Распахнулась дверь, двое воинов затащили в хижину длинноволосую, совершенно обнаженную девицу лет шестнадцати, поставили на ноги.
— Вот, Создатель, — сообщил один из хабреков, — только что поймали. Не пробовали еще.
— Это славно, — кивнул Создатель, — у нас есть кому попробовать.
Данила, продолжая громко чмокать, взмахнул крыльями. Девица, поняв, что ее ждет, забилась в руках воинов, истошно завопила, замотала головой.
— Да подержите ей башку! — прикрикнул Господь. — Поесть ведь невозможно!
Один из хабреков запустил пальцы рыбачке в волосы, закинул ей голову на спину. Данила уселся девушке на грудь, глубоко запустив когти в мягкую плоть, и прильнул к горлу жертвы. По белому округлому плечу заструилась кровавая ниточка, о грязный пол застучали липкие капли. Создатель отошел к выходящему на реку окну, задумался.
Последние дни он отдыхал душой и телом. Создатель еще не забыл, как рыбаки гоняли его по кустам, и не без злорадства позволил хабрекам устроить облаву на поклонников водяных богов. Пусть сами теперь побегают! Правда, сам правитель участия в веселье не принимал. Разве что баловался время от времени с захваченными пленницами. Но, похоже, лафа кончилась. Дьявол получил помощь, справедливое равновесие нарушилось. Значит, нужно немедленно возвращаться к войскам у засек и готовить их к возможному нападению.
Господь оглянулся на хабреков.
В сложившейся ситуации наступать без полноценной фаланги опасно. Придется ждать возвращения всех воинов, которые с восторгом прочесывают кустарник на землях рыбаков и не оторвутся от этого увлекательного занятия еще дней десять, если не дольше. Приказывать бесполезно — все равно не послушают. Ничего, когда хабреки сомкнут строй, свое развлечение они окупят сторицей. Никакие «блюстители» их не остановят. Гораздо обиднее, если Дьяволу удастся удрать. Неужели рогатый мерзавец опять выкрутится?!
Создателя аж передернуло от подобной перспективы.
— Эй, Данила, хватит жрать! Несварение желудка получишь!
— Не, чмок-чмок, Данила здоровый, чмок-чмок, Данила не пропадет, чмок-чмок.
— Хватит жрать, говорю! — прикрикнул Господь. — Летать не сможешь!
Данила оторвался от горла рыбачки, обиженно оглянулся:
— Опять летать? А кушать?
— Заберите от него эту кормушку! — не выдержал Создатель. — Он ведь наркоман, сам не отдаст.
— Данила, ты пропал! — завопил малыш, отдираемый хабреками от законного обеда, но уступил силе и перепорхнул Создателю на плечо, горько посетовал:
— Пошто Данилу обижаешь? Данила хороший!
— Что за проход, про который ты говорил? — не обратил Олег внимания на занудство вампиренка. — Через который хелены сбежать хотят?
— Его колдуны нашли. Которые на границе с Долиной Потаенных Мыслей,
— Узнай, что за проход, куда, как можно его прикрыть. Узнай, про какой Щит говорила хозяйка. Я отправляюсь к засекам, найдешь меня там.
— Данила узнай, Данила разведай, — насупившись, забормотал малыш. — А Даниле даже поесть спокойно не дадут.
— Не плачь, когда с Дьяволом покончим, разрешу тебе сосать кого захочешь и сколько захочешь. — Создатель поднял над головой крепко сжатый кулак:
— Клянусь!
Крылатый клоп долго и задумчиво смотрел на кулак, потом тяжело вздохнул:
— Ладно. Данила спасет Создателя. Данила бескорыстный.
«Бескорыстный» вампир покачался на плече, расправил крылья и вылетел в открытую дверь.
Господь тоже вышел из хибары, вскочил на трофейного коня, натянул поводья.
— Эй, хабреки! Торопитесь, благородные храбрецы, нам предстоит еще немало славных дел! Я жду вас на месте сбора!
— Слава Создателю! — восторженно вскинули длинные ножи ближайшие воины.
Олег развернул коня и вскачь помчался по узкой тропе, ведущей к реке. На берегу он легко спрыгнул с коня возле наполовину вытащенной из воды лодки. Теперь, стараниями хабреков, этого беспризорного добра вдоль реки хватало вдосталь. Путник столкнул суденышко на волны, запрыгнул внутрь, поднял с днища весло, уселся на корме, сделал несколько сильных гребков. Оглянулся на конягу и мысленно приказал ему следовать за собой. Пегий конь с плеском ухнулся в воду, подняв тучи брызг, поплыл, изо всех сил вытянув шею, и вскоре обогнал Создателя. Через десяток метров копыта его коснулись дна, и четвероногий слуга выбрался на берег. Следом вытянул лодку на песок Господь. Он не стал садиться в седло сразу, а примерно полчаса вел лошадку в поводу, давая солнцам возможность высушить шкуру.
* * *
В душе Пирина наконец-то настал покой. Хотя скорее всего души у него больше не имелось. Он продал ее Дьяволу в обмен на силу, а потому теперь мог мчаться со скоростью раз в десять большей, нежели самый быстрый из хеленских скакунов. Молодой рыбак более не испытывал мук утраты, его не терзали воспоминания, тоска по прошлому. Он ощущал только голод. А еще — запах дичи. Сладкий аромат ненависти, злобы и жажды власти, необоримого желания повелевать, распоряжаться чужими жизнями и судьбами.
Тело, покрытое толстой ороговевшей коркой, не ощущало ни холода, ни жара, ни боли; не мигающие за толстой прозрачной пластиной глаза смотрели тупо и бессмысленно, смрадное дыхание вырывалось из приплюснутых ноздрей белыми облачками пара. Оборотень мчался строго по прямой, неведомым инстинктом выбирая кратчайшую дорогу к цели. Он промчался через яблоневый сад, сшибая нижние ветви, снес угол забора возле крестьянского двора, опрокинул неповоротливого быка, после чего промчался через вспаханное поле, оставляя глубокие отпечатки трехпалых когтистых лап, ворвался в густой ельник и проложил сквозь него новую узкую тропу. Не прошло и получаса, как он выскочил из дворца, а впереди уже прорисовались высокие стены Срединного хребта. Пирин вышиб высокие двери Мертвого Замка, стремительно пробил несколько внутренних стен, раскидал убирающих пол женщин, выскочил из окна с противоположной стороны и широкими скачками помчался дальше. Он чувствовал биение наливающегося кошмара, всеми фибрами костяного тела ощущал самую сердцевину этой мировой боли и мчался туда, захваченный голодом и жаждой убийства.
* * *
Первое селение Создатель миновал вскачь, без остановки, но во втором оказался уже в сумерках. Его узнали, но всякую попытку к торжественной встрече Господь пресек:
— Негоже устраивать праздники, когда люди гибнут, сражаясь со Злом. Мне нужны лишь комната и постель.
Горница сверкала чистотой, но кровать с соломенным матрацем, как всегда, пахла гнильцой. Некоторое время Создатель наблюдал за селянами из окна, подумывая о свеженькой девице на ночь, но в конце концов махнул рукой — слишком уж устал он сегодня.
Олег разделся, вытянулся на чистом белье — и на том спасибо, — поежился, выбирая удобное положение среди соломенных комьев.