Она продолжала бегать еще минут десять после того, как Найл умолк, потом остановилась перед ним и сказала:
— Боюсь, выводить полноценных людей уже некогда. Они нужны нам сейчас.
— Что ты имеешь в виду?
— Если мы не хотим платить жизнями ста жителей за каждого съеденного хищниками паука, то мы должны или объединиться с хищниками против смертоносцев, либо со смертоносцами против хищников. А пауки пока стремления к союзу не выказывают.
— Хищники тоже.
Парадная дверь распахнулась. Положив ладонь на рукоять ножа, в зал вошла Нефтис и громко доложила:
— К вам Дравиг, мой господин.
Принцесса Мерлью быстро шагнула вперед и в сторону и развернулась. В этот миг, пусть ненадолго, сбылась ее мечта — она стояла рядом с Посланником Богини, его королева и помощница. Принцесса вскинула голову и приветливо улыбнулась начальнику охраны Смертоносца-Повелителя.
— Приветствую тебя, Посланник Богини, — поздоровался паук, не сделав, однако, ритуального жеста приветствия.
— Рад видеть тебя, Дравиг, — ответил правитель.
— Мы провели вчера еще одну облаву. Посланник Богини. И не поймали никого, сходного по описанию с людьми-убийцами.
— Ты не веришь мне, Дравиг?
— Я пришел сюда, Посланник Богини, именно потому, что верю. Ты не мог ошибиться?
— Нет.
— Тогда ответь, Посланник Богини, как бы ты поступил на моем месте?
Найл задумался. Вместе с Дравигом он вылавливал лазутчиков Мага, искал убийц Скорбо, участвовал в схватке с пауком-быком. Их с Дравигом связывали самые тесные отношения, какие только могут возникнуть между пауком и человеком. Начальник охраны Смертоносца-Повелителя действительно мог обратиться за советом. Но, с другой стороны, его мог послать Смертоносец-Повелитель, чтобы дать правителю людей последний шанс найти доказательство своей правоты до официального разговора. Здесь никак нельзя было ошибиться.
— Нужно расставить пауков в городе по одному, — внезапно подала голос принцесса Мерлью. — Расставить так, чтобы они не видели друг друга, но находились в мысленном контакте. Хищники перемещаются по городу и наверняка попадутся кому-либо на глаза.
— Хорошо, — согласился Дравиг, — сегодня сделаю.
— Ты думаешь, — спросил Найл, провожая смертоносца взглядом, — это поможет?
— Наверняка. Если уже десять дней идет облава, то хищники должны озвереть от голода. Они не упустят случая напасть на одинокого паука. Если смертоносцы будут в мысленном контакте, то наверняка заметят исчезновение одного из своих и отловят убийцу.
— Ты хочешь сказать, — похолодел Найл, — что сегодня убьют еще одного паука?
— Или завтра, — поправила принцесса.
— И ты вот так, спокойно, отправила на смерть живое, разумное существо?
— Что ты так разнервничался, это всего лишь паук.
— Это живое существо, которое живет рядом с нами, помогает, если нужно, которое тоже хочет жить!
— Ерунда. Одним больше, одним меньше. Зато появится реальный шанс избежать показательных казней.
— «Одним больше, одним меньше»! — вскипел Найл. — Год назад, когда Смертоносец-Повелитель сделал тебя принцессой, ты рассуждала иначе.
— Год назад мне приходилось выбирать между званием принцессы и должностью устройства для рожания новых слуг. А пауки искали человека для руководства другими людьми. В любви мы друг другу не объяснялись.
— «Смертоносцы разумны и хотят людям только добра» — так ты, кажется, говорила?
— Найл, — примирительно предложила принцесса, — если тебе трудно принимать такие решения, давай я разберусь с этим делом.
— «Я, я»! Ты, похоже, считаешь себя самой умной и незаменимой?
— Мудрость правителя, Найл, состоит не в том, чтобы быть самым умным, а в том, чтобы ставить умных людей на соответствующие должности.
— Так вот, принцесса Мерлью. Эта должность не для тебя. Ты готова не моргнув глазом залить все вокруг кровью.
— Между прочим, — напомнила принцесса, — эти милые смертоносцы сожрали половину людей из моего города.
— Тогда они были врагами, а сейчас друзья.
— Эти друзья готовы растерзать триста ни в чем не повинных людей за трех своих восьмилапых уродов!
— Они никого не хотят жрать! Они ищут убийц! А ты этим убийцам еще и помогаешь! Ты сама — хищница!
— Знаешь, Найл, а Манро, похоже, куда умнее, чем я думала позавчера.
— Вот и выходи замуж за своего Манро!
— Благодарю за разрешение, Посланник Богини, и приглашаю тебя завтра на свадьбу! — И принцесса, уходя, громко хлопнула дверью.
Найл сжал кулаки. Попадись сейчас что под руку — швырнул бы вслед этой злобной, кровожадной девке, да так, чтобы аж дверь раскололась.
— Вы меня звали, мой господин? — В зал заглянула Нефтис.
— Да. Нет. — Он сразу понял, что если в таком состоянии напьется упругой энергии Нефтис, то просто взорвется, как одна из ракет Доггинза. А мягкую и покорную Джариту сам разорвет в куски. — Нет. Я никого не хочу видеть. Мне нужно подумать. Все. Иди.
* * *
Самым удивительным при слиянии сознания с аурой города является то, что, независимо от состояния этого гигантского организма, независимо от времени года или времени суток, из контакта Найл всегда выходил посвежевшим и отдохнувшим. Вот и сейчас, глядя, как поднимается солнце над крышами домов, он чувствовал себя так, словно провел ночь в постели, а не стоя у окна. Он больше не испытывал ни страха, ни волнения, а от ссоры с принцессой Мерлью осталось лишь легкое сожаление.
Ведь у нее на глазах смертоносцы после захвата подземного города пожирали ее друзей, родственников, просто знакомых. Ее смертоносцы поставили перед жестоким выбором: стать одной из постоянно рожающих женщин с хорошим генотипом на острове детей или соблазнить юношу, годного, по мнению пауков, на должность руководителя людской части населения. Потом, когда нужда отпала, ее просто выбросили за ненадобностью. Но она не сломалась, она взяла на себя выполнение решений Совета и правителя, доказывая постоянным трудом свое право на звание принцессы.
За ее спиной не было, как за Найлом, бесконечной мощи Великой Богини Дельты, ей никто не был обязан подчиняться. А ведь ничто не делает человека таким великодушным и добрым, как ощущение собственной силы, и ничто не делает таким злым и жестоким, как ощущение слабости. Найл простил смертоносцев за смерть отца, когда увидел их склоненные покорные спины. Перед принцессой не склонялся никто.
Но именно она создает величайший памятник свободе — библиотеку. На протяжении веков за чтение книги человек карался смертью. Библиотека, доступная всем, — открытый путь к любым знаниям — станет величайшим достижением свободного человека.