В Мейдстоне было заметно тревожнее. Поезда ходили с перебоями, никто не знал графика отправления. Потеряв шесть часов, я ухитрился сесть в военный эшелон, который вез солдат и пару батарей двенадцатифунтовых орудий в Грейвсенд. Командовавший солдатами майор не хотел пускать меня в поезд, но вы же знаете, друг мой, насколько я могу быть убедительным.
В Грейвсенд мы прибыли затемно. Пришлось ждать утра, чтобы переправиться на пароме через Темзу в Тилбери. Ночью в стороне Лондона и севернее что-то сверкало, вспыхивало, небеса озарялись то багровым, то зеленоватым заревом. Утром, стоя на пароме, я видел вдалеке, за Ромфордом, черные расползающиеся кляксы – несомненно, это клубились облака ядовитого газа, о которых я был наслышан.
В Тилбери я едва успел на единственный поезд до Челмсфорда – других в ближайшие дни не предвиделось. Поезд едва полз вдоль побережья, подолгу задерживаясь на крошечных станциях, где не должен был даже останавливаться. Лишь на одной из них в соседний вагон сел отставной флотский сержант с супругой. На остальных никто так и не появился. Казалось, вся округа вымерла. Наблюдая далекое зарево, со скорбью видя проплывающие мимо картины упадка и запустения, я пришел к выводу, что на всем пути мне просто фантастически везет. Задержки, ожидание? Вздор! В сложившейся обстановке поезда́ вообще не должны были ходить на этом направлении. А спешно доставленная телеграмма? При том, что многие телеграфные линии южнее Лондона наверняка были повреждены в ходе боевых действий?
Благоприятное стечение обстоятельств, скажете вы. Быть может. Меня ни в коей мере не удовлетворяет подобное объяснение, но я не привык строить догадки на пустом месте. А фактов для серьезных умозаключений у меня не хватало. Их, кстати, недостает и сейчас.
Но я отвлекся. Крайне медленно, но без приключений наш поезд добрался до Челмсфорда, где мне пришлось заночевать. И вот, сегодня я прибыл в место своего назначения – Молдон – утренним поездом.
* * *
– Все это замечательно, Холмс, но вы не рассказали о самом интересном! Телеграмма! Телеграмма из Бирмингема! Что за важное дело государственной важности привело вас сюда?
– Ах да, телеграмма!
Холмс сделал вид, что лишь сейчас о ней вспомнил, хотя даже Тому было ясно, что он нарочно приберег самое интересное под конец рассказа.
– Как вы наверняка знаете, дорогой Ватсон, правительство, а также ряд министерств и государственных ведомств были эвакуированы из Лондона в Бирмингем. Телеграмму отправил мой брат Майкрофт. Он занимает достаточно высокий пост в Министерстве Иностранных Дел, к нему прислушиваются многие, включая господ из Директората военной разведки. Вот эта телеграмма, читайте. Можно вслух – вряд ли здесь сыщутся марсианские шпионы. Учитывая кошмарный облик этих существ, я не нахожу достойных средств маскировки.
Холмс протянул доктору листок бумаги, сложенный вчетверо.
– «Мистеру Шерлоку Холмсу, срочно, – прочел доктор вслух. – Молдон, Эссекс. Выяснить все обстоятельства уничтожения марсиан. Ключ – девочка-сирота. Страница из книги. Необходимо отыскать. Дело национальной важности.» И вы поняли, о чем пишет ваш брат? Лично я в затруднении.
– Ну разумеется! Майкрофт не любит тратить слова понапрасну, но все необходимое он мне сообщил.
Доктор, кажется, хотел спросить еще что-то, но тут Том не утерпел.
– Девочка! – воскликнул он, оборачиваясь к сидящим сзади джентльменам. – Малышка Дженни! Так вы из-за нее приехали, сэр?!
– Дженни, – повторил Том. – Ее зовут Дженни.
Он удивлялся самому себе. Без приглашения вмешаться в беседу двух джентльменов, один из которых был настоящим доктором из Лондона, а второй наводил на Тома оторопь своим умением видеть всех насквозь, чище гадалки – это был из ряда вон выходящий поступок. Можно сказать, подвиг.
– Дженни Лиггинс. Наверное, Лиггинс.
– Наверное? – заинтересовался Холмс. – Вы знаете имя, но не знаете фамилию девочки?
Вся расслабленность Холмса разом сгинула. В одно мгновение он преобразился, напомнив Тому породистую гончую, взявшую след.
– Что я говорил вам, Ватсон, – Холмс обращался к доктору, но взгляд его намертво вцепился в грузчика. Ощущение было такое, словно Том вдруг стал стеклянным. – Мое везение продолжается! Мне это не нравится, но, тем не менее, я им воспользуюсь. Так что насчет фамилии, молодой человек?
– Лиггинсы, – разъяснил Том, говоря медленно и внятно, как с ребенком, – не родители Дженни. Ее папа с мамой погибли. А девочку прислали в Молдон, к тете и дяде. Тетя и дядя тоже погибли, когда марсиане жгли Молдон. Это правда, сэр.
– Если отец девочки, – Холмс размышлял вслух, – родной брат мистера Лиггинса, значит, девочка тоже носит эту фамилию. Если же отец девочки – брат миссис Лиггинс, или Лиггинсам родней доводится мать девочки, фамилия может оказаться иной. Вы случайно не в курсе их родства?
Том развел руками:
– Увы, сэр. Это мне неизвестно.
– Благодарю, – Холмс кивнул без тени иронии. – Вы мне очень помогли, молодой человек. Я в вас не ошибся. Значит, Дженни?
И тут, обнадеженный приветливым тоном, Том задал главный вопрос в своей жизни, тот вопрос, который мучил его от самого вокзала:
– Вы из полиции, мистер Холмс? Вы сыщик?
– Нет.
– Кто же вы, сэр?
– Я – пасечник. Скромный пасечник из Суссекса.
– Пасечник?
– Не верите? Ватсон, подтвердите.
– Пасечник, – согласился доктор, пряча улыбку в усы. Откинувшись на спинку сидения, Ватсон наслаждался поездкой. Впервые за последние дни ему было спокойно. Вопреки обстоятельствам, доктор чувствовал себя в безопасности, и встреча с Холмсом играла в этом не последнюю роль. – Я написал десятка три рассказов о его пчелах и ульях. Лестрейд, лучший инспектор Скотланд-Ярда, мог бы это подтвердить, окажись он здесь.
Том заподозрил, что над ним издеваются. Пасечник, о котором доктора пишут рассказы? Пасечник, знакомый с инспекторами Скотланд-Ярда? Адресат телеграмм из Министерства Иностранных Дел?! Все известные Тому пасечники жили совершенно другой жизнью. Поразмыслив, Рэдклиф решил не упорствовать. Обычно, когда он упрямо добивался честного ответа на поставленный вопрос, дело кончалось либо дракой, либо тем, что грузчика изгоняли из компании. Сейчас Тому не хотелось ни первого, ни второго.
– Вернемся к племяннице Лиггинсов, – похоже, мистер Холмс нимало не интересовался чувствами грузчика Рэдклифа. – Когда ее привезли в Молдон?
– Не помню, – пожал плечами Том. – Десять дней назад? Нет, кажется, две недели…
Бричку тряхнуло, он едва не прикусил язык.
– Хорошо. Вы знаете ее родителей?
– Откуда?
– Родственников? Лиггинсы – ваши земляки…