— Так ведь время есть, — пожал плечами Алексей. — Или вы хотите сказать, что передумали?
— Ну вот, — хмыкнула девушка. — Стоит чуть пожаловаться, так сразу на «вы» начинают обращаться. Нет, раз договорились, значит договорились. Аукционы все равно все не обежишь, а если клиент заявится, ты сделаешь вид, что покупаешь инкрустированного малахитом слоника от Фаберже. Пусть знает, что за опоздание можно легко поплатиться хорошей вещью. Идем.
Она взяла гостя за руку, отвела к себе в кабинет.
— Сто лет не была в театре. Как я выгляжу? — Женщина крутанулась вокруг себя.
На этот раз на ней было длинное переливчатое платье в цвет волос, с длинным, почти до поясницы, разрезом на спине. Собранные на затылке волосы украшала заколка с тремя крупными изумрудами; зеленые камушки поблескивали также и в ушах, и на шее, перемежаясь с бесцветными бриллиантами ожерелья; на груди сидела золотая стрекоза с драгоценными глазами.
— Ты будешь самой потрясающей дамой во всем театре, — искренне признал Дикулин.
— Само собой, — скромно кивнула антикварщица. — Пойдем.
— Куда? — удивился молодой человек. — Ведь еще рано. Тут ехать три минуты.
— Я хочу заскочить с тобой к одной моей подружке, — безапелляционно сообщила Лена, забирая со стола сумочку. — Пойдем.
* * *
Ее подругой оказалась тоже хозяйка магазина — только уже готовой одежды. Там же, на улице Рубинштейна, только несколькими домами дальше.
— Вот, — обнявшись с блеклой дамой лет сорока, посторонилась девушка, — это Алексей.
— А что, неплохо, неплохо, — согласилась дама. — В смысле, телосложение нормальное, никаких сложностей.
— Да, я знаю, — обошла стол хозяйки Елена, оказавшись с женщиной по одну сторону, как бы вдвоем против него одного. — Кстати, Леша, а на чем мы поедем в театр?
— Я думаю… — запнулся Дикулин, внезапно понимая, что на мотоцикле, с которым он успел буквально сжиться, женщину в вечернем платье не повезешь. — Возьмем такси.
— Леш, — покачала головой Лена, — неужели ты считаешь, что мне стоит ездить в таком виде на общественном транспорте? В этих замызганных салонах, в которых сидел неизвестно кто и где невозможно ни вещь на сиденье положить, ни уронить чего-либо. Нет, ехать нужно на своей машине, так спокойнее. Я вот все думала, что у меня нет ни одного модного костюма, в котором прилично сесть на мотоцикл и посетить знакомых. Но ведь вот какое дело… Согласись, идти в театр в спортивном костюме как-то нехорошо. А если мы пойдем туда вместе, но настолько по-разному одетыми, это окажется еще хуже. Вот я и предлагаю: а что, если для начала купить не костюм для мотоцикла мне, а одежду для «Тойоты» тебе?
— Нет, — мотнул головой Алексей. — У меня хватает одежды. Да и денег я с собой не взял.
Мысленно он отметил, что даже имея деньги — ни за что не сунулся бы в такой дорогой бутик.
— Ничего, заплатить можно и потом, — пожала плечами девушка. — Ведь так, Алина?
— Нет, — категорически заявил Дикулин. Становиться альфонсом он не собирался ни в каком виде.
— Что ты на него насела, Аленушка? — укоризненно покачала головой хозяйка. — Может, он с тобой встречаться больше не собирается. Зачем ему тогда одеваться в стиле твоей машины? Ну, не нравишься ты ему, это бывает. Сходишь разик и так.
— Это неправда, — ответил Леша, чувствуя, как лицо наливается краской.
— Кстати, — спохватилась девушка. — Ты ничего не перепутал? Если «Смерть Тарелкина» — это опера, то почему она идет в БДТ?
— Нет, не перепутал, — покачал головой Дикулин. — Потому и купил билеты, что странным показалось. В БДТ плохих спектаклей не бывает.
— И ты действительно хочешь, чтобы я пошла туда вместе с тобой?
— Хочу.
— Тогда почему упрямишься? — Девушка вышла из-за стола к нему. — Правда, я очень давно не была в театре. Мне хотелось бы выглядеть действительно хорошо. И чтобы ты, Алеша, был рядом со мной. И чтобы ты был одет в том же стиле. Сделай это для меня, пожалуйста. — Лена взяла его за руку. — Говорят, мужчины должны идти ради женщин на жертвы. Пожалуйста, сделай для меня этот маленький подвиг, разреши выбрать для тебя костюм. Если я тебе действительно не безразлична, докажи.
«А ведь на деньги разводят, — внезапно сообразил Алексей. — Выберет мне „прикид“ тыщ на двадцать, потом всю жизнь расплачиваться за муру итальянскую придется».
Но, ощутив прикосновение Лены к своей руке, встретив ее умоляющий взгляд, он махнул рукой:
— Ладно, выбирай.
* * *
Москва. Тверская улица,
17 сентября 1995 года. 20:35
Мелкий моросящий дождик висел в воздухе туманной пеленой. Мертвенно-желтый свет фонарей отражался от множества луж, расплывался по мокрому асфальту, дрожал в капельках дождя, придавая улице оттенок нереальности. Однако жизнь на ней била ключом: прогуливались в одиночку или сбивались в кучки девушки, несмотря на прохладу одетые в короткие юбчонки и куцые курточки. Не спеша прокатывающиеся машины притормаживали рядом с ними, и то одна, то другая девушка ныряла в темноту салона, чтобы тут же умчаться куда-то в неизвестность.
Влажная, а потому кажущаяся особо яркой, вишневая «восьмерка» притормозила возле парочки девиц с пышными рыжими волосами, опустилось правое стекло.
— Сколько? — наклонился к окну круглолицый, коротко стриженный мужчина лет тридцати.
— Что, паря, ласки захотелось? — Подошла к машине одна из девиц.
Водитель окинул ее оценивающим взглядом, кивнул:
— Сколько за ночь?
— Ты не горячишься, парниша? — наклонилась девица к самому окну. — Мы ведь не газировкой торгуем.
Мужчина расстегнул карман рубашки, извлек пачку стодолларовых купюр и сыпанул их на пассажирское сиденье:
— Хата есть?
— Так тебе еще и перекантоваться негде? Могу устроить, как в люксе. Ты в курсе, сколько люкс в «Москве» за ночь стоит?
Водитель сгреб деньги в выемку перед рычагом переключения передач и открыл пассажирскую дверцу.
— Ладно, подруга, я рванула, — оглянулась на напарницу девица. — Или парниша хочет повеселиться по-крупному?
— Одной мне хватит вполне, — покачал головой водитель, — я не жадный.
— Это хорошо, что не жадный, — обрадовалась девица, усаживаясь рядом. — Люблю щедрых мужчин.
— Не обижу. — Пустынник вывернул руль влево, вдавил педаль газа. — Значит, звать тебя сегодня будут Роксаланой, понятно? Мы немного побалуемся, почудим. Если понравишься, вся эта зелень твоя.
— Роксалана так Роксалана, — согласилась девица, оценив количество «стольников», смятых в выемке перед рычагом. — Роксалана — это значит Рокси?