Я не могла удержаться.
— Что?!
Теперь она свирепо смотрела на меня. Я знала, что поступаю мерзко, заставляя ее это повторить, но в свою защиту могу сказать: а вдруг я бы ослышалась? Как это было бы стыдно!
Лицо ее окаменело. Она сжала зубы.
— Пожалуйста, можно поцеловать тебе ноги, чтобы поздороваться? — пауза, тихий вздох. — Вам обоим.
Адам повернулся, посмотрел на меня, и мы обменялись ошеломленными взглядами. Прежде у меня было близкое знакомство с ногами, но в этих обстоятельствах оно воспринималось странновато. К тому же я переживала, как будут развиваться события после этого. Томас и Шарлотта оставались моими самыми близкими друзьями, но у меня совершенно не было желания возрождать какие бы то ни было непристойные отношения с ними, особенно сейчас. Как говорится, это было своего рода воздаяние. (А я-то, оказывается, как бычий желудок, все еще перевариваю те события.)
— Конечно, можно, — я улыбнулась. Краем глаза я видела, что Адам тоже кивнул.
Я отнесла орхидею на кухню, а когда возвратилась, увидела Шарлотту, ползущую по полу на четвереньках к Адаму через всю гостиную. Это выглядело нереально. Я быстро подавила вспыхнувшее любопытство — не так ли они выглядели, когда забавлялись вместе. Меня поразил их вид: Адам, возвышающийся над ней и наблюдающий, как она подползает и прижимает губы сначала к одному его ботинку, а потом ко второму. Мне это показалось странно горячим, и касалось это не столько Шарлотты (хотя она потрясающая женщина), сколько образа Адама, каким я его увидела, — взгляд, исполненный власти, линия подбородка, изгиб ресниц, когда он смотрел сверху вниз, как она ползет по полу. И я вдруг поняла: я никогда не могла этого видеть, потому что это ябыла на коленях.
Это выглядело нереально. Я быстро подавила вспыхнувшее любопытство — не так ли они выглядели, когда забавлялись вместе.
Пока я смотрела на них, Шарлотта разрушила всю картину и поползла ко мне. Я была босиком и похвалила себя за то, что несколько дней назад сделала педикюр. Она наклонила голову, и я почувствовала ее дыхание над своей левой ступней, а потом она быстро поцеловала ее сверху. Было немного щекотно, и я улыбнулась, ловя взгляд Адама. И он, и Томас сосредоточенно наблюдали.
Она переместилась ко второй моей ноге, и когда прижала губы к моим пальцам, я услышала легкий стон замешательства, такой тихий, что больше никто не мог его услышать. Я все еще помнила то странное мгновение, когда кое-что из того, что она мне делала, промелькнуло в моей голове, заставив покраснеть. Но в то же время, когда часть меня наслаждалась, наблюдая за ее унижением (что было ошеломляющим само по себе — неужели у меня тенденция стать свитчем?), тот легкий звук вызвал у меня жалость к ней. Я наклонилась и погладила ее по затылку, там, где заканчивалась прическа, и на кратчайшее мгновение она поддалась моей ласке, по-видимому, испытывая от нее успокоение.
В комнате была атмосфера… чего-то такого. Но она так же быстро рассеялась. Шарлотта, все еще красная, поднялась. Я спросила у каждого, что они будут пить. Мы определились, что из еды закажем на дом, и выбрали диск с фильмом.
Остаток вечера прошел, как и предполагалось. Со странными причудами. Когда мы смотрели фильм, Шарлотта сидела не на диване рядом с Томасом — вместо этого она расположилась на полу у его ног. Она что-то шептала, и я была совершенно уверена, что она просит разрешения отправиться в сортир, где и просидела часть фильма. В целом их поведение ненамного выбивалось из привычной колеи, хотя с другой стороны, было непринужденным, как и всегда. Позже Том признался, что заставил ее всю ночь провести с анальной пробкой, что, возможно, привело к тому, что я тоже еле сдерживалась в конце разговора. Был, правда, один странный взгляд, пробежавший между Шарлоттой и Томом, который заставил меня задуматься, что будет, когда они вернутся домой, но больше ничего не говорило о том, что происходит что-то из ряда вон выходящее. К тому времени, когда Шарлотта поцеловала нас на прощание, мы уже воспринимали это почти нормально. Хотя ладно, кого я обманываю? На самом деле, конечно же, нет. Но когда они пошли по тропинке рука об руку, я не могла удержаться, чтобы не порадоваться за них. Я с трудом представляла, что смогла бы сделать подобное для своего доминанта и через миллион лет, но каждому свое — казалось, их это сближает.
Был, правда, один странный взгляд, пробежавший между Шарлоттой и Томом, который заставил меня задуматься, что будет, когда они вернутся домой.
Когда мы с Адамом заперли входную дверь и вернулись на кухню, чтобы загрузить посудомоечную машину, то одновременно перевели дух и сразу засмеялись. Я не могла дольше сдерживать любопытство.
— Итак, у меня есть вопрос.
Адам поднял глаза от мусорного ведра, в которое выбрасывал объедки.
— Валяй.
— Так все-таки чем ты занимался с Шарлоттой до меня? Это тоже была какая-то круглосуточная игра на публику?
Я с легкостью могу признаться, что была обеспокоена — не было ли то, в чем Адам был замешан, чем-то новым для меня, таким, до чего я не готова была опуститься, несмотря на то, насколько хорошо я знаю людей, находящихся с нами в одной комнате. Действительно, могло ли повлиять на это знакомство с ними? Наверное, это было бы еще хуже.
Он улыбался.
— Нет, это не было игрой на публику, и, уж конечно, я не стал бы заставлять ее делать такоепри всех.
Уф. Хотя, черт побери, меня так и подмывало спросить то, что само собой напрашивалось — а какиеигры на публику ты делал? Но я сдержалась.
Он прервал мои размышления.
— Так это мешало тебе разговаривать?
Я засмеялась.
— Именно. Я знала, что они экспериментируют с более интенсивным D/S-лайфстайлом [7] , но мне даже в голову не приходило, что они зайдут так далеко. Когда Том приказал ей это сделать, моим первым порывом было захихикать от нервных переживаний.
Адам улыбнулся.
— У меня тоже. Но я все-таки мерзко хихикнул.
На мгновение мы замолчали, глядя друг на друга. Наконец я отвернулась, чтобы поставить тарелку с остатками еды в холодильник, и, избегая смотреть Адаму в глаза, произнесла:
— Тем не менее наблюдать за ней было возбуждающе.
Когда я обернулась, он пристально посмотрел на меня и кивнул в знак согласия.
— Это действительно было горячо. — Он улыбнулся. — Особенно, когда она целовала твои ноги.
Я состроила глазки.
— Ты — обыкновенный парень со своими лесбийскими фантазиями.
Он наклонился и поцеловал меня в носик.