«Проще, чем в скачущую белку, — напомнил он себе. — Проще, чем в прыскучего зайца».
Он трижды замахнулся и метнул три камня. Три ведра опрокинулись набок.
Зрители разом ахнули и заговорили, но шум еще не успел нарасти, когда его перекрыл звонкий голос Финна.
— Отодвиньте мишени, — снова произнес он. Кое-кто рассмеялся. Бринн с озорным видом взял одно из ведер под мышку и отошел еще дальше. И продолжал идти.
— Пять минут назад уже было достаточно далеко, — окликнул его Конрад.
Бринн поставил мишень и рысцой вернулся обратно.
— Сто пятьдесят шагов, Рейзо. Промахнись уже, чтобы мы могли убраться с этого солнцепека.
Рейзо уставился на ведро — темный проблеск на белом камне — и ощутил, как жара давит ему на макушку, настойчиво проникая в каждый вдох. Короткой пращой так далеко ни за что не метнуть. Он покачал головой и, свернув оружие, пристроил его на бок.
— Трус, — объявил стоящий очень близко Тумас.
Не мешкая, Рейзо стянул с пояса длинную пращу. Для дальнобойной пращи мишень была мелковатой, но все смотрели на него. А главное, Дэша смотрела на него. Ему казалось, что мгновение сомкнулось и сжимается вокруг, и единственным выходом оставалось идти вперед.
Он попробовал притвориться, что вокруг никого нет, что жара — это лесные тени, а шепотки и шорох подметок — это всего лишь древесные скрипы.
Рейзо уложил снаряд в кармашек и хлестнул пращой вбок, под углом к земле. Его тело вторило ее движениям, подаваясь вперед, отклоняясь назад, неизменно следуя за камнем, как привязанное. Вес снаряда ощущался правильным, длина ремня — точь-в-точь такой, как нужно. Когда камень описал третий круг, юноша разжал большой палец, простирая правую руку вперед. Он слышал, как снаряд прорезает воздух, и гул его звучал все ниже, пока не оборвался металлическим звоном.
Тяжело дыша, как будто пробежал лигу, Рейзо медленно повернулся к остальным. Все молчали, глядя на поверженную им мишень. Байернцы начали улыбаться.
— Ай да Рейзо, — прошептал Конрад с трепетом в голосе.
Несколько воинов рассмеялись, как будто все еще не верили собственным глазам.
— Ай да Рейзо! — повторил Конрад громче, призывая к чествованию.
— Байерн! — выкрикнул кто-то.
— Байернские личные!
— Рейзо и Байерн!
Рейзо дрожал на самом пекле, дожидаясь реакции тирианцев. Дэша откликнулась первой. Она улыбалась:
— Ледел правильно делал, что боялся.
Виктар зашелся глубоким утробным смехом:
— Он преподал нам славный урок. Превосходно.
Тирианцы, этим утром делившие с Рейзо стол за завтраком, осыпали его одобрительными тычками. Руки хлопали его по спине, плечи приподнимали его в воздух, а затем сбрасывали обратно, навстречу новым хлопкам. Он беспокойно посмеивался, чувствуя себя одновременно огромным, словно гора, и мелким, словно дичь. Финн держался рядом.
— Почему ты раньше не говорил мне, что я настолько хорош? — спросил Рейзо.
Он заподозрил, что рассердился бы за это на друга, если бы не задыхался от ликования.
— Раньше это не казалось важным, — ответил Финн.
Энна сидела в узкой тени казармы, утирая с глаз выступившие от хохота слезы. Похоже, собственный смех удивил ее, и в то же время так сильно обрадовал, что она не позволяла ему уняться, сколько могла.
Бринн и остальные прямо-таки рвались обедать в уютное, тенистое местечко и утащили Рейзо с собой. Тумас напоказ удалился в противоположном направлении вместе с еще несколькими людьми Ледела, и губы их шевелились так, как если бы они ворчали. Заместитель капитана куда-то исчез.
— Никогда не видел такого владения пращой, — объявил один из друзей Виктара. — Отличное зрелище. Прежде я не считал пращу оружием, но теперь вижу, что в руках мастера и она может быть смертоносной.
«В руках мастера, — мысленно повторил Рейзо. — Он имеет в виду меня».
— Рейзо.
Услышав голос Тейлона, Рейзо почувствовал, как его прохватило ознобом. Он приотстал от товарищей и подошел к капитану.
— Я совершил ошибку, — признался он.
— Да. Жаль, что ты показал целой роте тирианцев, как искусно мой шпион управляется с пращой. Предполагалось, что ты должен быть незаметным.
— Я не знал, что я настолько хорош! Клянусь, капитан.
— Я тоже не знал. — Тейлон нахмурился. Но каким-то непостижимым образом его суровая гримаса одновременно превратилась в улыбку. — Держи эту пращу наготове. Она еще может тебе пригодиться.
Лето все крепче сжимало знойную хватку. Воздух был густым и влажным, всюду следуя за Рейзо, словно жаркое сопение какой-то огромной твари. Город наполовину опустел, и все вокруг казалось нагим, ободранным до костей, и целый мир был каменно-твердым и опасным.
По крайней мере, тирианская пища нравилась Рейзо все сильнее. Старшая повариха из пекарни привязалась к нему по-матерински и потчевала его холодными бобами и грудинкой, охлажденными рыбными супами и инжирными пирожками. И в этом была своя прелесть. Неделю он ел, бездельничал и ждал, пока что-нибудь произойдет. Отвлекаться от неослабного напряжения оказалось приятно.
А затем сделалось скучно. Так что Рейзо решил раздобыть сандалии.
— Думаешь, разумно полностью избавляться от байернской одежды? — спросил его Тейлон.
— Когда леди Мегина увидела мой новый наряд, она сочла его комплиментом тирианцам и сказала, что я выгляжу как ходячее олицетворение мира.
— Правда? Порой она меня удивляет, — пробормотал Тейлон и потер подбородок. — До сих пор наше присутствие не оставило и царапины на ненависти к Байерну, и мне не нравится мысль о том, что ты выйдешь в город в одиночку. Но ты прав: сидя взаперти, мы ничего не добьемся. Будь осторожен.
Рейзо обнаружил, что Энна с Финном отсиживаются в ее комнате — они наслаждались занятным ветерком, который кружил вокруг них, словно зверь, расхаживающий по клетке.
— Вы двое уверены, что не хотите пойти со мной? Вы только представьте себе — сандалии! — с интонациями зазывалы предложил Рейзо.
— Зачем выходить в это пекло и обливаться потом?
Энна, опираясь на руки, откинулась назад и улыбнулась. Ее черные волосы развевались, а блуза и юбка хлопали с несколько злорадным весельем. За последний месяц она почти каждый день сопровождала леди Мегину на обеды с членами совета и в итоге заявила, что если летняя жара прогнала прочь этих напыщенных зануд, то она ее только приветствует. Ну конечно, ей легко радоваться зною, когда у нее всегда под рукой ветер, готовый его развеять. Рейзо подождал, пока у него со лба испарится пот, и уж тогда потащился прочь.