Посланник Богини вспомнил про бутылку, поднес ее к глазам, тряхнул. Внутри болталась свернутая в трубочку записка. Правитель срезал мечом пересохшую смолу, которой предки залили горлышко, сковырнул пробку, выбил бумажку себе на ладонь, развернул.
«Мы наконец построили!!! Бутылка этого великолепного виски выпита в день и час укладки на Фогтинскую башню последней плиты! Самуэль Аафт, Кельми Раух, Антон Шелин, Адам Рахим, Элрах Торден. 12 сентября 2167 года. Ура!»
До прилета кометы Опик оставалось еще несколько десятилетий…
Найл разжал пальцы, и белый клочок, кувыркаясь в воздушных струях, помчался в сторону соседнего небоскреба, как две капли похожего на тот, который братья по плоти сейчас попирали ногами. Им удалось подняться до самой крыши. Вот только зачем?
Посланник Богини испустил вопросительный импульс, но отвечать ему никто так и не стал.
Итак, Семени Великой Богини они не нашли. Почти два месяца каждодневного штурма, схваток, голода — все понапрасну. А теперь, вдобавок ко всему, через все это придется спускаться обратно вниз. Что тут можно сделать?
Найл вернулся назад к невысокой надстройке с краю крыши, забрался на нее, уселся, поджав под себя ноги, положил руки на колени ладонями вверх, и закрыл глаза.
Мысли, зная что в этом сознании им более не удастся получить хоть кроху внимания, вытекли наружу, и Посланник Богини остался наедине с залитой ослепительным светом вселенной.
Свет предлагал не отчаиваться. Он знал, что его спасители на правильном пути, что они где-то рядом, что нужно всего лишь соприкоснуться, стать единым целым. Он не знал, как это можно сделать, но он верил, он верил в того, кто пришел издалека, и преодолел муки ради его свободы. Свет давал понять, что он здесь, он рядом. Свет просил…
Найл открыл глаза, увидев чистое небо, облака впереди, сверкающие отраженными лучами стекла высящегося в трех сотнях метров от него небоскреба, зеленый лес за ним — и тут его словно ударило жалом скорпиона в затылок: он понял! Он понял все!
Посланник Богини вскочил, спрыгнул на крышу к братьям:
— Нефтис, шериф, все! Вы верите в то, что Семя рядом? Да? Нет? Ну-ка, Нефтис, Поруз, вспомните: мы поднимались по полумертвому небоскребу, в котором жило несколько хронически голодающих племен примерно до тридцатого с небольшим этажа. Потом начались губка, герань, палочники, слизняки. Где-то этажей через двадцать все это стало сходить на нет, и потом встречались только отдельные тарантулы и травинки. Так?
— Да, мой господин, — кивнула Нефтис.
— Значит, между тридцатым и пятидесятым этажом находился источник жизненный энергии, позволяющий всем этим существам существовать и изменяться. Я прав?
С этим тоже никто не мог поспорить.
— Значит, Семя здесь. И не просто здесь, а лежит на высоте примерно сорокового этажа. Но мы его не нашли. Почему?
Тут северянин перехватил периодически бросаемые Найлом в сторону взгляды и радостно сжал кулаки:
— Я понял, мой господин! Я понял! Семя Богини здесь. Просто мы полезли не в то здание.
Братья по плоти облегченно загалдели, собравшись на краю крыши.
— Это что же нам, теперь вниз по всему дому спускаться, а потом опять наверх топать? — недовольно пробурчал Навул. — Может, перелезем как-нибудь?
— А ты перепрыгни! — предложила Юлук.
— Нет, правда, Посланник, — на этот раз паренек обратился прямо к Найлу. — Может, можно как-нибудь с крыши на крышу перебраться? Ведь тут, вроде и недалеко? Наверное, не труднее, чем весь поход вверх и вниз еще один раз повторять?
— Не знаю, — засомневался правитель. — Если кто и сможет организовать переправу, так только пауки. Любопытный, вы можете натянуть между домами паутину?
— Можем, — с неожиданной легкостью согласился смертоносец. — Вот только жуки по паутинам ходить не умеют, а нам их не удержать.
— Мы не нуждаемся в вашей помощи! — с обидой парировал один из бомбардиров. — У нас есть крылья, и мы умеем летать!
Черные глянцевые туши подползли к самому краю крыши, спины их раскололись и толстые хитиновые надкрылья медленно разошлись в стороны. Так же медленно, с бумажным шелестом, двинулись передними краями вперед, одновременно расправляясь, прозрачные с темно-синими прожилками крылья. Бомбардиры подползли еще немного, нависнув передними половинами тела над бездной. Послышался ровный гул, крылья исчезли, превратившись в размазанные круги, и жуки взлетели, медленно, с достоинством направившись к ближайшему дому, проскользнули вдоль его стены.
— Почему они не садятся? — не поняла Нефтис.
Бомбардиры не сели на соседнюю крышу, потому что за время полета оказались почти на метр ниже верхнего края дома.
Шестилапые совершили широкий разворот, натужно гудя и пытаясь набрать высоту, снова зашли на посадку — но теперь проскочили почти на два этажа ниже нужного уровня. В отчаянии, они повернули назад, к братьям. Увы, высота обоих небоскребов ничем не отличалась.
Бомбардиры прогудели под братьями, продемонстрировав им свои спины, еще раз обогнули соседнее здание. За время разворотов они потеряли куда больше полусотни метров, и теперь не имели никаких шансов на посадку. Разве только на землю. Впрочем, жуки поняли это сами: они сделали прощальный круг перед братьями, а потом решительно отвернули в сторону кораблей.
— Надеюсь, у тебя все получится более удачно, — оглянулся Найл на Любопытного.
— У меня получится все! — мысли смертоносца пропитывала снисходительность по отношению к неуклюжим бомбардирам. — Это совсем несложно.
Он забежал на надстройку и замер, высоко подняв передние лапы. Спустя несколько минут сорвался со своего места, выскочил на угол дома, небрежно пришлепнул кончиком брюшка паутину и упал вниз.
Братья по плоти кинулись к краю, внимательно наблюдая за его действиями. В этот миг все настолько волновались за смертоносца, что забыли даже о страхе высоты.
Тем временем Любопытный, выпустив полсотни метров влажной белой нити, принялся пританцовывать на стене, отталкиваясь от нее и опускаясь снова. Иногда ему удавались прыжки метров на двадцать, иногда на десять. Внезапно смертоносец упал еще на полсотни метров вниз, и снова начал странный танец.
— Что он делает? — спросил Найл, но никто не ответил. — Что он делает?
Снова не получив ответа, правитель отвлекся от пропасти и окинул взглядом пауков:
— Трасик, что он делает?
— Ветер ловит, Посланник. Когда в детстве нам требовалось натянуть паутину между деревьями, мы всегда так поступали. Выпускаешь нить, ждешь ветра. Потом тебя начинает раскачивать, и нужно только попасть на то дерево, которое выбрал.
— И когда поймает?
— Ветер слишком слаб. Не добрасывает.
Тем временем Любопытный, которого ветер удерживал на расстоянии примерно пяти шагов от стены дома, начал суетиться на кончике своей нити, цепляясь за нее лапами, и помахивая кончиком брюшка. С высоты смысл его действий оставался непонятен, но зазор между пауком и домом начал увеличиваться.