И рванул с пояса длиннющий кинжал.
Сбоку от Рейзо пронесся сгусток жара. Человек вскрикнул и выронил оружие. Финн пнул его в грудь, сбил наземь и приставил меч к его горлу. Байернцы плотным кольцом сомкнулись вокруг Мегины, Тейлон выкрикивал указания.
Рейзо наблюдал за Энной. Не обращая внимания на растянувшегося у нее под ногами неудавшегося убийцу и бурлящую вокруг толпу, она запрокинула голову и улыбалась звездам.
Мегина вздохнула:
— Что ж, полагаю, это намек, что нам пора спать. Никто из нас не пострадал! — повысив голос, сообщила она и помахала рукой толпе. — Спасибо. Приятного вам праздника!
Патрульные стражники вытащили злоумышленника из-под ботинка Финна, связали его и увели прочь, а толпа насмехалась и швырялась в него виноградом и дынными корками. Рейзо стало любопытно, за что они его презирают: за покушение на посла или за неудачу.
Дэша вернулась в Тысячелетие вместе с байернцами, зевая под стащенным у Рейзо луммасом.
— Меня могут изгнать из Ингридана за сонливость на полуночном празднике.
— Правда? — удивился он.
Она закатила глаза, как будто подражая его любимой гримасе:
— Ну откуда мне знать, госпожа моя, разные культуры и все такое, и что там насчет пожирания младенцев?..
По дороге домой они больше не разговаривали — неугомонные толпы на улицах беседовали за них. Рейзо не ощущал усталости. Мастер огня среди них. Жгущий бочки в толпе. Готовый убивать тирианцев только для того, чтобы свалить вину на байернцев. И еще один убийца.
Связан ли «Манифест Тиры» с тем, кто сжигает тела? Юноша поразмыслил о том, что «Манифест Тиры» всегда нападает прямо на посла, в то время как мастер огня выбирает мишени поблизости от байернцев. Фанатики «Манифеста Тиры» отважно рискуют жизнью только ради того, чтобы нанести удар по Мегине; мастер же огня бьет из тени. Похоже, Тейлон угадал верно: две группы действуют порознь. Так кто же он, этот мастер огня?
Рейзо прислушался к невнятному гулу толпы, но ответа так и не услышал.
Рейзо не мог заснуть. Празднование со звоном и грохотом сотрясало город, и дрожь веселья сквозь его койку добиралась до самых костей. Он накрыл голову подушкой, но не смог приглушить нестройную музыку, упрямо хромающую через ночь.
Постель начала казаться юноше врагом, удерживающим его в плену, но не дающим спать. Он снова и снова вспоминал, что до голосования всего четыре дня. Так что он оставил позади храп и бессвязное бормотание товарищей и забрался на свой шпионский насест на дереве вблизи казармы Ледела. Спиной Рейзо прислонился к ветке, ногами покрепче уперся в ствол и уставился в искромсанную черноту, в которую превращала ночное небо листва. Колокола пробили время: два часа до рассвета.
Юноша пребывал в блаженном дурмане полудремы, когда его разбудил скрипучий возглас. Трое людей Ледела, пошатываясь, возвращались в казарму, что-то невнятно бормоча и время от времени приглушенно вскрикивая. Кожа Рейзо была холодной и влажной от росы, и он решил, что лучше поскорее спуститься вниз. Ему бы не хотелось проснуться на дереве после восхода, когда внизу упражняется с мечом Тумас.
Он растирал руки, стараясь достаточно согреться для движения, когда какой-то скрип насторожил его до мурашек по коже. Некто выкатывал из-за казармы небольшую тачку вроде тех, какими пользуются садовники. Колеса стенали, жалуясь на слишком тяжелый груз, а затем с металлическим скрежетом встали намертво. Тачка явно не желала больше трогаться с места. Некто вытащил из нее груз и взвалил на плечо.
Рейзо отчаянно напрягал зрение при тусклом свете луны. Из-под холстины свисала тень, формой напоминающая безвольно обмякшую руку. Цвета в этом сумраке он различить не мог, но вставшие дыбом волоски на коже намекали на то, что, скорее всего, она угольно-черная.
«Вот оно, вот оно», — мысленно твердил себе Рейзо. Он все-таки застал убийцу в самом разгаре его грязного дела.
Некто поудобнее устроил на плече груз и направился к байернской казарме. Рейзо сел прямее, пытаясь рассмотреть хоть какие-нибудь черты, позволяющие опознать злодея. Он подался вперед, ухватившись для равновесия за другую ветку. И та заскрипела.
Убийца остановился. Он свалил труп обратно в тачку и двинулся к дереву.
— Что-то есть там, наверху, — нараспев произнес он, словно отец, обращающийся к малышам.
От этого звука у Рейзо сжалось все внутри. В голосе слышалась знакомая хрипотца. Свет подглядывающей луны очертил контуры широких плеч. Волосы, тускло-золотистые, как точно знал юноша, были распущены и рассыпались по плечам — на воине это смотрелось неожиданно женственно.
Беззвучно ступая, Ледел подошел ближе к дереву:
— Я вижу тебя там, наверху. Ты не похож на ветку и слишком велик для птицы. Если ты из моих, обещаю не кусаться, — промурлыкал он и дважды щелкнул зубами.
В кроне дерева негде было раскрутить пращу, и Рейзо подозревал, что капитан может выжечь его оттуда, когда захочет. Единственной его надеждой оставалось бегство.
Байернец проскользнул между ветвей и сиганул на крышу казармы. Большими прыжками он понесся через конек на другую сторону, но кровля не выдержала, и нога провалилась по колено в ощетинившуюся щепками дыру. Рейзо высвободился, спрыгнул с дальней стороны крыши и, не обращая внимания на острую боль в лодыжке, побежал, словно белка от пролетевшего мимо камня.
Он не посмел остановиться около байернской казармы и вместо этого попытался оторваться от Ледела, петляя между зданиями, ныряя за деревья, не давая преследующему его убийце возможности присмотреться. Во всяком случае, он на это надеялся.
Обезумевшее сердце с силой колотилось о грудную клетку, ужас подпитывал его жутковатым возбуждением. Рейзо не мог скрыться во дворце: часовые обязательно остановили бы его для расспросов. Дворцовые ворота с их многочисленной стражей были уже совсем близко. Рейзо заметался из стороны в сторону и в конце концов нырнул в конюшню. Пчелка заржет, если его увидит, но Резвая, лошадка Энны, удивительно спокойна, учитывая ее наездницу, и спит, словно вкопанный камень. Рейзо прыгнул в ее стойло и зарылся в солому.
Его дыхание все никак не успокаивалось, так что он пожалел, что не продолжил бежать. «Глупый выбор, Рейзо», — укорил он себя. Прятаться — значит оставаться на одном месте, куда рано или поздно могут прийти старшие братья или люди, которые жгут.
И вот — тяжелое дыхание и шаги. Остановка. Шаги возобновились и прервались снова — как будто кто-то проверял каждое стойло. И этот «кто-то» продолжал приближаться. Рейзо хотел затаить дыхание, но легкие жадно хватали воздух. Одышка ворошила солому, и этот шорох напоминал треск пламени. Юноша уткнулся ртом в сгиб локтя и попытался подстроить вдохи и выдохи к шумному сопению лошади.
Шаги замерли снова, на этот раз тишина висела чуть дольше, пока не фыркнула лошадь, выпрашивая угощение. Должно быть, его собственная Пчелка. Он услышал похлопывание, как будто Ледел потрепал ее по шее, а затем шаги постепенно стихли. Выждав несколько мгновений без звуков, Рейзо позволил себе почесать нос.