В замке витал запах праздника, отдыха, близкого веселья. Среди учеников бродила легенда, что после заключения Хартии, не только провозгласившей Единение, но и запретившей магам выдавать смертным свое существование, у многих чародеев возникло недовольство. Представители многих родов заявили, что такое положение превращает их в затравленных, прячущихся зверьков. И тогда Совет Равных разрешил людям раз в году – весь день и всю ночь перед праздником Рождества – творить любое колдовство и любое бесчинство, дабы показать смертным свою силу.
Каждый год перед зимними каникулами учителя по нескольку раз объясняли школьникам, что это всего лишь пустое суеверие, что никакого разрешения не существует, что выдавать себя смертным нельзя нигде и никогда. Однако объяснения не действовали – юноши и девушки уже загодя начинали придумывать, какие кары и какие ловушки устроят обитающим неподалеку селянам и горожанам, какие на тех обрушат чудеса. С тем чтобы потом, собравшись после каникул, еще долго смеяться над испугами и восторгами смертных и радоваться своей находчивости. Все знали, что никого и никогда в истории Совет не покарал за баловство в этот день и что взрослые готовы чудить в рождественский сочельник с не меньшей охотой, чем дети.
Ну и кто способен думать об учебе и экзаменах накануне такого радостного праздника? Пятому курсу еще предстояло сдавать пророчество, колдовство, алгебру, гендерное искусство, естествознание, магию – но молодежь веселилась, украшала себя бисером, блестками и самоцветами, постоянно отпускала шутки и предвкушала всевозможные розыгрыши для смертных. А экзамены что? Полугодовую работу до весны всегда можно пересдать. Так чего тогда беспокоиться?
На фоне общего веселья только Битали, словно всеобщий укор совести, продолжал сурово зубрить конспекты и старательно выполнял возложенную на него работу. Результат не заставил себя ждать. Он неожиданно для самого себя сдал алгебру одним из лучших на курсе, обогнав даже Цивика, но уступив Аните, Дожару и Дистини Шаркови. У мадам Деборе он заработал всего три балла. Ничего не поделать, к предвидению и интуиции особых дарований у Кро никогда замечалось. Зато получилось неплохо написать зачетные работы по классической магии и естествознанию, которое, за исчезновением профессора Налоби, принимал тоже Карл Пепелет.
Но это отнюдь не означало, что Кро вдруг воспылал страстью к учебе. Просто, в отличие от всех своих однокурсников, он не имел дома вообще. Постоянные переезды с места на место не позволяли ему дважды вернуться из интерната в один и тот же дом, и в преддверии каникул он никогда не знал, кто окажется его новыми соседями, новыми знакомыми. Один раз вообще случилось, что родители не смогли забрать сына к себе. Так что для Битали впереди никакого праздника не ожидалось, и азартные идеи, замыслы, советы веселых однокурсников только портили ему настроение. Применить эти находки в реальности он все равно не мог.
Однокурсники считали дни – он же просто ходил на занятия и пытался избавиться от плохого настроения, зарываясь в справочники и убивая время на тренировку заклинаний. Сейчас он с большим удовольствием провел бы полный обряд корсовинга – но до повторения оного следовало ждать еще не меньше двенадцати месяцев.
Восемнадцатого декабря подошло время последнего урока гендерных искусств. И уж где-где, но здесь Битали рассчитывал получить не то что девять, а все пятнадцать баллов по итогам экзамена. Однако, когда мужская половина пятого курса выстроилась под кровлей западного корпуса вдоль стойки с мечами, алебардами, секирами и протазанами, сэр Ричард Уоллес, пройдя по дуэльной дорожке своей стремительной, чуть подпрыгивающей походкой, резко повернулся и хлопнул в ладони:
– Мсье Дожар, мсье Кро, выйти на два шага вперед! Учитывая уровень вашей домашней подготовки, общий зачет будет для вас слишком простым, а оценка за него несправедлива. Проверка ваших навыков будет проведена позднее в индивидуальном порядке. А сейчас вы свободны, можете заниматься самостоятельно по другим дисциплинам!
Юный граф и сын простого наемника покосились друг на друга и направились к дверям. Доброжелательности между ними не было, а потому не проявилось и вежливости. В дверях они оказались одновременно и даже не подумали пропускать друг друга вперед. Протиснувшись, бок о бок спустились на этаж, вышли в коридор и, так и не сказав ни слова, с обоюдной демонстративностью разбрелись в разные стороны.
Мысли Кро обратились к домовым. За день до начала каникул никто уже уроков, естественно, не задавал, экзамены были позади. А вот его обязанности обеспечивать порядок остались за ним. В первую очередь – добывать молоко. Как уже выяснилось, вытягивать его из коров Битали мог и сам. Однако Анита неизменно стремилась ему помогать. То ли из-за тех ощущений, что испытывала она во время колдовства, то ли из-за объятий, в которых выходила из этого…
– Мсье Кро? Почему вы не на занятиях?
Уйдя в мысли, он отвлекся и едва не врезался в Элению Клеотоу.
– Там идет экзамен, профессор. Меня освободили.
– И выслали с занятия?
– Да, профессор…
– Это печально… – покачала головой Эления, и грусть в ее больших глазах поразила Битали своей искренностью. – Тебе, наверное, одиноко и тоскливо. Иди ко мне, дай мне тебя обнять…
В душе молодого человека выросло огромное желание ощутить ласку этой прекраснейшей из девушек, ответить на ее искренность, на ее чувство. Щемящее желание прикоснуться губами к этим манящим глазам, к губам. И хотя рассудок его пытался достучаться до сознания с какими-то глупостями, он понимал, что эта красота, эта улыбка, этот голос не могут лгать.
– Иди же ко мне, Битали… – Ее вкрадчивый голос проник в сознание, заставил сердце стучать со скоростью пришпоренного скакуна. – Будь со мной…
Горячая ладонь Элении скользнула по щеке юноши, по шее, остановилась на груди. Тонкие пальцы взяли волшебную палочку за кончик, извлекли из кармана. И хотя Кро понимал, что этот ее поступок совсем не правильный – но его душевная открытость перед учительницей, его непреодолимое желание понравиться ей, стать приятным и желанным не позволили оттолкнуть эту руку.
– Какой ты милый…
Слегка приоткрытые губы уже было коснулись его лица, но положенная на грудь ладонь успела толкнуть раньше. Под ногами оказалось препятствие, и Кро опрокинулся на спину, провалился сквозь пол и обрушился в какую-то черную, непроглядную пропасть, показавшуюся бездонным колодцем. В ушах засвистел ветер, екнуло в животе, он падал, падал, падал, ежесекундно ожидая смертоносного, размазывающего в лепешку удара о дно… И вдруг – свет, стены, пол.
– Хватит кричать, мсье Кро, это был морок… – хладнокровно сообщила Эления Клеотоу, разглядывая ногти на холеной руке. – Должна вас с огорчением уведомить, что зачет по демоноведению вы не сдали. Вам нужно тщательнее следить за своими эмоциями. Вставайте, пол холодный. Еще простудитесь перед каникулами. Поднимайтесь. И не нужно себя ощупывать, больше пары синяков и шишек вы вряд ли могли заработать, споткнувшись на ровном полу.