Хасар нахмурил брови. Монах, напротив, смотрел совершенно спокойно.
— Этот человек понравился бы Чингису, — внезапно произнес монгол. — Спроси, не хочет ли он поехать с нами.
Хо Са снова заговорил, но юноша, не отводя взгляда от Хасара, покачал головой.
— Монах говорит, что Будда может направить его по странному пути, только его место среди бедных.
— Бедных везде хватает, — отрезал Хасар. — Спроси, откуда он знает, что это не его Будда послал нас ему навстречу.
Хо Са кивнул и что-то сказал. Лицо монаха осветилось неподдельным интересом.
— Он спрашивает, знакомо ли твоему народу имя Будды, — сказал Хо Са.
— Передай монаху, — ухмыльнулся монгол, — что мы верим в Отца-небо над нами и Мать-землю под нами. А все остальное — борьба и боль до самой смерти.
Заметив, что Хо Са поморщился от такой нехитрой философии, Хасар усмехнулся.
— И это все, во что ты веришь? — поинтересовался тангут.
Хасар бросил взгляд на брата.
— Те, кто поглупее, верят в духов, но большинство из нас верят в хорошего коня и крепкую правую руку. И нам дела нет до этого Будды.
Когда Хо Са закончил переводить слова Хасара, юный монах кивнул и зашагал к привязанному мулу. Хасар и Тэмуге удивленно смотрели, как юноша сел в седло, а животное под ним захрапело и стало брыкаться.
— Ну и мерзкая скотина! — воскликнул Хасар. — Так юноша идет с нами?
Хо Са удивился, когда монах согласно кивнул.
— Вот и ладно, — сказал Хасар. — Только передай ему, что я не позволю оставлять в живых моих врагов. Пусть мне не мешает. А полезет еще раз — отрежу его лысую голову.
Услышав его слова, монах рассмеялся и хлопнул себя по бедру. Хасар снова нахмурился.
— Я Хасар из племени Волков, — произнес монгол, показывая на себя. — А как тебя зовут?
— Яо Шу! — ответил юноша, дважды стукнув себя кулаком в грудь.
Похоже, знакомство развеселило монаха — он залился смехом. Хасар удивленно смотрел на юношу.
— Садись на коня, Хо Са, — скомандовал он наконец. — Гнедая кобыла моя. По крайней мере, больше не придется идти пешком.
Путники быстро взобрались на коней. Хо Са и Тэмуге досталась одна лошадь, они уселись на нее, сняв седло. Разбойники молчали, понимая, что их жизнь висит на волоске. Они долго смотрели вслед незнакомцам и начали ругаться только после того, как убедились, что поблизости никого нет.
Ущелье, отделяющее государство Си Ся от южного края пустыни, пустовало, когда туда добрались пятеро путников. В горах, далеко к северу, зима уже вступила в свои права, на несколько долгих месяцев сковала землю. В самом ущелье ревел пронизывающий холодный ветер, словно радуясь, что ничто ему не мешает. На пути ветра больше не было крепости, и он дул без остановки, вздымая клубы песка и пыли.
Добравшись до прохода в горах, Хасар и Тэмуге спешились при мысли о том, сколько крови пролили их воины, штурмуя здешнюю крепость. Чингис велел ее разрушить. Несколько глыб все еще лежали на песке, остальные по приказу хана оттащили подальше. Только квадратные отверстия в скалах, где крепились леса и подпорки, напоминали о несуществующих ныне стенах. Больше ничего не преграждало племенам дорогу на юг, и Хасар ощутил гордость за свой народ.
Они с братом шли по ущелью, глядя на поднимающиеся с обеих сторон скалы. Каменщик и монах не понимали их чувств, ведь они не бывали в этих местах, где за крепостью из черного камня Западное Ся наслаждалось безраздельной властью.
Хо Са повернул коня на юг, к опустевшим полям. Вдалеке виднелись темные пятна — там сожгли сгнивший урожай, и на земле остался пепел.
«Крестьянам придется голодать, и жителям Иньчуаня, наверное, тоже», — подумал Хо Са и сокрушенно покачал головой.
Четыре долгих месяца он не был дома. Хо Са мечтал хотя бы еще раз увидеть жену и сыновей. Интересно, на что живут уцелевшие от расправы воины после того, как великий хан разбил тангутское войско? Кочевники сокрушили существующий с давних пор мир. Хо Са содрогнулся, вспомнив о жестокости монголов. Горечь от потери друзей и соратников до сих пор разъедала его сердце. Впрочем, самое большое унижение Хо Са испытал, видя, как отдают дикарям королевскую дочь. Тангут содрогнулся при мысли, что юная красавица должна жить в вонючей юрте среди овец и коз.
Хо Са посмотрел на долину и вдруг понял, что ему будет недоставать компании Хасара. Да, монгол неотесан и жесток, но Хо Са с гордостью вспомнил об их совместном путешествии. Никто из тангутов не смог бы похвастаться, что тайно проник в цзиньский город и вернулся живым, прихватив главного каменщика! Нет, конечно, Хасар не подарок. Хо Са однажды чуть не погиб из-за него в деревне, где монгол выпил слишком много вина. Тангут потер шрам на боку, оставленный кинжалом стражника. Воин навещал в деревне семью и наткнулся на Хасара. Протрезвев, монгол напрочь забыл о драке. Порой он страшно злил Хо Са, зато от его бесшабашной жизнерадостности становилось легче на душе. Хо Са с тревогой подумал, что не сможет заново привыкнуть к жесткой дисциплине, царящей в тангутском войске. Государь обещал монголам ежегодную дань, и Хо Са решил, что попросит о назначении в отряд стражников, которые должны будут доставить ее через пустыню. Ему хотелось взглянуть на землю, породившую племена.
Хасар, улыбаясь, подошел к своим спутникам. Воин был счастлив — они вернулись домой, выполнили задание Чингиса. Пыль покрывала их одежду, а на лицах запеклась грязь. По дороге Яо Шу учился у Хо Са говорить на языке кочевников. У Ляна получалось хуже, однако и он запомнил несколько нужных слов. Монах, каменщик и воин посмотрели на Хасара и неуверенно кивнули в ответ, не понимая причину его радости.
Хасар подошел к Хо Са. К своему удивлению, тангут почувствовал, как в груди что-то сжалось при мысли, что придется оставить эту странную компанию. Он хотел что-то сказать, Хасар его опередил.
— Смотри, Хо Са, и запоминай. Ты не скоро попадешь домой.
— Что? — возмутился воин. Миролюбивое настроение как рукой сняло.
Хасар пожал плечами.
— Твой правитель отдал тебя на год. Сменилось четыре луны, еще две — и мы будем дома. Ты нам нужен, чтобы переводить для каменщика и учить монаха говорить на приличном человеческом языке. Неужели ты полагал, что я оставлю тебя здесь? Да ты и вправду так думал! — Хасар, похоже, пришел в восторг, заметив обиженное выражение, промелькнувшее на лице Хо Са. — Мы вернемся в степь, Хо Са. Проверим на парочке холмов, чему научит нас этот каменщик, а когда будем готовы, отправимся воевать. Может, к тому времени ты станешь так полезен для нас, что я попрошу тебя у твоего господина еще на год или два. Думаю, он тогда пошлет меньше дани — вычтет твою цену.
— Ты говоришь так, чтобы меня позлить! — сердито сказал Хо Са.
— Может, лишь самую малость, — рассмеялся Хасар. — На самом деле ты хороший воин и знаешь страну Цзинь. Ты нам пригодишься, когда мы пойдем на нее войной.