Боже, пожалуйста. Пусть Вонищенка окажется здесь.
Вонищенка нашла одну из мотодрезин, на которых ездил Джек. Когда-то он добился, чтобы она запомнила наизусть карту тоннелей подо всем островом. Она мысленно поблагодарила его, переезжая из одного тоннеля в другой, рискуя разбиться, разогнав дрезину до максимальной скорости. Она неслась на север, по стенам мелькали таблички указателей. У нее над головой, на поверхности, собранные ею животные поспевали следом, как могли.
Соколы долетели первыми и начали кружить над домом. Их глазами Вонищенка увидела, что происходит внутри. Корделия лежала в углу, съежившись, но она была жива. Вонищенка попыталась послать эту информацию Джеку, но ответа не получила. С трудом постаравшись проигнорировать молчание Джека, она начала расставлять по местам своих воинов, готовя их к своему прибытию.
На верхнем этаже многоквартирного дома постройки сороковых годов было разбитое окно. Она послала туда соколов, чтобы они охраняли лестницу сверху. Пума тоже уже почти добралась. Она бежала по крышам с такой же легкостью, как по улицам, поэтому опередила остальных. Волк был еще в нескольких кварталах, передвигаясь осторожно, чтобы его не заметили. Черный и пятнистая были с ней, а рыжую она послала в дом, чтобы она работала наблюдателем. Начала созывать крыс с окрестных домов. Многие дома были выселены и ожидали реконструкции, так что крыс тут было достаточно. Животные собирались, и Вонищенка ощутила тепло нарастающей силы.
К тому времени, как она начала подниматься по лестнице со станции метро на Двухсотой, все были на местах. Вонищенка переключалась с одного звериного сознания на другое, контролируя их и поддерживая в готовности. Одновременно с этим попыталась коснуться сознания Корделии. Но без Джека в качестве усилителя девушка не могла ответить ей. Той частью сознания, которая оставалась человеческой, Вонищенка приказала Корделии использовать свои способности, чтобы защитить себя.
Черного она оставила охранять дрезину. Он не был этому рад, но Вонищенка не хотела им рисковать. Пестрая, помоложе, осталась в квартале от дома. Наблюдение с разных ракурсов показало Вонищенке, что у главного входа частично отремонтированного кирпичного дома прохаживаются двое мужчин. Пума нетерпеливо ходила туда-сюда в темноте переулка позади дома. Лишь почувствовав прикосновение мысли, прыгнула и понеслась на двоих мужчин бесшумным бегом охотника. Прыгнула на ближайшего, вспоров ему глотку прежде, чем он успел понять, что на него напали. Второй человек среагировал быстро, успел достать пистолет, но первым выстрелом промахнулся. Шансов на второй пума ему не оставила. Скользнув внутрь пятиэтажного дома, Вонищенка убедилась, что никто не заметил ни шума, ни вошедшей бомжички. Дернула головой, услышав ритмичное завывание автомобильной сигнализации в паре кварталов отсюда, но больше никто на это не среагировал, кроме нервничавшей пумы.
Все еще не оставляя тщетных попыток связаться с Корделией, Вонищенка послала оцелота и рыжую вперед, по пожарной лестнице. Тихо пошла следом, отслеживая присутствие своих зверей внутри и снаружи дома. Сплела живую сеть, в центре которой находилась Корделия и хорошо одетый мужчина азиатской внешности, стоявший напротив нее в квартире на четвертом этаже. Разбежавшиеся по ходам в стенах и перекрытиях крысы сообщили ей, что девушка все еще жива.
Когда она миновала четвертый лестничный марш, то услышала голоса, доносящиеся через открытую дверь. Азиат допрашивал Корделию. Вонищенка не могла разобрать слов. Нарушая ее сосредоточение, в сознании появился образ Розмари. Она мысленным усилием вытолкнула его, вместе с чувством вины, в человеческую часть своего сознания, которая сейчас была в стороне.
Крысы выбежали из прилегающих комнат и бросились по коридору. Снаружи стояли трое охранников, в ярком свете лампы без абажура, свисающей с потолка. Тяжеловесы в дорогих, сшитых на заказ костюмах, под которыми они обычно прятали оружие. Но сейчас они держали его в руках. Интересно, подумала Вонищенка, чего же боятся эти люди рядом с Корделией.
Волк поднялся по лестнице и оказался в конце коридора. Следом поднялась и пума. При виде крыс хорошо одетые убийцы занервничали. Глазами других Вонищенка заглянула внутрь комнаты. Корделия все так же лежала на полу. Ее допрашивали. Будь проклято ее католическое мученичество. Вонищенка не ощущала ни намека на силу Корделии. Девочка держала данное себе обещание или просто не была способна что-то сделать. Огромный мужчина с внешностью борца сумо в светло-фиолетовой футболке «Мэн Маунтин» тихо стоял в углу, но даже глазами крыс, смутно, Вонищенка увидела жажду крови в его манере двигаться, постоянно сжимающиеся и разжимающиеся кулаки, пристальный взгляд, направленный на Корделию.
Вонищенка тут же послала рыжую в коридор, приказав ей вопить погромче. Как она и рассчитывала, трое охранников тут же вскинули пистолеты, но не стали стрелять, увидев, что это всего лишь кошка.
– За крысами пришла. Круто! – озвучил свою надежду один из охранников, убирая пистолет в кобуру. Двое других согласились, и в этот момент пума, притаившаяся рядом с Вонищенкой, прыгнула. Один взмах лапой, и когти пумы содрали кожу с лица охранника и вспороли яремную вену, прежде чем пума использовала плечо умирающего в качестве опоры для прыжка на другого. Третий охранник успел выстрелить в серую тень, со скрежетом когтей по деревянному полу метнувшуюся к добыче. Пуля лишь оцарапала волку ляжку, и в следующее мгновение он сомкнул челюсти на горле врага. Последний из охранников ухитрился сунуть руку в пасть пуме и свободной рукой молотил пуме по голове рукоятью пистолета, но тут волк схватил его за руку.
Вонищенка понимала, что шум насторожит тех, кто внутри. Оставалось лишь надеяться, что Корделия сможет воспользоваться этим, пока она туда еще не добралась. Сумоист слишком близко к ней стоял, чтобы можно было успеть остановить его.
Когда она скользнула мимо останков охранников внутрь квартиры, где допрашивали Корделию, то увидела лишь край наглаженной брючины и итальянский ботинок человека, убегающего в смежную комнату. Борца тоже не было. Корделия с трудом попыталась подняться и что-то сказать, когда Вонищенка бросилась к ней. Но ее остановила огромная ручища, схватившая ее за горло.
– Обо мне забыла, сука бешеная? – спросил сумоист с британским акцентом. Выйдя из кладовки, он рывком развернул ее лицом к себе. Вонищенка почувствовала, что не может дышать, рука сжимала ей шею с нечеловеческой силой, она ощущала, как смыкается дыхательное горло. Попыталась атаковать его напрямую, но ее телепатия на него не действовала. Он слишком человек, поняла она, теряя сознание, но еще способная на иронию. Рыжая уже вцепилась ему в ногу, но это не возымело эффекта. Вонищенка позвала пуму и волка, но сила сознания угасала вместе с физической. Сейчас она не могла превозмочь их желание насладиться добычей. Вспомнив, сколько раз она ощущала смерть других существ, она подумала, как звери воспримут ее смерть. Будут ли они ее помнить? Она попыталась ударить мучителя ногой, но не смогла нормально махнуть ею из-под юбок и пальто.
Ветер от крыльев соколов привел ее в сознание, и она услышала их охотничьи кличи. Почувствовала, как ей на лицо упали капли крови, а потом ее отшвырнули в сторону. Она была слепа, но глазами рыжей, лежащей в другом углу комнаты, видела, как сумоист пятится к окну. Ее осыпало осколками разбившегося стекла, когда он вывалился наружу и упал с высоты в двенадцать метров. Вонищенке показалось, что она почувствовала, как дом содрогнулся, но она списала это на галлюцинации от кислородного голодания.