— Какое письмо?
— О расторжении помолвки. Я был помолвлен до этой истории. Свадьба должна была состояться через два месяца. Когда невеста узнала, в чём обвиняется жених, поспешила помолвку разорвать.
— Вот так, пока ты был в тюрьме, когда твоя жизнь висела на волоске, взяла и разорвала помолвку? — переспросила я, не до конца веря собственным словам.
— Вот так.
Дамиан равнодушно повёл плечом.
— Тварь.
Я добавила ещё пару крепких словечек, которые неоднократно произносились в моём присутствии.
— Да нет. — На мою распущенность Дамиан никак не отреагировал, только на содержание сказанного. — Посуди сама, что такое быть невестой изменника? Это довольно опасный статус. Чревато крупными неприятностями. Так что она в сущности правильно поступила.
— Правильно?!
— Вполне. Логично.
Он снова равнодушно пожал плечами.
К демонам такую логику.
— Ты не думай, потом, когда всё закончилось, она приходила ко мне, просила прощения. Объясняла, каялась… Просила всё забыть и начать заново. Но я уже сам послал её к демонам.
— Естественно! — фыркнула я.
Дамиан натужно рассмеялся.
— Естественно? Вот так просто? Я потом все локти себе искусал, а она говорит "естественно"… Но назад всё равно её не принял.
— А разве можно принять назад того, кто предал? — удивилась я. Будем честны сами с собой: мне крупно повезло, что тогда он не женился на этой девушке, но я старалась концентрироваться не на этом. — Даже если она чего-то боялась. Она же знала, что ты получишь это письмо, сидя в камере. Тогда, когда тебе больше всего на свете была нужна поддержка. Ты же мог сломаться после такого письма. Это стоило бы тебе жизни. Ты получил его до последнего допроса?
— Да. Ты проницательна, — грустно усмехнулся он. — Ко второму допросу мне не осталось ради чего бороться. Даже не знаю, почему я не признал свою вину. Наверное, просто сказалось врождённое упрямство. Впрочем, я был близок к тому, чтобы сказать всё то, что они хотели услышать. Если бы они поняли, насколько близок, то непременно меня бы дожали.
— А твоя мать? Неужели она тоже от тебя отвернулась?
Да, понимаю, характер у Камиллы не сахарный, но ведь это же всё-таки сын!
— Ну почему же, — вздохнул он. — Не отвернулась. Она как раз всеми силами пыталась помочь. Попробовала дать большую взятку, чтобы устроить мне побег. Наверное, она поступила совершенно правильно, как и должна любящая мать. Хотела спасти сына любым способом. Но мне-то тогда было нужно совсем другое. Во всяком случае, так мне казалось. Мне было нужно доказать всему миру, что я не делал того, в чём меня обвиняют. И в этом мне совершенно неожиданно помог твой отец.
— Мой отец?
— Я говорил тебе, что пересекался с ним в Ансилоне во время его кратковременного визита. Так уж случилось, что в его распоряжении оказалось доказательство моей невиновности. Можно сказать, алиби. Так вот, узнав обо всём, он специально вернулся в Ансилону, чтобы выступить в качестве свидетеля. Его показания оказались решающими. Меня оправдали. Прости.
Дамиан знаком показал, что хочет подняться. Я встала с его колен, он подошёл к столу и снова плеснул себе вина.
— На этом всё закончилось? — спросила я. — Тебя отпустили?
— Меня отпустили, — кивнул он, отхлебнув из кубка. — А закончилось… В некотором роде. Я был оправдан, но о продолжении военной службы речи идти не могло. В свете моя репутация тоже была погублена. И я возвратился сюда. В общем, объективно говоря, я довольно легко отделался. Меня не убили, не успели искалечить и даже не лишили титула.
Дамиан с громким стуком поставил кубок на стол. Я подошла и тоже отхлебнула вина. Легко отделался, конечно. Всего лишь потерял друзей, невесту, доброе имя, веру в людей и дело, которому собирался посвятить большую часть своей жизни. Не успели искалечить… Спорный вопрос. Да нет, не спорный. Конечно же, успели. Физически, может, и обошлось, хотя… Эти периодические драки, люди, которых приходится ставить на место, доказывая с мечом в руках своё право на свободную жизнь. Те двое, которые совсем недавно чуть было не оставили его инвалидом. Всё это отголоски той же истории.
Объективно говоря… К демонам такую объективность.
— А тот, кто был настоящим предателем? Его так и не нашли?
Дамиан покачал головой.
— Я хотел разобраться, но, находясь в тюрьме, это было нереально, а потом мне было приказано незамедлительно покинуть Ансилону. Мой… новый статус не позволял провести тщательное расследование. Да и к тому моменту мне уже, признаться, было почти всё равно. Мой пыл в ансилонских застенках основательно остудили.
Он снова остановился возле стола и провел ладонью сквозь пламя свечи. Растревоженный огонёк заколыхался, а потом вновь вернулся на своё законное место. Дамиан поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза.
— Ты мне веришь? — спросил он вдруг.
Казалось бы, какое это в сущности имеет значение? Верит или не верит семнадцатилетняя девчонка, ничего не знающая о жизни, в его версию событий, произошедших четыре года назад? Но взгляд Дамиана был внимательным и напряжённым, будто от моего ответа зависело нечто действительно важное. Он не просил подачек, не умолял ответить определённым образом, просто ждал — так, как ждут приговора из уст судьи.
— Да, — не колеблясь, ответила я.
— Почему? — изогнул брови Дамиан. — Я мог всё это придумать. У меня было достаточно времени, чтобы сочинить красивую версию. Может, я действительно решил тогда разбогатеть благодаря имевшейся у меня информации. А потом сумел выкрутиться, дав большие взятки правильным людям.
Да, помнится, именно на что-то подобное намекал Эдмонд. И, наверное, есть ещё люди, которые считают так же.
Почему я верила? И как ответить? Потому что люди не лгут, когда им снятся кошмары? Потому что успела достаточно хорошо узнать Дамиана?
— Какая разница, почему? — Я нетерпеливо передёрнула плечами. — Верю, и всё. Я точно знаю, что ты не лжёшь. И ещё. — Я посмотрела на него почти с вызовом. — Я никогда бы не поступила так, как эта твоя невеста. Ни за что не бросила бы тебя в такой момент. И мне было бы плевать, чем это чревато. Я бы сделала всё, что в моих силах, чтобы тебя вытащить. А если бы это было невозможно, то во всяком случае чтобы тебя поддержать. А в случае, если бы тебя сослали в Мидбар, я поехала бы с тобой.
Мидбар — это пустынные земли на юге нашего королевства, и туда нередко ссылали осуждённых, совершивших тяжёлые преступления, но тем не менее не приговорённых к смерти.
— Это тебе так только кажется, — рассмеялся Дамиан, благодарно привлекая меня к себе. — Там дикая жара днём, невыносимый холод ночью, нехватка воды и вообще практически невыносимые условия существования.