Ла-Занья внимательно посмотрела на него и бросила на меня красноречивый взгляд.
– Извините, я что-то стал несколько рассеян! – лорд достал из кисета на поясе большую печать, вырезанную из массивной пожелтевшей кости (даже не хотелось думать чьей) и оставил в книге записи постояльцев оттиск в треть страницы, изобилующий зловещими рунами, черепами и чудовищами, сплетшимися в смертном танце. – И я до сих пор вас не познакомил. Марина и вы…
– С вашего позволения, Ла-Занья, ваше магущество…
– Так вот, миледи Марина и почтенная Ла-Занья, это мои телохранители Прамп и Рюмп. А это мой личный целитель, – он махнул рукой в сторону дроу, – Осиен Сакиам. Человек, которому известны все тайны целительского искусства, несмотря на юность. До меня ему конечно далеко, – Шворцман самодовольно огладил живот, – но дело свое знает и, в общем, бывает полезен. Тьма побери!
Сакиам поклонился.
– Человек? – справилась Ла-Занья. – Хотя имя точно человеческое…
– Да, да, я понимаю. Он – дроу, пусть и не чистокровный. Нанял его в храме Богини – они ведь не отказывают никому в помощи. Даже магам тьмы. Тьма побери!
– Правда, Мариночка, скажу по секрету, он никуда не годный целитель! – заговорщическим полушепотом сообщил Шворцман-Виделорн через минуту. – Вместо того чтобы думать о здоровье моей темности, он предается духовным исканиям. Тьма побери! Он ведь и сейчас его ищет… Ну, признайся, негодный дроу…
– Да, милорд! Я не могу лгать моему нанимателю, – с достоинством поклонился тот.
– Ну ты гляди! – расхохотался темный лорд. – Тьма тебя побери!
– Духовные искания? На службе у, хм, Темного лорда? – не скрывая сарказма, произнесла Ла-Занья. – Вот как?!
– Да, госпожа, – с готовностью согласился темный эльф. – Это не имеет значения, где и когда. Святительница Ирма получила Откровение, зарезав очередную жертву, ибо была известнейшей наемной убийцей в Огранде. Милость и просветление от великой Богини Блаженному Герару были даны в низкопробном портовом кабаке, где он отсыпался после грандиозной попойки…
– Ради всех демонов, дроу, избавь меня от перечисления всех этих пророков твоей светлой веры, – поморщился лорд. – Тьма побери!
Но юный целитель и без того умолк. В холл вошла Лорри Лейн, сжимая в руках корзину с пряностями. Увидев возле стойки лорда Виделорна, она сдавленно пискнула и едва не выпустила корзинку из рук. Должно быть, она намеревалась поставить специи на стол, но смотрела не под ноги, а на внушающего ей страх темного мага. В результате девушка зацепилась за стул и с грохотом свалилась на пол.
Лорд Виделорн обернулся и в изумлении уставился на нее.
– Кто это, Тьма меня побери?! Что за юное цветущее создание?
Сакиам проворно подскочил к Лорри и поднял, деликатно придерживая под руки.
– Марина, только не говорите, что это ваша сестра, не дай Тьма! – промурлыкал милорд, облизываясь как кот на сметану.
– Это моя работница, – пояснила я, быстро вклиниваясь между ними.
– Представляю, Лорри Лейн, посыльная и VIP-буфетчица при нашем отеле!
– Неужели? Надеюсь, я VIP-клиент? Лорри, дорогуша, ты должна будешь мне завтра доставить свежие газеты! Небольшой тет-а-тет в моем номере. Тьма побери! Я очень люблю утренние газеты почитать… за чаем с пирожными. Я завтракаю в постели. Тебе бы не хотелось?..
– У нее, кажется, небольшая травма, – заметил Сакиам, осматривая кровоточащее колено девушки, оказавшейся воистину между двух огней: с одной стороны похотливо ухмыляющийся черный маг, с другой – красавчик темный эльф.
Лорри оторвала, наконец, взгляд от Виделорна и с не меньшим ужасом посмотрела на свою ногу.
– Ой! – воскликнула девушка.
– Итак! – торжественно выкрикнул лорд Виделорн. – Я разрешаю тебе воспользоваться услугами моего личного врача. Я бы полечил тебя и сам… но не умею лечить эти мелкие травмы, я же высший маг как-никак… Тьма побери! Так что, Сакиам, посмотри, цела ли эта изящная ножка, – он двусмысленно хихикнул.
– Как только медикус с тобой закончит, тут же ступай к постояльцу в двадцать второй номер, – приказала я. – Он просил доставить бутылку вендийского и дюжину устриц.
– Хорошо, – ответила девушка и широко раскрыла глаза, когда Сакиам взял ее за руку и повел в швейцарскую.
– Что-то я сегодня слишком много болтаю, Мариночка, – честно признался лорд Виделорн, оглядываясь по сторонам. – Пожалуй, та бутылка коньяка была лишняя… Тьма ее побери!
Его настроение вдруг резко переменилось.
– Мне просто необходимо потолковать с вами. Марина, не могли бы мы устроиться поуютнее в баре и немного поболтать? Только вы, я и телохранители? Вы должны кое-что узнать. Это по вашей части… в некотором смысле. Тьма побери!
Ла-Занья закатила глаза, а я покорно вздохнула:
– Разумеется, милорд.
– Можешь называть меня Йохан Бабаевич, – махнул он рукой, неожиданно переходя на «ты». – Мы же с тобой… как это по-русски… старые боевые кони?
«Товарищи», – хотела поправить, но сдержалась. Во-первых, невежливо поправлять лорда, а, во-вторых, с учетом того, кто в здешнем мире я и кто он, тут уж воистину «гусь свинье не товарищ».
– Да, поговорить нам надо! А, Тьма побери, куда я спрятал портсигар? Извини, Мариш, сейчас сбегаю в номер…
Когда лорд сгинул, я наклонилась над стойкой и тихо осведомилась:
– Почтенная Ла-Занья, не подскажете, что за уроды у милорда в телохранителях?
Повариха усмехнулась.
– Кажется, я знаю. Порода редкая, почти не встречается у нас в Кырыме. Думаю, это…
– А чего тут думать? – каркнула как по волшебству (хотя почему – как?) возникшая у стойки Зубейда бин Рух. – Телохранители этого задрипанного лорда – гнолли.
– На то похоже, – кивнула Ла-Занья. – Вы заметили акцент, Марина-ханум? Такой ни с чем не спутаешь, он может быть только у тех, у кого раздвоенный язык.
– Что вы говорите? – напряглась я.
– Угу, – кивнула Ла-Занья. – У нас даже говорили раньше: «Страшен, как гнолли».
– Надеюсь… – нахмурилась я. – Надеюсь, что Йохан Бабаевич их выдрессировал, и они не сожрут какого-нибудь постояльца, приняв его за закуску к пиву.
А про себя подумала, откуда бы простой поварихе знать про гноллей и их повадки и акцент? Вроде, в магическом университете не учится.
– А ты, хозяйка, не бойся, – заявила между тем Зубейда. – Я хоть темных не больно-то жалую, но клиент – это святое. Если не будет безобразничать и ко мне приставать, пусть живет. Я бы его, между прочим, и поучить кое-чему могла, да эта порода учиться не любит…
И юркнула в дверь швейцарской.
В этот момент в холл вернулись Лорри и Сакиам. Небольшая ссадина на колене девушки не соответствовала тому, с каким усердием она опиралась на руку своего спутника.