— Трасик, что он там мудрит?
— Крыло делает. Ему главное от дома оторваться, рядом с большими скалами и деревьями ветер всегда слабее.
Наконец Любопытный снова развернулся брюшком вверх, резко раздвинул лапы и почти мгновенно взмыл на шагов на сорок вверх. Теперь сверху был хорошо виден лоскут паутины, который смертоносец растягивал передними лапами — сейчас он напоминал воздушного змея, привязанного к твердой опоре и пущенного на ветер.
Только теперь Посланник Богини начал в полной мере понимать, как глубоко скрыта в смертоносцах любовь к небу, к полету; почему с таким трепетом они относятся к воздушным шарам, шьющимся у Черной Башни, так рвутся в разведчики, не смотря на весь риск подобной работы. Ведь искусству подобной воздушной акробатики восьмилапые научились не сейчас, когда стали разумными существами — они использовали ее еще во времена динозавров! Жажда полета стала для паука точно таким же инстинктом, как желание охотиться или продолжать свой род.
Любопытный, покачивая своим самодельным крылом, довольно точно удерживал направление на соседний дом и постепенно выпускал паутину, приближаясь к нему метр за метром. Иногда ветер начинал стихать, и отважный воздухоплаватель начинал падать вниз, в бездну — но каждый раз новый порыв легко подбрасывал его на ту же высоту и продвигал еще немного к заветной цели.
Вот отражение паука появилось на зеркальной стене небоскреба, вот Любопытный и его отражение начали сближаться… Есть! Тонкий лоскут паутины прилип к стене дома вместе со смертоносцем. Путешественник взбежал по гладкой стене на несколько шагов, сорвался вниз — повис на короткой нити, подтянулся назад. Снова разбежался, выиграв еще несколько метров, прежде чем сорваться.
— Трасик?
— Стекло гладкое, коготками за него не зацепиться, — пояснил смертоносец. — Он пробегается, пока инерции хватает, и приклеивает нить. Потом разгоняется уже по ней, и приклеивает на несколько шагов выше. Сейчас, доберется. Скачки, которые издалека казались судорожными, а на деле оказались тонкой и хорошо отработанной тактикой, достигли цели: спустя полдня после начала полета Любопытный взобрался на крышу соседнего небоскреба, закрепил на его надстройке свою нить, после чего прыгнул вниз, ловко спланировав на нить, натянутую первой, и по ней вернулся назад.
Мост был готов.
— Что же… Я, наверное, первый? — решил правитель.
Однажды ему уже пришлось переправляться через пропасть по паучьему мосту — трех натянутых через ущелье в Серых горах паутинках. Он хорошо помнил, как кувыркался над пропастью, пытаясь отлепить то волосы, то подол туники, то собственные ноги. Повторять подобную глупость дважды Найл не собирался, а потому подступил к Любопытному и кратко скомандовал:
— Неси.
Смертоносец с готовностью приподнялся, обхватывая его четырьмя средними лапами, потом упал на оставшиеся четыре и побежал к паутине.
Прижатый к брюшку лицом вниз Найл поначалу видел только черное смолистое покрытие крыши, потом вдруг это покрытие оборвалось и перед глазами открылась пропасть и паутина, по которой ее предстоит перейти. И сейчас, вблизи, Посланник Богини впервые осознал, насколько тонка та нить, которой сейчас доверяется его жизнь!
Смертоносец выскочил вперед — и они тут же рухнули вниз!
Мгновение невесомости, которое длилось от мига начала падения, и до того, как они закачались под паутиной, оказалось самым долгим в жизни Найла. Но оно все же кончилось — и теперь правитель лежал спиной на брюшке паука, а перед глазами его синело небо, тянулась нить с четверть мизинца толщиной, а по ней мелькали лапки с кривыми коготками, цепляющимися за почти невидимый и невесомый мост. Посланник Богини тут же вспомнил, как часто и легко ломаются эти когти, и почувствовал как начинает отчаянно потеть.
Вдобавок ко всему, время от времени налетали порывы ветра, которые нещадно швыряли пару путников вверх и вниз — при этом и без того плохо различимая паутинка совершенно пропадала из вида, а когти Любопытного начинали по ней постоянно промахиваться.
Когда паук раздвинул лапы и начал переворачиваться спиной вверх, переступил на крышу и аккуратно положил правителя на шершавый бетон, Найл в это поначалу просто не поверил. Потом все-таки поднялся, силой воли заставляя не сгибаться ослабевшие коленки и бодро помахал соседней крыше рукой. Оттуда отделилась темная капля и по воздуху заскользила к нему.
Несколько минут — и Трасик доставил Нефтис прямо к ногам Посланника Богини. Стражница, качаясь, вскочила, встала рядом и сжала плечо господина с такой силой, будто сорвалась в пропасть и пытается удержаться. А от первого небоскреба уже бежали очередные восьмилапые воины, неся в своих лапах верных друзей. Последним переправили северянина. Едва прикоснувшись к крыше, он тут же вскочил, растерянно покачиваясь и с таким искренним чувством произнес: «Мне нужно выпить!», что Найл попросил стражницу:
— Нефтис, дай ему воды.
Шериф чему-то нервно рассмеялся, но от протянутого бурдюка не отказался, выпив почти половину.
Посланник Богини тем временем обошел надстройку, нашел дверь, открыл и спустился в «техническое помещение», как утверждали несколько плакатиков, висящих на стене. Здесь точно так же, как на уже обследованном небоскребе, пол закрывал толстый слой мелкой керамзитовой крошки, имелся только один вход и на глаза не попадалось никаких признаков постороннего присутствия.
— Нефтис! — громко окликнул правитель, одновременно посылая призывный импульс всем остальным братьям. — Пожалуй, здесь мы сможем спокойно отдохнуть. Но для подстраховки лучше все-таки заклеить входную дверь.
То, что дом обитаем, стало ясно сразу, стоило спуститься с поднебесного чердака на верхний этаж: здесь, на широком коричневом поле, из жирной земли торчали ровные ряды огромных белых капустных кочанов.
— Ничего себе! — поразился правитель. — Это же сколько нужно иметь терпения и настойчивости, чтобы натаскать сюда столько грунта? Двести шестьдесят второй этаж. Невероятно.
Впрочем, восхищение трудолюбием неизвестных чужеземцев не помешало путникам срезать два кочана и порубить их для людей на ломтики — смертоносцы питаться растительной пищей не способны, и им оставалось только созерцать чужой пир.
Подкрепившись, братья по плоти спустились еще на этаж, обнаружили еще одно поле — засеянное, судя по высокой ботве, какими-то корнеплодами. Здесь, как и наверху, царила идеальная чистота и порядок: ни одной крупинки земли вне поля, растения растут ровными рядами, на строго одинаковом промежутке друг от друга, вокруг каждого накопана индивидуальная грядочка строго одного и того же размера.
— Цивилизация… — сделал вывод северянин. — У нас так не могут. Интересно, где же подевались пахари?
— Наверное, на жилых этажах, — пожал плечами Найл. — Только нам нужно не к ним в гости, а на сороковой этаж. Ты не забыл? Хватит уже бродить попусту, пора заканчивать экспедицию. Так что, шериф, до пятидесятого этажа попрошу с лестницы никуда не выходить, а уже там сориентируемся подробней.