— Ты плохо выглядишь, — сказал старый гладиатор.
К его удивлению, Юлий не ответил; казалось, молодой человек не заметил приближения управляющего. Его глаза покраснели от бессонной ночи, тело вздрагивало от холодного ветра, но Юлий не обращал на это внимания.
Тубрук увидел на загорелой коже светлые следы шрамов, свидетелей старой боли и сражений.
— Юлий!.. — мягко окликнул он молодого человека.
Ответа не последовало, но Цезарь позволил одеялу свалиться с плеч, и остался только в сандалиях и облегающих штанах, доходящих до середины бедер.
— Мне надо пробежаться, — произнес Юлий, глядя на лес за холмом.
Его голос был таким же холодным, как ветер, и Тубрук обеспокоенно прищурил глаза.
— Я пойду с тобой, парень, если ты немного меня подождешь, — сказал он и вернулся в дом, чтобы стащить с себя тяжелую тунику.
Когда управляющий вернулся, Юлий медленно разминал мышцы ног, и Тубрук присоединился к нему, завязав кожаные шнурки до самого верха икры.
Когда оба были готовы, Юлий двинулся вперед, задав ритм движения.
Тубрук легко пробежал первую милю через лес, довольный, что не отказался от упражнения. Позже, когда в груди стало жечь от усилий, он посмотрел на Юлия. Тот легко несся по извилистой тропинке, грудь его равномерно вздымалась.
Старый гладиатор старался не отставать: сначала бежал плечом к плечу с младшим товарищем, потом стал переходить на все более медленный шаг. Юлий не разговаривал, продолжая бег: по лицу его струился пот, заливая глаза.
После следующей мили они выбежали из прохладной зеленой тени и продолжили путь по периметру поместья. Ноги уже отказывались повиноваться Тубруку; дыхание вырывалось со свистом. Ни один человек его возраста не смог бы так долго выдерживать подобную нагрузку, а по Цезарю нельзя было сказать, что он утомился, поскольку молодой человек или не обращал внимания на усталость, или просто забыл о ней. Он был сосредоточен на своих мыслях и не замечал, что Тубруку тяжело. Старый гладиатор понимал, что важно быть рядом с Юлием, когда тот наконец выдохнется, но вскоре у него перед глазами уже появились красные пятна, а каждый удар сердца отзывался болью, от которой в груди начинал разгораться костер.
Цезарь остановился без предупреждения, опустив руки на колени и тяжело дыша. Тубрук тут же прекратил бег, благодаря богов за передышку. Он мерил тропинку медленными шагами, надеясь, что Юлий не побежит снова, отдохнув несколько минут.
— Ты знаешь, что случилось с Корнелией?.. — неожиданно спросил Юлий.
Тубрук похолодел, силы внезапно покинули его.
— Да, знаю. Мне рассказала Клодия.
Цезарь вдруг выругался, с неистовой яростью сжав кулаки. Лицо его покраснело. Тубрук от неожиданности отступил на пару шагов и сам себе удивился.
Молодой человек ходил взад и вперед, его руки искали в воздухе нечто такое, что он мог бы схватить и убить. Юлий посмотрел на управляющего, и Тубруку пришлось собрать всю волю, чтобы не отвести взгляд.
— Ты обещал, что будешь защищать ее, — прорычал Цезарь, делая шаг навстречу управляющему. — Я доверил тебе ее безопасность!
Повинуясь внезапному порыву, Юлий поднял кулак, но Тубрук не шевельнулся, хотя и не сомневался, что сейчас последует удар.
Однако молодой человек фыркнул и отвернулся.
Старый гладиатор заговорил спокойно, зная кое-что об эмоциях, которые лишили Юлия контроля.
— Когда Клодия мне рассказала, я стал действовать, — ответил он.
Цезарь, казалось, его не слышал.
— Этот негодяй Сулла издевался над ней, Тубрук. Он дотрагивался до нее своими грязными руками, — воскликнул он и разразился рыданиями, потом медленно опустился на траву, закрыв ладонями глаза.
Тубрук наклонился и обнял молодого человека. Юлий не сопротивлялся, продолжая сдавленно рыдать.
— Она думала, что я ее за это возненавижу, ты можешь в это поверить?..
Старый гладиатор не отпускал его, давая пролиться горьким слезам.
Когда же Цезарь наконец успокоился, он отпустил его и, посмотрев в побледневшее лицо, сказал:
— Я убил его, Юлий. Я убил Суллу, когда узнал обо всем.
Цезарь широко раскрыл глаза от изумления, а Тубрук продолжал, чувствуя облегчение от того, что может все наконец-то рассказать:
— Я занял место раба в его кухне и сдобрил пищу аконитом…
Юлий схватил Тубрука за руки.
— Кто-нибудь еще знает?..
— Только Клодия. Я не стал говорить Корнелии, — ответил управляющий, прилагая усилие, чтобы освободить свои запястья.
— Никто? Ты уверен? Тебя не могут опознать?..
В конце концов Тубрук разозлился и с силой разжал пальцы Юлия.
— Все, кто мог меня опознать, мертвы. Мой старый друг, который продал меня в дом Суллы, умер после пыток, так не выдав меня… Теперь, кроме Клодии и нас, никто ничего не знает, клянусь.
Он перехватил тяжелый взгляд Цезаря и медленно, сквозь зубы процедил, догадавшись о его мыслях;
— Ты не тронешь Клодию, Юлий. Даже не думай об этом!..
— Пока она жива, моя жена и дочь в опасности, — ответил молодой человек убежденно.
— И пока я жив. Меня ты тоже убьешь? Имей в виду, если ты только дотронешься до Клодии, я сам приду за тобой!..
Двое мужчин стояли друг против друга, сжав кулаки. Молчание становилось невыносимым, но никто не отводил взгляда. Потом Юлий вздрогнул, и маниакальный блеск пропал из его глаз.
Тубрук продолжал на него смотреть: ему было необходимо, чтобы молодой человек отказался от своего намерения.
Наконец Цезарь заговорил:
— Хорошо, Тубрук. Но если сулланцы когда-нибудь придут к ней или к тебе, связи с моей семьей не должно быть…
— Не надо меня об этом просить! — сердито сказал управляющий. — Я служил твоей семье не один десяток лет. Я люблю Клодию, Юлий, и она любит меня. Мой долг, моя любовь к тебе не пересекаются с возможностью причинить ей вред. Этого не случится. В любом случае я знаю, что от Суллы ко мне нет тропки, да и к тебе тоже. Чтобы доказать это, я готов на все.
Когда Цезарь снова заговорил, в его голосе явно звучала усталость.
— Тогда тебе придется уехать. У меня достаточно денег, чтобы отправить тебя куда-нибудь подальше от Рима. Клодию я освобожу, и ты сможешь взять ее с собой.
Тубрук стиснул челюсти.
— А твоя мать? Кто за ней будет присматривать?
Из молодого человека словно испарилась вся страсть, оставив усталость и пустоту.
— Есть Корнелия, и я могу нанять еще одну сиделку… А что делать? Разве у нас есть выбор? Неужели ты думаешь, что я этого хочу? Ты был рядом со мной всю мою жизнь. Я не могу представить, что мы больше не будем вместе бегать вокруг поместья, но сулланцы до сих пор ищут убийцу, ты знаешь это… О боги! Дочь Помпея!.. — Юлий окаменел от ужаса, так как знак смерти навис над его домом. Хриплым шепотом он проговорил: — Они бьют вслепую. Корнелия уже в опасности!