти тирианских пращников только косоглазый выбил три из трех. Тирианцы приветствовали его одобрительными возгласами, и тут вмешался Финн.
— Отодвиньте мишени, — предложил он. Теперь ведра оказались в шестидесяти шагах, и тирианец промахнулся дважды. Выступление Рейзо песней прозвенело среди деревьев.
Байернцы уже все извелись и сбились в кучку, желая попробовать собственные силы. После пары заходов только Конрад и Лузо попали все три раза.
— Отодвиньте мишени, — повторил Финн с улыбкой.
Бринн поставил ведра в семидесяти шагах. Это была приличная дистанция. Два ведра зазвенели для Конрада, одно для Лузо. Рейзо приготовил три камня и обратил внимание на слабую дрожь в руке.