Нефтис застонала и прикусила губу. Правитель пожалел женщину, оставил ее груди в покое и переместился ниже, на низ живота, приглаживая рукой жесткие и влажные кудрявые волосы, а щекой касаясь кожи между двумя выступами, превращающими эту часть тела в огромную чашу для будущей жизни. Гладкая и светлая в этом месте кожа потеплела, и господин опустился еще ниже, попытавшись прикоснуться к светло-розовым половым губам.
В этот миг воительница не выдержала, сгребла своего правителя в охапку, опрокинула рядом и навалилась сверху, взяв его естество во влажный теплый плен…
– Ты нарушила мой приказ, – попрекнул Найл, когда все закончилось. Сейчас поужинаем, и ты опять ляжешь в кровать! Буду тебя наказывать.
– Как прикажете, мой господин, – выразила полное смирение стражница. Однако в ее глазах можно было увидеть все что угодно, но только не покорность. Ужин закончился в полной темноте – зажигать лампу Найл поленился. Потом они снова ушли в спальню, где женщина попыталась подчиниться суровым приказам своего господина. И опять безуспешно. Правитель в третий раз потребовал от стражницы смирить гордыню. Однако, прежде чем начать экзекуцию, прилег на подушку и позорнейшим образом уснул.
– Посланник! – проснулся Найл от яркой вспышки в мозгу.
Он приподнял голову и на фоне открытого окна увидел восьмилапого гостя.
– Кто здесь?
– Только что демон напал на двух моих слуг, складывающих хитин у шестиэтажного дома, – узнал правитель характерные для Тройлека интонации. Один вернулся, а другой исчез.
– Великая Богиня! Что же там творится? – Найл встал и принялся искать на полу тунику.
Нефтис тоже подняла голову, спустя секунду сообразила, что происходит нечто необычное, вскочила и кинулась к доспехам.
– Оставь эту тяжесть! – предупредил ее Найл. – Возьми только меч.
* * *
Пострадавший слуга сидел в зале приемов на троне, в обнимку с кувшином вина и лихорадочно прихлебывал по маленькому глотку каждые две-три минуты. Это оказался мужчина среднего роста, с хорошо заметным брюшком и забавно оттопыренными ушами. На серой рубахе с длинными рукавами виднелось пять-шесть темных пятен.
Увидев правителя, он испуганно спрыгнул на пол и попытался шмыгнуть в сторону, но наскочил на широко расставившего лапы Тройлека.
– Рассказывай! – приказал Найл.
– Ну, – мужчина опять отхлебнул из кувшина. Приволокли мы с десяток надкрыльев долгоносиковых. Ну, и корзину мушиных объедков тоже. То есть, сперва. Насыпали, значит сверху, чтобы высота была на куче. Тут ручеек такой потянулся, беленький. Облако вдруг появилось светлое. А потом – жух, жух. Жжет, да больно так! Мы попытались в дом спрятаться. Демон следом. Мы прятаться попытались. Под плиты там, в щели. Потом демон исчез. Я вылез, стал Шурха звать. Звал, звал – так и не нашел. Ну, сюда прибежал, рассказал, вот.
– Сними рубаху.
Слуга разделся. На спине и груди краснело несколько пятен.
– Что ты смотришь, Посланник? – заинтересовался паук.
– Ожоги легкие. На девице тоже слабые ожоги были. Демон ведь жуков и пауков убивал на месте, мгновенно. А людей жалеет.
– Развлекается, – буркнул слуга. Нет. Он может ожоги куда сильнее оставить. И боли намного сильнее причинить. Не хочет. Так рассчитывает, чтобы больно получалось, но и вреда особого не осталось. Пойдем, покажешь, где это случилось.
– Не, я туда больше не пойду! – отпрянул мужчина.
– Пойдешь, – жестко сообщил Тройлек, и слуга вместо ответа сделал из кувшина несколько больших глотков.
Дорога к пустырю стала уже привычной. Улица жилая, нежилая, метров двести развалин – вот и виден одинокий шестиэтажный дом. Стены высокого здания искрились под уже поднявшимся из-за горизонта солнцем, разбрасывая разноцветных зайчиков. В отличие от соседних построек, этот дом не только не рассыпался за прошедшие века, но и сохранил в целости все окна. Одна из наиболее совершенных технологий далекого прошлого – монолитно-аморфный стеклобетон.
Когда-то по фасаду нижнего этажа шли сплошные двери, но теперь на их месте рос рыжий, густо переплетенный кустарник.
Именно на них и указал уже изрядно пьяный слуга:
– Вон, туда прятались.
Все двери вели в один единственный огромный зал этажа в три высотой. Помещение ярко освещалось окнами на уровне второго этажа, а посередине зиял провал в три человеческих роста глубиной, наполовину засыпанный кусками бетона, щебня и осколками пластика. Все это для Посланника и его телохранительницы было хорошо знакомо.
– Вниз спускались? – кивнул на яму правитель.
– Нет, – покачал головой слуга. – Я наверху, под стеной прижался. А вот Шурх вниз полез.
– Ясно, – Найл повернулся к Нефтис: – Ты знаешь, мы опять забыли фонарь.
– Я сейчас принесу, мой господин, – спохватилась стражница.
– Не нужно. В нынешнем хозяйстве вот он, – правитель кивнул в сторону осоловевшего слуги, – в нынешнем хозяйстве разбирается лучше. Эй, ты меня слышишь, несчастный?! Принеси из дворца два фонаря, быстрее. Понял?
Слуга кивнул и виляющей трусцой побежал к выходу.
Найл спрыгнул в яму, наглел в центре длинную наклонную плиту, заглянул под нее.
– Вот, сразу нашел, – удовлетворенно кивнул он. Сейчас, фонарики приедут, и посмотрим, куда вторая жертва делась.
Фонарики вскоре «приехали», но отнюдь не одни. Вместе с перепуганным, сонным, пьяным и уже совершенно ничего непонимающим слугой явились братья по плоти – все дети полным составом. Они пришли со щитами, копьями, а Юлук одела кирасу и прихватила свое длинное копье. Что случилось? – не понял Найл.
– Тут что-то произошло, Посланник, – за всех ответила Юлук. – Мы пришли на помощь.
– Они просто заскучали, Посланник, – объяснил Тройлек. – Ты сам приучил их к постоянному движению и риску.
Найл вспомнил, как подростки решились идти с ним в Серые горы – тоже только потому, что в тихой и уютной Провинции им стало скучно.
– Так много народу в подземелье незачем, – охладил правитель их пыл. Хватит пары человек. Мы с Нефтис пойдем, и Юлук. Только без копья. Если что – позовем на помощь. Тройлек, ты как?
– Извини, Посланник. Ты тут только что вспомнил про кого-то по имени Мерлью. Извини, но ее мнение моему разуму ближе.
Найл хмыкнул, и полез вниз. Собственно, пользы от паука под землей все равно мало, а вот беда случиться может – если путешествие почему-то затянется.
Он наклонился под плиту, сунул вперед руку с фонарем и стал продвигаться в темный зев.
Провал в центре здания был не просто глубокой ямой, а наклонным тоннелем, настолько широким, что по нему могли бы свободно идти бок о бок десять бойцовых пауков.
Яркий свет фонаря выхватывал часть полукруглого потолка и причудливую мешанину из тонких листов декоративного пластика, покрытых белой пылью алюминиевых уголков, вздыбленных, маслянисто поблескивающих металлических швеллеров и паутины желтых проводов без малейшего признака изоляции.