Когда посчитал свою задачу перевыполненной с лихвой, поспешил к месту остановки местного садовника. А тот выполз чуть ли не на краешек канала да там и застыл в шатком равновесии. Словно искупаться хочет, но никак не решается.
И только подойдя вплотную, колдун догадался о причине такого ступора техники Древних. На механическое устройство действовали лучи Занваля! То есть он накапливал энергию, идущую от светила.
– Вот так я тебя и не заметил, – вслух начал разговаривать Кремон. – Ты стоял и таился, а потом стал действовать… Хорошо, что не сразу пилами приголубил… Эй?! Как тебя там? Садовник?
Тотчас обе серые тарелки повернулись в сторону человека, а из недр железного чудища послышался вновь хриплый скрежет:
– Что угодно Терраформкасту третьего ранга?
– Мне угодна информация. Где находится пульт оператора данной системы?
– Данная информация предоставляется только разумным первого ранга, – заявила железяка без толики, как показалось, даже прежнего уважения.
– И как мне повысить свой ранг до первого?
– Этой информации во мне нет.
– Тогда как ты меня отличаешь от разумных, не имеющих ранга?
– Определённое наложение террадиальных полей создаёт особую структуру в твоей шаллиезе. По ней, имея заданные параметры в моей памяти, и определяется ранг.
«Не удивлюсь, если садовник говорит такими новыми терминами о моей ауре. Вот бы ещё эти самые параметры из него вытрясти да своими умениями их анализировать. Но эту проблему быстро не решить, года могут уйти… Следует задавать вопросы по самым актуальным темам…»
После чего продолжил доставать лишённое эмоций устройство:
– Сколько ещё действующих садовников осталось в данной системе?
– Только три, из положенных двадцати двух по важности объекта.
– Объект своего рода единственный в мире?
– Информация отсутствует.
– Как можно наладить прямой контакт с народом плайшири?
– Информация только для разумных первого ранга, – бубнила железяка.
– Можно ли добиться беспрекословного послушания со стороны тигров, которые являются хранителями заповедника?
– Они разумны, – ещё глуше и противнее стал хрипеть садовник. – Беспрекословно не подчиняются никому. Они…
Вот на этом слове общение человека с механическим устройством Древних и закончилось. То ли речевая структура вышла из строя, то ли вообще иссякли запасы внутренней энергии или сами накопители энергии рассыпались. Всё-таки деятельность на открытом и влажном пространстве никак не способствует долгожительству подобных высокотехнических приборов.
«Ну ничего, где-то ещё двое остались, – не унывал отшельник. – Поискать, что ли? – Но сам себя и осадил: – Стоп! Как бы чего не вышло. Этот-то садовник опознал, а вот другой, может, уже и не обладает нужными параметрами памяти. Распилит и закопает в грунт, как ненужную деревяшку. Да и день кончается, а мне ещё ой как далеко добираться…
Вот и поспешил к спуску из долины, которую теперь смело можно было называть Поднебесной.
Неожиданно для всех, да, кажется, и для них самих, герцогиня Шиари и Галирема Молли задержались надолго в городе, который разрастался возле моста Непреодолимый. Вначале они остались на два дня, потом на несколько, а в итоге прожили полных три недели, не слишком-то и вспоминая о брошенных делах у себя на родине. И, наверное, наибольшую роль в подобной задержке сыграла именно маркиза Баризо, ставшая неким стержнем для странной и, казалось бы, нереальной дружбы между тремя женщинами с разными, несовместимыми характерами. Хотя логика в её поступках и последовательность прослеживалась постоянно.
Вначале она стала лучшей подругой, нянечкой, первейшей поверенной и сердобольной опекуншей для деток. Что Паула, что Кашад в маркизе души не чаяли, ловили каждое её слово, копировали все её жесты и делились любыми своими секретами. Дошло до того, что они порой так втроём и засыпали, измученные играми, танцами, пением и постоянным движением. Ну а пословицу «Где ребёнку хорошо, там и матери комфортно!» – никто не отменял. Поэтому обе мамаши были вынуждены находиться всё время рядом с неразлучной троицей.
Затем Мальвика сумела подобрать ключики к более молодой по возрасту Молли. Та, хоть и была заносчивой Галиремой, доверилась новой знакомой быстро и без утайки. На третий день делилась с ней многими секретами, а на пятый уже с рыданиями жаловалась на коварную судьбу, жадных и подлых соправительниц и предательское отношение к ней возлюбленного Кремона. Причём молодая Баризо сама себе удивлялась, когда с искренним сочувствием обнимала царицу и рыдала вместе с ней. Настолько великое сострадание просыпалось у неё в сердце, что она сопереживала Молли больше, чем самой себе.
Намного сложней оказалось сойтись с Вилеймой. Жесткая, порой вульгарная и циничная, недоверчивая и подозрительная герцогиня никак не могла понять: с какой стати к ней льнёт эта наивная и недалёкая глупышка? И по какой такой причине она должна приоткрывать душу названой сестре Невменяемого? Вот она-то, особенно поначалу, порывалась убраться из городка по нескольку раз в день. Но столько же раз капризничал обожаемый сынок, несколько раз маркиза увлекла необычными артефактами, экспериментами над ними и разработкой новых идей, ну и напоследок от Мальвики последовало откровенное признание, что она и сама по уши влюблена в Кремона.
Ещё немалую роль для герцогини сыграл тот факт, что именно маркиза Баризо дала городу возле моста имя и при каждом удобном случае, на каждом углу это имя вдалбливала всем встречным и поперечным. И пояснения давала тем, кто недоумевал, почему так, а не иначе:
– Так это же новая легенда, в которой мы знаем имена тех, кто проплыл под Непреодолимым! А значит, город должен называться только так: Крея! По именам Кремона и Ягуши.
И самым последним доводом для повышения авторитета набивающейся в подруги женщины стало отношение к ней остальных окружающих. Они все её слушались, во всём поддакивали, почти со всем соглашались и невероятно уважали. Пусть и ворчали порой в глаза, но обязательно с улыбкой. Пусть и отмахивались порой от неё, как от назойливой мухи, но всё равно выполняли все её просьбы и даже скромные пожелания. И никто не воспротивился новому имени для города – Крея. А те, кто знал Мальвику давно, ещё и сами яростно спорили с недовольными или сомневающимися. Мол, раз так решила наша маркиза, – так тому и быть! Что интересно, среди таких защитников было много не только людей, но и драконов, а также сорфитов с тагами.
Вот по совокупности всех этих событий, отношений и фактов Вилейма почувствовала наконец к Мальвике душевную привязанность, жалость, сочувствие и нечто подобное материнской любви. Она оказалась самой старшей в компании и, несомненно, считала себя наиболее опытной, мощной и умелой в решении всех силовых или житейских вопросов. Поэтому, наверное, и решила, что опека с её стороны над подругами будет выглядеть вполне естественной.