— Разве это много? По сравнению с Римом…
— Разве можно сравнивать Помпеи с Римом? Но они тем и хороши, что на Рим не похожи.
Шел обычный разговор людей, относящихся друг к другу с симпатией и выросших в приличном обществе. Гай представил подругам Гермерота, они обменялись с Флавией какими-то мыслями по поводу качества производимого в Помпеях гарума. Беседа завязалась нешуточная, Флавия изъявила желание попробовать новый соус и начать продавать его в Неаполе и Капуе, если понравится.
— Мой муж прислушивается к моему мнению, я поговорю с Гавием.
Гай рассмеялся:
— Как можно не прислушиваться к столь мудрой супруге?
Юста снова почувствовала, что Гермерот отличается от остальных, особенно от Гая, хотя тот и не старается выделиться. Снова ее не оставляла мысль, что Гай родился и вырос не здесь, не в этом обществе. В крайнем случае среди тех, у кого виллы на побережье. Может, был рабом у какого-то патриция, а потом сумел выкупить свободу, искусно владея мечом?
— Ты не помпеянка? — поинтересовался Гай у Юсты. — Гостишь у Флавии?
— Я родилась в Помпеях, — рассмеялась девушка мелодичным смехом, поразившим Гая в самое сердце, — потому что здесь на отдыхе была моя мама. Но выросла в Риме. И сюда приехала после смерти отца, чтобы пожить до своей свадьбы у бабушки. Скоро уеду.
— Почему, тебе не понравилось в Помпеях? Здесь климат гораздо лучше, чем на болотах Рима.
— Да, лучше, но у меня скоро свадьба. Мой отец перед смертью завещал мне выйти замуж за Порция. Он скоро приедет за мной, чтобы забрать из дома бабушки.
— Порция Постумия?
— Он тебе знаком?
Гай усмехнулся:
— Знаком, больше чем хотелось бы.
Теперь Гай смотрел на девушку чуть настороженно, что удивило Юсту.
— Ты Юста Кальпурния Пизония, дочь Юстиниана Сцеволы?
— Да, откуда тебе известно мое полное имя?
Он снова загадочно усмехнулся:
— Я же сказал, что знаком с Порцием Постумием. Тебе нравится твой жених?
Что-то неуловимо изменилось в глазах Гая, Юсте показалось, что во взгляде появилась горечь. Флавия болтала с Гермеротом о соусах и их применении, а они с Гаем беседовали уже сами по себе. Почему его так насторожило ее имя?
Девушка попыталась усмехнуться как можно беззаботней:
— Как он может мне нравиться или не нравиться, если я Порция в глаза не видела? Да и слышала о нем мало.
Гай снова смотрел иначе, почти с любопытством.
— Ты с Порцием незнакома, но согласна выйти за него замуж?
— Отец, возможно, и поинтересовался бы моим мнением, но он был слишком болен, чтобы сначала знакомить меня с будущим мужем, а потом объявлять о помолвке. А бабушке и в голову не придет спрашивать согласия невесты.
Она обратила внимание на то, что Гай словно обрадовался таким сведениям. Странный человек, но серые глаза этого странного человека, в котором словно жили сразу несколько совсем разных людей, так притягивали, что Юста испугалась за себя. Казалось, позови он, и девушка пойдет по этому зову куда угодно, забыв о доме и всем остальном.
Мужчины стояли, заслоняя женщин от любопытных глаз форума, рабы топтались чуть поодаль. Рабыня-гречанка Юсты Хиона старательно делала вид, что ничего не замечает. Хиона не болтлива и скорее умрет под плетью, чем выдаст какую-то тайну молодой хозяйки. Рабов Флавии не стоило опасаться, их взяли просто для охраны, и им все равно, с кем и как долго разговаривают хозяева, только бы не задержались до темноты.
Юста забыла о времени, о том, как выглядит со стороны эта беседа, что могут передать бабушке или вообще рассказать Порцию, она видела только серые омуты, в которых тонула, даже не барахтаясь.
Первой опомнилась Флавия:
— Юста, нам пора. Гавий будет беспокоиться из-за моего долгого отсутствия.
— Да, конечно.
— Юста, мы еще встретимся? — в глазах Гая уже была настоящая тревога.
— Наверное.
Девушка почувствовала, что ее охватывает отчаянье. Приезд Порция так близок! Он ни за что не позволит ей вот так беседовать пусть не с рабом, но всего лишь наставником гладиаторов. Да и бабушка не позволит.
— Ты говорила, что часто ездишь куда-то верхом. Не хочешь прокатиться на Везувий?
— Очень хочу, но как это сделать?
— Я придумаю, — губы Гая тронула улыбка, за которую не жаль отдать все богатства дома Пизонов. — Ты живешь в доме Гавия Руфа?
— Да, мне разрешили недолго погостить у Флавии.
— Ты рано встаешь? Сейчас слишком жарко, чтобы ехать куда-то днем, нужно выбраться из Помпей на рассвете, чтобы успеть вернуться до жары.
— Я знаю, так и езжу.
— Куда ездишь?
Гермерот и Флавия уже прислушивались к их разговору. Флавия рассмеялась:
— Могу выдать страшную тайну Юсты. Она ездит на Везувий всего лишь в сопровождении старого раба!
Серые глаза Гая смеялись.
— Ты так безрассудна?
Юста рассмеялась тоже:
— Флавия действительно выдала мой секрет. Надеюсь, вы не расскажете о нем моей бабушке, иначе она посадит свою внучку под замок до самого отъезда, а Тита выпорет за то, что скрывал.
Гай поднял руки:
— Клянусь Юпитером не выдать эту страшную тайну даже под пытками. Но только если ты обещаешь завтра не проспать и поехать со мной. Не бойся, — это уже Флавии, — я буду не один и не только с рабами. Общество организую изысканное, но без тебя.
Флавия беспокойно напомнила:
— Но нужно спросить разрешения моего мужа, ведь Юсте позволили жить в его доме…
— Конечно, Гавий, я надеюсь, тоже поедет. Можешь планировать на утро что-то, что непременно нужно скрыть от супруга.
— Такого не существует, я честна перед ним.
— Я буду вечером у Руфа, — пообещал Гай Юсте, легонько сжав ее пальцы.
Глядя вслед уходящим женщинам, Гермерот осторожно поинтересовался:
— Гай, ты влюблен?
В ответ тот почти горько усмехнулся:
— Знаешь, кто она? Юста Кальпурния Пизония, дочь Юстиниана Сцеволы.
Гермерот ахнул:
— Та самая?!
— Да. А я самый большой осел на свете!
— Слышал бы сейчас тебя отец.
Гай стал мрачен, как туча Громовержца.
— Сейчас уже поздно, послезавтра приезжает Порций Постумий, за которого теперь выйдет Юста. Убить его, что ли?
— Поговори по-хорошему, Порций поймет. Девушка тоже влюбилась, слышишь, Гай? И отец твой поймет и будет рад.