Один из копов удивленно поднял брови.
– Нет, сэр? – переспросил он, каким-то образом придавая слову «сэр» презрительно-насмешливое звучание.
– Э-э-э, нет. – О чем это они?! Как это может быть мой остров?! Полицейский повернулся к своему коллеге, брови которого также находились в чрезмерно приподнятом состоянии. Они смотрелись, как две совы, впавшие в саркастическое настроение.
– Так, так, констебль Перкинс, – сказал первый. – Что будем делать? Джентльмен стоит тут, на этом острове, это ясно, как божий день, и говорит, что это не его остров. – Он сложил руки на груди и поглядел на меня с сардонической улыбочкой, тогда как констебль Перкинс раздраженно засопел, покачал сокрушенно головой и достал небольшой блокнот.
– Он не мой, – подтвердил я. – Я хочу сказать, что не владею им, понимаете?
– Вот и скажите нам, – сказал констебль Перкинс, делая шаг вперед и глядя на меня тяжелым взглядом. – Вы ведь стоите на нем или нет?
– Ну, да, – ответил я, стараясь не выглядеть виновато, но без особого успеха. – В этом смысле он мой, да.
– Ах вот как, теперь он, значит, ваш, да? – сказал первый коп удивленно. И тоже сделал шаг вперед. – Не возражаете, если я взгляну на вашу лицензию?
– Какую еще лицензию? О чем вы тут толкуете?
– Так вы отказываетесь сотрудничать с нами, сэр?
– Нет! И нету у меня никакой лицензии!
– Ага! – значительным тоном произнес первый коп, а констебль Перкинс понимающе покивал, словно дело обстояло именно так, как они и подозревали с самого начала. – Зафиксируйте это, констебль.
– Так точно, – сказал Перкинс, слюнявя языком кончик карандаша и начиная записывать. – Мы делали обход своей территории самым обычным образом и наткнулись на подозреваемого, который, вне всяких сомнений, абсолютно определенно и точно, стоял на острове. Подозреваемый сперва заявил, что этот остров не его, но потом признался при допросе с пристрастием, проведенном констеблем Дженкинсом, что остров его.
– Спасибо, констебль Перкинс.
– Не за что, констебль Дженкинс. Ваша манера допроса оказалась и уместной, и эффективной.
– Послушайте, – сказал я. – Это не мой остров, будь он проклят, понятно?
Полицейские посмотрели друг на друга с выражением фальшивого удивления на лицах, а затем одновременно сделали шаг поближе ко мне. Я сделал шаг назад, чтобы они оставались на расстоянии вытянутой руки от меня, сознавая при этом, что край острова может быть не более чем в паре ярдов позади.
– Подозреваемый использует грязные выражения и угрозы по отношению к офицеру полиции, находящемуся при исполнении служебных обязанностей, – пробормотал себе под нос констебль Дженкинс, и Перкинс зафиксировал и это. – Ну, ладно. Думаю, нам нужно еще кое-что зафиксировать, кое-какие детали. Советую вам говорить правду, сэр. Это избавит вас от многих неприятностей в будущем.
Я вздохнул, стараясь стоять в расслабленной, спокойной позе и пытаясь выдавить из себя чувство вины. Эти Нечто всегда жадно набрасываются на страдающих от комплекса вины.
– Хорошо, – сказал констебль Перкинс. – Давайте начнем с самого начала. Какой величины ваш нос?
– Что?!
– Вы оглохли, что ли, сэр?
– Нет, но…
– Так какой он величины?
– Вы и сами можете видеть, какой он величины.
– Я хотел бы услышать это от вас, сэр.
– Послушайте, что вам от меня надо? – спросил я.
Бесполезный вопрос. Они были – Нечто, и они желали запутать меня, чтобы я впал в столбняк. Но я должен был играть в эту их игру, держаться на уровне. Если я заявлю, что это чистый блеф, дело может кончиться еще хуже. Джимленд теперь иной, а у меня тоже имеются свои плохие воспоминания. Так что здесь есть монстры, и это мои собственные монстры, понимаете ли, и у меня имеются свои собственные пузыри, которые иногда поднимаются даже из тихих вод. Вас это не касается, это не ваши заботы, так что вы о них не услышите, даже не надейтесь. Но они здесь есть.
– Что нам надо? – спросил констебль Дженкинс, обращаясь к своему коллеге и буквально наслаждаясь собственной риторикой. – И впрямь, что нам надо?
Он со злобным выражением повернулся ко мне, и когда сунулся своей физиономией прямо мне в лицо, мне пришлось сделать еще один торопливый шаг назад, чтобы он меня не забодал.
– Послушайте, сэр, либо это ваш остров, в каковом случае вы обязаны предъявить нам вашу лицензию, каковой, как вы утверждаете, у вас не имеется…
– Не имеется, – контрапунктом пропел констебль Перкинс, вторя коллеге.
– Или же это не ваш остров, в каковом случае вы его сперли.
– Сперли!
– И в любом случае, мы поймали вас на месте преступления, не так ли, сынок?
– Слушайте, я… – Я сделал еще шаг назад, когда копы рванулись вперед.
– Не говоря уж о том, что вы употребляли грязные выражения в разговоре с полицейским, находящимся при исполнении служебных обязанностей, – продолжал он, демонстративно загибая пальцы, – отказывались описать размеры своего носа и общались с противоположным полом, не проявляя должной заботы и внимания.
– Да о чем вы толкуете?!
– Думаю, вам лучше пройти с нами, – мрачно заявил констебль Перкинс, засовывая блокнот в карман. Он сделал еще шаг ко мне, протянул руку, чтобы ухватить меня за плечо, и я сделал последний, еще возможный шаг назад.
– Сопротивление властям при аресте, – зацыкал констебль Дженкинс, качая головой. – Ты уже по уши в дерьме, сынок.
– И даже выше. – Оба полицейских наклонились ко мне.
– Мы можем даже сообщить об этом твоим родителям.
– И у них сердце разобьется от горя.
– Они такого не заслужили.
– И тем не менее они должны про это узнать.
– Нет, погоди-ка минутку, – вдруг спохватился констебль Дженкинс. Его лицо было всего в нескольких дюймах от моего. Поры на коже казались огромными, они смотрелись как мириады маленьких скважин, а из его темного рта струйками вырывалось отдающее мятой дыхание. Мне отчаянно хотелось отступить еще дальше назад, но там уже не оставалось места, отступать было некуда. – Мы же не можем сообщить его родителям, ведь верно?
– Точно, – согласно кивнул констебль Перкинс. – Не можем.
– И знаешь почему? – требовательно осведомился констебль Дженкинс, злобно глядя на меня. – Знаешь, почему мы не можем им про это сообщить?
– Нет, – ответил я еле слышно, испуганно, надеясь их как-то успокоить.
– Потому что они умерли! – заорал он. – Они МЕРТВЫ!
– Нет, – сказал я. – Они не умерли. Они живы.
– Недавно виделся с ними, да?