– Я вспомнил, я вспомнил! Я видел его прошлой ночью! Точно такой «дипломат» вошел в зал ожидания сразу после прибытия красноярского поезда! С ним была большая спортивная сумка «Найк», падлой буду!

– Ну-ну? – подался к Хромому Варлам.

– Короче, сумка с «дипломатом» сели, я прошвырнулся к стоянке, но там был голяк. А когда я снова заглянул в зал, они уже ушли…

– Так, стоп! – поднял руку Варлам. – А тип, который был с «дипломатом» и сумкой, тот или нет?

– Не знаю, может, и тот. Но клиентов было двое. У одного «дипломат», у другого сумка. А потом…

– Подожди! – рыкнул Варлам. – Что значит – не знаю? Ты же сам только что сказал, что видел, как он с кем-то зашел в зал ожидания и сел. Значит, ты по-любому должен был рассмотреть и его, и того, кто с ним был.

– Да не смотрел я на них…

– А куда ты смотрел? – с угрозой спросил Варлам.

– На баулы, конечно. Я, когда баулы выпасаю, никогда на клиентов не смотрю. Они, сволочи, это чувствуют. Это потом, перед «рывком», тогда да.

– Короче, ты хочешь сказать, что этих двоих ты не рассмотрел?

– Да! Они же ушли, я и переключился на чемодан на колесиках… Но потом, часов в шесть, я их снова видел! Мельком, но видел! «Дипломат» и сумка ушли на перрон!

– Точно? – упавшим голосом спросил Варлам.

– Конечно, точно! Насчет баулов у меня глаз-алмаз! Это были они!

– Значит, они вышли на перрон… И какой в это время подошел поезд?

– Никакой.

– Что значит, никакой? А на фига они тогда вышли на перрон?

– Так чтоб сесть на охтинский пригородный, наверное. Но он еще с вечера стоял на шестом пути…

– На охтинский? Ты ничего не путаешь?

– А че путать-то? Других поездов в это время нет. Только охтинский.

– Так, – быстро проговорил Варлам. – Значит, «дипломат» и сумка «Найк» сошли с красноярского поезда и сели на охтинский. Я тебя, Хромой, правильно понял?

– Да.

– Ясно. А где они тогда были с полчетвертого до шести, в городе, что ли?

– Не знаю, может, и в городе. Только…

– Что – только?

– Только навряд ли. Потому как на перрон они вышли из правого крыла вокзала, от касс и ресторана.

– Так они там, что ли, все это время торчали?

– Нет, ресторан ночью не работает, а к кассам я пару раз наведывался. Их там не было точно.

– Так откуда тогда они вышли?

– Выходит, что из ментовки.

– Откуда-откуда? – напрягся Варлам.

– Из комнаты милиции, она рядом с рестораном. Больше неоткуда.

– Так, – быстро посмотрел Варлам на Ужа. – Телке Ульяна этот тип сказал, что учился в ментовской школе, тут торчал два часа в ментовке, а потом уехал с кем-то на охтинском поезде… У нас такие менты есть?

– Нет, – покачал головой Уж. – Я их, сук, всех знаю наперечет.

– Выходит, залетные какие-то, – хмуро проговорил Варлам. – Что еще можешь вспомнить, Хромой?

– Все! Я все сказал, падлой буду!

– Верю. Значит, «дипломат» и сумка «Найк». Охтинский поезд. Все правильно?

– Да!

– Хреново дело, – вздохнул Варлам, вытаскивая «мобильник». – Все, кончайте его, я звоню Степану…

Глава 64

Отчаянный вопль Хромого взвился под потолок и тут же захлебнулся. Уж отработал серию из трех прямых ударов по корпусу, потом со всей дури бахнул Хромого ногой в пах.

Хромой протяжно всхлипнул и обмяк с выпученными глазами. Насладившись этим зрелищем, Уж сходил за принесенным Варламом металлическим тросом.

– Вяжи петлю на конце, – сказал он Ульяну.

– А зачем? – удивился Ульян.

– Сейчас хохма будет! Вяжи-вяжи…

Ульян смастерил на конце троса петлю.

– Молодец! – хлопнул его по плечу Уж. – Накидывай, души.

Ульян повернулся к Хромому, тот вскрикнул, но Уж уже был тут как тут. Одним ударом он заставил Хромого замолчать и проследил, чтобы Ульян сделал все как надо.

– Ну что? – оглянулся Варлам, пряча «мобильник» в карман.

– Готов!

– Уж, снимай петлю! Ульян, пошли, поможешь.

Варлам развернулся и направился в угол. Здесь среди проржавевшего металлического хлама он высмотрел чугунную крышку от насоса.

– А ну-ка, вытаскивай ее! – скомандовал Варлам Ульяну.

Крышка была придавлена ржавой рамой. Варлам приподнял ее и принялся внимательно наблюдать за Ульяном.

Весила крышка килограммов восемьдесят, не меньше. Ульян не без труда приподнял ее и вытащил из-под рамы. Варлам удовлетворенно хмыкнул:

– В самый раз будет. Тащи ее к жмурику.

– Ага, – кивнул Ульян. – А зачем?

– Потом поймешь. Бери и неси.

По размеру крышка была заметно поменьше тех, которыми в городах закрывают люки канализационных колодцев, но толще. Выступов по краям у нее не было, зато имелись отверстия для болтов.

Нести ее было очень неудобно, но Ульян, пыхтя как паровоз, все же дотащил ее до Хромого.

– Опускай пока, – кивнул Варлам, глядя на Ужа.

Тот как раз перебросил трос через одну из железных балок, поддерживавших крышу здания, и начал опускать вниз петлю.

– А зачем все это? – с растерянной улыбкой спросил Ульян.

– Затем, – покосился на него Варлам, – что Степан велел замести все следы. А если Хромой повесится, то и пассажира, и жмурика на вокзале спишут на него. Понял?

– Понял, – неуверенно оглянулся Ульян на Хромого. – А как он повесится? Он же уже того…

– Да очень просто. Сейчас мы привяжем к концу троса эту крышку. Потом приподнимем и подержим. А Уж накинет петлю на шею Хромому. И все. Когда его найдут, решат, что он повесился сам. Ну как, здорово Степан все придумал?

– Ну, Степан, ну, голова! – радостно проговорил Ульян. – Я бы до такого в жизни не додумался!

– На то он и Степан. Уж, руки Хромому развяжешь потом, сперва давай примерим.

– Ага!.. – хмыкнул Уж.

– Так, – задумчиво оглянулся Варлам. – Чтобы все было путем, прикинем, как он все это мог сделать. Значит, он сперва затащил крышку вот сюда на площадку… Ульян, помоги. Так, а потом он надел петлю себе на шею и дернул за трос. Крышка сорвалась, и он повис. Ульян, снимаем. Давай сюда…

Крышку сняли с верха площадки, на которой болтался Хромой, и поставили на ребро. Варлам придерживал ее, Ульян пропустил конец троса в одно из отверстий. Уж, стоя с петлей позади, командовал: