Слова повисли в воздухе.
А затем к нам постучали.
Все оцепенели.
Глухой стук повторился несколько раз: бум, бум, бумм!
Кто-то с упорством, достойным лучшего применения, колотил в двери нашей космической машины… Вездеход тряхануло. От очередного удара по стене появилась вмятина. Девицы в панике обхватили тролля.
А затем машину приподняло за корму, и колеса завертелись в воздухе.
Мотор чихнул и заглох.
Брратан сжал кулаки.
Мы стояли посреди мертвого, облитого лунным светом города и ждали свою судьбу. В первый миг мне показалось, что это игра света и тени; но затем я понял, что ошибаюсь. Тени города оживали. Мрачные фигуры, которые я счел статуями или элементами барельефа, отлеплялись от зданий и направлялись к нам. Одни из них шли на задних лапах, другие – на четырех ногах. Некоторые поднялись в воздух, тяжело хлопая массивными кожистыми крыльями.
Мы сжались в кучку в середине салона.
Колодцы, которые были разбросаны по всему городу, темные провалы в рудной почве исторгали все новых и новых существ. Карнавал кошмаров. Балаган ужасов.
В наши окна постучали.
Чудовищные, искаженные, нечеловеческие хари с любопытством заглядывали внутрь. У них были крохотные глазки – и огромные фасеточные глаза. Свиные рыла – и гротескные волчьи морды. Такое разнообразие форм не могла породить одна планета. Похоже, колодцы служили порталами между мирами. Всю свою жизнь я охотился на демонов, а теперь, кажется, они решили поохотиться на нас…
Тролль тихонько зарычал.
Конечно, он мог выйти и сразиться с ним и в одиночку – и даже положить парочку; а дальше? Кроме него, никто из нас не умел дышать без кислорода. Ближайшее здание внезапно зашевелилось, встряхнулось, размяло затекшие колонны… С таким монстром не справился бы даже верзила Брратан!
– Это за мной, – вдруг тихо сказала Алина. – Я узнаю его…
Я повернулся и обомлел.
В одно из окон заглядывал тот самый Организатор, теперь без фрака и ничуть не смешной, – мрачная опасная тварь с холодно блестящими жвалами.
– Наверное, они решили, что мы сбежали от Ньярлатотепа, – тихо сказала моя жена. – И отправились в погоню.
Я нащупал на панели вездехода табельный бластер.
В вакууме, при температуре абсолютного нуля и без воздуха, мы долго не продержимся. Смерть заглядывала к нам в прозрачные окна. Я переглянулся с Алиной, и мы поняли друг друга без слов: что ж, хотя бы умирать вместе… рыдающие девицы тесно облепили перекошенного тролля. Тот неловко гладил их по шевелюрам и шептал что-то утешительное (надо же, он и так умеет!).
И в этот миг к нам снова постучали.
– Что-о?! – с рычанием обернулись все мы к левому окну.
А оттуда нам… приветливо помахала знакомая фигура в золоченой маске!
– Прошу пардону, мои детишки что-то расшалились, – виновато признался древний бог, и звуки его сладкой музыкальной речи непостижимым образом прошли сквозь металл и вакуум (который, как известно, звуков не проводит!).
– Ньярлатотеп!!! – завопили мы.
– Только-только разобрался с нашествием жен, – признался он. – Вот, пришел поболтать на прощание…
– Удивительно вовремя!!! – выдохнули мы.
– Я и есть – Время, – грустно сказал бог. – По крайней мере, здесь, на Унынии.
Прощались мы очень тепло!
Разогнав излишне ретивых подчиненных, небожитель по атомам просочился в нашу кабину и вновь собрался в ней из деталей. Он крепко обнял на прощание Алину, шепнув ей что-то на ухо, пожал руку зардевшемуся троллю, демонстративно порвал брачные контракты троих переметнувшихся к Брратану девиц (те рыдали от благодарности и умиления), шутливо пихнул в плечо кулаком меня и взял с нас обещание «как-нибудь забегать». Мы дружно пообещали, хотя и не представляю, как это можно технически реализовать!
Наконец мы снова тронулись с места!
Пристыженные чудовища виновато ворчали, растерянно разводили руками и – ей-богу! – махали нам вслед! Зря потревоженный дом долгое время неприкаянно слонялся по руинам; наконец нашел себе уютное местечко между поваленным портиком и колонной и счастливо плюхнулся на землю.
К Станции мы подъезжали в приподнятом настроении.
Отсюда, со стороны ледяной пустыни, она выглядела как новогодняя елка!
Многочисленные иллюминаторы уютно светились желтым светом, опоясывающие ее сигнальные огни приветливо моргали красным и зелененьким, а взмывающие с космодромов ракеты на высоких столбах дыма и огня напоминали праздничные свечки!
Мы с шиком, изяществом и капелькой лихачества пришвартовались к одному из шлюзов. Звякнула и зашипела декомпрессионная камера, и вот мы счастливой и веселой гурьбой вывалились прямо в теплые объятия Станции! Ох, какая радость очутиться, наконец, в месте, где нет никаких монстров (хотя вру: в конце концов, это Станция и тут прорва всяких монстров!), но зато полным-полно кислорода!
Дыши – не хочу!
И никаких пиратов и беспокойных домов…
И даже непредсказуемых богов в золотых масках нет!
– Йо-ххуу!!! Гуляем!!! – не уверен, кто это выпалил – Брратан или я.
Тролль подхватил троих девиц и принялся зажигательно жонглировать ими: при его лапищах и габаритах это более чем выполнимо. Земные красотки воплями отмечали каждый акробатический трюк.
– Мы добрались!!!
Алина повисла на мне, болтая ногами.
По ее щекам текли слезы…
* * *
Станция за время отсутствия не слишком изменилась.
Толпа невиданных существ все так же ломилась в разнообразные «шопы», «бутики» и «дискаунтеры», девушки с шестью руками размахивали талонами на «галактических размеров скидки», рекламные плакаты призывали покупать «задешево океаны».
– Дяденька, дяденька! – сунулся ко мне чумазый ребенок с шестью руками. – Замороженные гоблины, рулька, ноги, хрящи, не желаете?!
– Кыш, оглодит! – возмутился я.
Что такое «оглодит», и сам не знаю: что-то среднее между троглодитом и оглоедом, наверное! Лишь когда тот убегал, я видел в его руках обычное… мороженое, замаскированное под части тела несчастных орков… Фантазия у местных коммерсантов бурная! Впрочем, после путешествия по ледяным равнинам Уныния мороженого мне все равно не хотелось!
– Неужели мы справились? – тихонько шепнула мне на ушко Алина.
– Мы справимся с чем угодно, – так же тихо ответил ей я. – Разве мы не отважные победители нечисти? Непобедимые сотрудники Базы? Разве мы не команда?
– Я думаю, – едва слышно сказала Алина, едва шевеля губами, – что мы просто – семья.