— Что происходит? — спросил Нико, пытаясь вскарабкаться на мой валун.
Моя мысль лихорадочно работала. Талии несдобровать, но охотниц удалось разделить. Учитывая, что они отрядили на каждый фланг столько людей, центр их должен оставаться неприкрытым. Если я потороплюсь…
Я посмотрел на Бекендорфа.
— Смогут твои ребята продержаться?
— Ясное дело, — фыркнул Бекендорф.
— Я пошел.
Братья Стоулл и Нико разразились одобрительными возгласами, когда я помчался к границе.
Я бежал очень быстро и чувствовал себя прекрасно. Перепрыгнул через ручей и оказался на вражеской территории. Я видел впереди их серебристый флаг и только одну стражницу, которая даже не смотрела в мою сторону. Я услышал звуки боя справа и слева, где-то в лесу. У меня получилось!
Стражница обернулась в последнее мгновение. Это была Бьянка ди Анджело. Глаза ее широко раскрылись, когда я врезался в нее, и она распростерлась на снегу.
— Извини! — выкрикнул я.
Сорвал серебристый флаг с дерева и пустился наутек.
Я успел отбежать на десять ярдов, прежде чем Бьянка опомнилась и позвала на помощь. Я думал, что препятствий больше не будет.
Серебристый шнур со свистом обвился вокруг моей лодыжки, привязав меня к ближайшему дереву. Меня заарканили из лука! Не успев сообразить, что надо притормозить, я на полной скорости тяжело рухнул в снег.
— Перси! — раздался слева громкий голос Талии. — Что ты делаешь?!
Прежде чем она успела добежать до меня, прямо рядом с ней взорвалась стрела, и желтый дым клубами повалил на ее команду. Они поперхнулись и закашлялись. Я почувствовал запах газа даже на расстоянии — отвратительный запах серы.
— Так нечестно! — задыхаясь, крикнула Талия. — Газовая атака — это не по-спортивному!
Я поднялся и снова пустился бежать. Еще несколько ярдов до реки — и игра за нами. Совсем рядом просвистело еще несколько стрел. Передо мной внезапно возникла охотница — словно из-под земли выросла, — она попыталась пырнуть меня ножом, но я отвел удар и продолжил бег.
Я услышал пронзительные крики с нашей стороны реки. Ко мне неслись Бекендорф и Нико. Я решил, что они хотят поприветствовать меня, но затем увидел, что они гонятся за кем-то — это была Зоя Ночная Тень, которая мчалась мне навстречу огромными прыжками, как гепард, без труда уворачиваясь от игроков нашей команды. И в руках у нее был наш флаг!
— Нет! — пронзительно воскликнул я и припустил еще быстрее.
Я был уже в двух футах от воды, когда Зоя перемахнула на свою сторону, не забыв от души пихнуть меня. Охотницы разразились приветственными возгласами, когда обе стороны сошлись у ручья. Из леса вышел Хирон с мрачным лицом. На спине он вез братьев Стоулл, и, похоже, у обоих были серьезные раны на голове. Две стрелы, как антенны, торчали из шлема Коннора Стоулла.
— Охотницы победили! — недовольно провозгласил Хирон. Затем пробормотал: — Пятьдесят шестой раз подряд.
— Персей Джексон! — завопила Талия, бросаясь ко мне.
От нее все еще пахло тухлыми яйцами, и она впала в такую ярость, что от ее доспехов летели голубые искры. Все съежились и попятились при виде Эгиды. Мне пришлось мобилизовать всю свою силу воли, чтобы не отступить.
— О чем, во имя богов, ты думал? — проревела Талия.
Я сжал кулаки. На меня и так обрушилось достаточно неприятностей за один день. Это было уже чересчур.
— Я захватил их флаг, Талия! — И я потряс им у нее перед носом. — Мне представился шанс, и я воспользовался им!
— Я БЫЛА НА ИХ БАЗЕ! — выкрикнула Талия. — Но флаг уже унесли. Если бы ты не влез, куда не просят, мы победили бы.
— У тебя и своих дел было по горло!
— Ах так, значит, это я виновата?
— Я этого не говорил.
Талия зарычала от ярости и ткнула меня кулаком, пропустив через мое тело такой разряд, что меня отбросило футов на десять в воду. Кое-кто из обитателей лагеря тяжело вздохнул. Парочка охотниц приглушенно хихикнули.
— Извини! — побледнев, сказала Талия. — Я не имела в виду…
В глазах у меня все помутилось от гнева. Волна, поднявшаяся из реки, тяжело ударила Талию по лицу, окатив ее с ног до головы.
Я встал.
— Да! — рявкнул я. — Я тоже не имел в виду.
Талия тяжело дышала.
— Хватит! — приказал Хирон.
— Что, нарываешься, рыбьи мозги? — Талия вскинула копье.
В каком-то смысле это было не оскорбление, так окрестила меня Аннабет — по крайней мере, я к нему привык, — но слышать такое от Талии не очень-то приятно.
— Сама начала, сосновая шишка!
Я занес Анаклузмос, но, прежде чем я успел защититься, Талия взвыла, и извергнувшаяся с небес молния превратила ее копье в электрическое жало, ударившее меня в грудь.
Я тяжело опустился в снег. В воздухе стоял запах паленого, и я подозревал, что это моя одежда.
— Талия! — выкрикнул Хирон. — Хватит!
Я встал и пожелал, чтобы река вступилась за меня. Сотни галлонов воды свернулись в массивное воронкообразное облако.
— Перси! — взмолился кентавр.
Я уже собирался метнуть реку в Талию, когда заметил в лесу что-то необычное. Мой гнев и собранная в кулак воля улетучились в единый миг. Вода с плеском вернулась в речное русло. Талия была настолько поражена, что обернулась, чтобы проследить за моим взглядом. Кто-то… или что-то приближалось. Оно было спеленуто зеленой туманной дымкой, но, когда подошло поближе, обитатели лагеря и охотницы дружно вздохнули от изумления.
— Это невозможно, — сказал Хирон. Я никогда не слышал такой тревоги в его голосе. — Оно… она никогда не покидает чердака. Никогда.
И все же ссохшаяся мумия, в которую был заключен оракул, прошаркала по снегу и остановилась в центре группы. Туман вился у ее ног, придавая снегу нездоровый зеленоватый оттенок.
Никто не осмелился шевельнуться. Затем ее голос прошипел у меня в голове. Очевидно, каждый это услышал, потому что некоторые ребята зажали уши руками.
«Я — Дельфийский дух, — произнес голос. — Моими устами глаголет и пророчествует Феб Аполлон, убивший могущественного Питона».
Оракул поглядел на меня холодными, мертвыми глазами. Затем он повернулся, безошибочно устремив взор на Зою.
«Приблизься, ищущая, и спрашивай».
Зоя проглотила застрявший в горле комок.
— Что я должна сделать, чтобы помочь моей богине?
Тогда оракул отверз уста, и из них повалил зеленый туман.
Я увидел смутный образ горы и девушку, стоящую на голой вершине. Это была Артемида, но опутанная цепями, прикованная к скалам. Она стояла на коленях, воздев руки, словно чтобы отразить атаку, и вид у нее был такой, словно она ранена и страдает.