Позолоченные латунные кости | Страница: 19

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

Мисс Ти принесла четыре стула. В сложенном виде они почти не занимали места. Без сомнения, они стоили целое состояние. И в течение недели наверняка появятся дешевые подделки, если я останусь здесь, вместо того чтобы сражаться за права Объединенной на интеллектуальную собственность.

Существуют законы, но мы должны сами претворять их в жизнь.

— Белинда?

Она не ответила.

— Эй, девушка. Слушай внимательно. Здесь работает следователь. Давай возобновим игру в вопросы и ответы.

Она обратила на меня усталые глаза.

— Давным-давно, два дня и несколько часов назад, ты рассказала мне кое-что о ситуации Морли. С тех пор произошли некоторые изменения, и все они вели в сторону меньшей точности и большей неопределенности.

— Такое может случиться, когда говоришь со свидетелями.

— Верно. У тебя был свидетель. А теперь у тебя его нет?

— Как я уже сказала, он исчез. В любом случае его история не выдерживала критики.

— Звонарь.

— По здравом размышлении я полагаю, что он разнюхивал след Морли. Тогда я не мыслила ясно. И не скрывала того, что Морли жив.

— Мог ли этот «свидетель» быть самим преступником?

— Не знаю.

— Сержант Берри настаивает на том, что мы имеем дело с психом. Может быть, он — один из тех, кто кормится в гуще толпы вокруг места преступления? Некоторые даже пытаются втереться в круг жестяных свистулек, чтобы можно было ходить за ними по пятам во время расследования.

— Может быть. Бьюсь об заклад, что этот субъект болен более чем в одном отношении.

— Помнишь, каков он был с виду?

— Если бы я была художницей, я могла бы его нарисовать.

— У тебя не получается рисовать животных и людей.

— Не получается.

— Мы можем нанять художника.

— Сомневаюсь… Дьявол. Я знаю, что слабовата насчет описаний.

— Я подумал: мы могли бы попросить Покойника поймать мысленную картинку и передать ее умелому художнику. В Танфере есть хорошие портретисты.

Белинда кинула на меня такой свирепый взгляд, как будто собиралась испепелить меня одной только силой воли.

— Я так и думал, что ты слишком параноидальна, чтобы сделать это простым способом.

— Параноидальна? Я? Ах ты, деревенщина…

— Положим, он и вправду порылся бы у тебя в голове?

Она не ответила. Мысль об этом ужаснула ее.

— Он ведь уже делал это раньше. И ты это пережила. Да и что он сделает с тем, что там найдет? Кроме того, что будет излучать самодовольство, потому что заглянул тебе под юбку?

Белинда не готова была ответить. Ее выручило появление встревоженной мисс Ти.

— Вам лучше спуститься вниз, мадам! — выпалила мисс Ти. — Чертов проклятущий наследный принц здесь, собственной персоной.

— Похоже, я нужна, — сказала Белинда.

— Хочешь, я пойду с тобой? Я знаю этого парня.

— Брехня. Ты не суешь в его круг даже кончик носа, не говоря уж о том, чтобы в нем вращаться.

— Поставь на это — и ты проиграешь. Один раз он попросил меня быть его личным частным сыщиком.

И я дал ему от ворот поворот. Мне нравится самому распоряжаться собой. Что я и делал с тех пор, как сказал ему: «Извините, нет». И эта работа досталась не мне, а умному пройдохе Ларкингу Фелшке.

Фелшке наверняка досталась худшая доля. Так говорил я себе, важно шествуя по этажам Объединенной в надежде запугать редкого дурака, который стал бы воровать у своего нанимателя в то время, когда люди умирали с голоду, если теряли работу. Объединенная и Пивоварня Вейдера в наши дни были единственными нанимателями, дающими рабочие места. И я работал на них обоих.

Сидя на исходе дня с королевой преступного мира и лучшим другом, который не мог продемонстрировать мне свою издевательскую ухмылку, я волей-неволей созерцал то, кем и чем я стал. И поневоле чувствовал легкое смущение.

— Ты выполняй свою работу, а я очарую Руперта, — сказала мне Белинда.

— Попытайся его не бить. А если придется, попытайся сдерживать удары.

— Остряк. Я все время повторяю: я уже не та девушка, какой была раньше.

Но она была все такой же. Просто теперь лучше маскировалась. И она собиралась предстать перед раздражающей и высокомерной личностью.

При всех своих высоких моральных принципах и решимости действовать во благо Каренты Руперт был засранцем. Он был непоколебим, когда речь шла о его добрых делах, но ни на миг не сомневался, что королевские подданные стоят ниже его в социальном и умственном отношении. Он считал себя пастырем, поклявшимся защищать от опасности своих глупых животных.

— Тогда удачи, дражайшая, — сказал я Белинде.

24

Позже пришла Краш и принесла воду и фунт соли.

— Нам пришлось посылать за солью. Повара отказались отдать свою.

Она двигалась осторожно.

— Утром ты, наверное, не увидишь меня и Ди-Ди. Нам нужно время, чтобы оправиться. Все эти козлы из Стражи хотят молоденьких. И они платят паршивые чаевые.

Что я мог сказать? Что при любой работе тебе приходится сталкиваться с козлами?

Я постарался принять сочувственный вид.

— Когда ты придешь в следующий раз, мне не помешало бы новое чтиво.

— Если я все еще смогу ходить. А можешь спуститься вниз и сам что-нибудь взять.


Чудо из чудес — волнения сошли на нет. Как ни храбры были наши приятели, они поняли, что приходить за Морли в «Огонь и лед» нерентабельно.

Ночь за ночью я сидел, ожидая, когда Морли сделает еще что-нибудь, кроме как выпьет воды и пернет. Это было все равно, что нянчить новорожденного, только его подгузники приходилось менять не мне.

Я гадал, чем закончилась поисковая вылазка Синдж. Я гадал, что делает Релвей, что затевает наследный принц и что выяснила Белинда. И больше всего беспокоился о Тинни. Я надеялся, что она находится в лучшем положении, нежели я.

Единственные люди, с которыми я виделся, — это мисс Ти, Краш и Ди-Ди. Мисс Ти помогала в комнате Морли, пока остальные леди справлялись с повышенным спросом на основную продукцию заведения. Мисс Ти не вносила свой вклад в ажиотаж.

И никто не говорил, что творится за стенами дома.

Я всячески поносил тех, кто готовил блюда по спецзаказу в «Огне и льде».

Сидя взаперти с Морли, я все больше соскальзывал к границам буйного помешательства. Мне требовалось заново открыть для себя терпение. Меня еще ждал долгий тренировочный период, когда Морли выберется из постели. У него может уйти год на то, чтобы восстановить силы. А потом мы достанем того, кто его ранил, — кем бы он ни был.