Охрану для этих площадей я нашел. Дал объявление в газету, стали подходить люди. Я сам лично разговаривал с каждым, задавал вопросы, анализировал ответы, пытаясь разглядеть душу человека. Мне нужны были отчаянные парни, готовые на безрассудство. Жизнь, она такая, любой сюрприз может преподнести. Уж кто-кто, а я это знаю.
Мне нужна была небольшая, но боевая команда, и я старался ее сколотить. Только вот отбиваться, слава богу, было не от кого. База у меня немаленькая, но невзрачная. Серый запыленный забор с колючкой над ним, проходная, похожая на армейский контрольно-пропускной пункт, вывеска – мелкие золотистые буквы по красному. Со стороны казалось, что это воинская часть. Может, поэтому бандиты обходили нас стороной? Они же как те сороки, бросаются на все яркое.
Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Неужели братва все-таки добралась до меня? Кеша не станет напрасно поднимать тревогу.
– Жена ваша. Я даже не понял, как она просочилась.
Я глянул в окно и увидел свою ненаглядную. Волосы распущены, красивое бордовое пальто, изящные сапожки. Смотрелась Лиза неотразимо, чего уж тут. Скучно с ней было, порой и поговорить не о чем, но ведь семья – это же не клуб по интересам.
– Жена наша, в голове каша, – в рифму сказал я. – У тебя, Кеша, каша. Накажу. Посмертно.
Лиза шла быстро, как будто торопилась застать меня врасплох с любовницей. Но в кабинете она появилась плавно, неспешно походкой. Сразу запахло пшеницей, французскими духами и стало светлей. Но душа не развернулась, сердце не ухнуло. Все в ней хорошо, только любви нет. Привязанность есть, нежные чувства, но душа с ее появлением не запела, не заиграла. Хотя мне, конечно, приятно видеть Лизу.
Я поднялся, посадил ее на свое место, вышел в приемную и велел секретарше подать кофе. Она у меня женщина боевая, с большим жизненным опытом, но пожилая и внешне нисколько не привлекательная. Лиза меня к ней не ревновала. Но в штате были симпатичные женщины. Вдруг одна из них спряталась у меня под столом? Нет там никого, и Лиза могла в этом убедиться.
– Я тут мимо проезжала, думаю, загляну.
Квартиру мы снимали неподалеку от базы. Вот так Лиза проезжала мимо как минимум раз в неделю. Правда, о ее появлении меня всегда предупреждали сразу, а тут вдруг заминка вышла. Видно, Лиза мышкой просочилась через проходную, пока охранник ворон считал.
– А машина где?
Свою «девятку» Лиза оставила где-то за территорией базы. Квартира у нас, конечно же, будет, но я куплю ее обязательно где-нибудь на другой стороне Москвы. Вдруг я действительно интрижку с кем-то заведу? Я ведь не импотент какой-то.
– Ты не о машине думай, а о том, зачем я к тебе заглянула, – сдерживая улыбку, сказала она.
Я заинтригованно повел бровью.
– Новость есть, не знаю, плохая или как. Для меня очень даже хорошая.
– А если еще короче?
– Ты станешь отцом!
– Ты в этом уверена? – невозмутимо спросил я.
– Абсолютно! – погладив себя по животу, сказала она. – Ты что, не рад?
Я открыл шкаф, снял с вешалки кожаное пальто.
– Ты куда?
– В загс. Прямо сегодня и распишемся.
Я всерьез считал ее своей женой, но мы до сих пор жили в гражданском браке. Свою потенциальную тещу я уверял в том, что мы обязательно заключим законный союз двух колец. Я говорил так, но до свадьбы дело пока не дошло. Воз и ныне там. Сперва время не то, потом запарка, через неделю денег нет на богатую свадьбу. Но ее и потом сыграть можно, после росписи. Получить свидетельство о браке не трудно хоть сейчас, если на лапу дать. А в данный момент у меня с деньгами без проблем.
– А я согласна? – Лиза ради приличия изобразила возмущение.
– В загсе тебя об этом спросят. Если не согласна взять меня в мужья, то так и скажешь.
– Может, я и не согласна. – Ее губы расползались в улыбке медленно, но уверенно.
На столе снова зашелестела рация.
– Вячеслав, у нас проблемы! – услышал я и усмехнулся себе под нос.
Неужели Кеша еще и тещу проморгал?
– Тут братва подъехала! – Голос у парня дрожал от волнения.
– Это действительно проблема.
Я мог бы поговорить с братвой у себя в кабинете, но там Лиза. Ее могли обидеть. Поэтому я сам направился к проходной.
Но бандиты не стали меня дожидаться и рванули к офису. Я видел, как вылетел из дверей проходной Кеша, бугай двухметрового роста. Здоровый лоб, но бандиты с легкостью справились с ним.
Антон и Гурьян уже получили сигнал тревоги. Они шли к проходной быстрым шагом, опережая меня. Ребята рослые, фактурные, один мастер спорта по боксу, у другого – черный пояс по карате. Первый служил в десантуре, второй – в морской пехоте. Только их боевой дух вдруг куда-то испарился, когда Кеша с разгона врезался головой в железобетонный столб.
Бандиты своим видом вогнали их в ступор. Эти ребята не отличались особо крупной комплекцией, но были как на подбор. Плотно сбитые, кряжистые, движения у всех мощные, резкие, а манеры хамские, агрессивные.
Один из них подошел к Кеше, небрежно показал на него пальцем и зычно прорычал:
– Ты это, больше не дергайся! А то уроем!
Голова у Кеши массивная, кость толстая, крепкая, поэтому он даже сознание не потерял. Но глаза у него собрались в пучок. Он услышал угрозу, поэтому даже не попытался встать.
– Какие-то проблемы? – стараясь сохранять спокойствие, спросил я.
Антон и Гурьян растерянно смотрели на меня. На измене они! Не успели еще вступить в бой, а уже проиграли. Не бросятся в драку, если, конечно, я не смогу пробудить в них боевой дух. Но для этого мне самому нужно рвануть на бандитов с кулаками, сбить с ног хотя бы двоих из них.
А бычье стадо крупное. Сначала нарисовались четыре туши, затем добивались еще две. Полдюжины бандитов – это чересчур. А если у них под куртками волыны спрятаны, тогда туши свет, сливай керосин.
– Ты кто такой? – исподлобья глядя на меня, спросил тот самый бугай, который угрожал Кеше.
Голова у него лысая и гладкая как бильярдный шар. Ощущение такое, что и вместо мозгов у громилы сплошь слоновая кость.
– Директор.
– Ты нам и нужен! Пошли в кабинет, говорить будем! – Бугай попытался схватить меня за рукав, но я вовремя отошел в сторону и заявил:
– Ты давай без рук.
– А то что? – осведомился лысый и глянул на меня глумливо, с неприкрытой угрозой.
У него и лицо, казалось, было вырублено из слоновой кости. Ударишь такого – пальцы переломаешь.
– Разговора не будет, – сказал я, хотя давно уже не чувствовал себя таким беспомощным, как сейчас.
– Без разговора платить будешь!