«Давай сперва слетаем и узнаем, как там Арья, хорошо? Скоро ночь, и я боюсь, что теперь жизнь ее измеряется уже не часами, а минутами!»
«Жизнь Арьи в руках судьбы, — отвечала Сапфира. — Ты уже сделал свой выбор, оставшись с Муртагом. Теперь поздно что-либо менять. И не дергайся! У меня от твоего седла и так вся чешуя зудит! Самое большее, что мы сейчас можем сделать, это сбросить на ургалов еще несколько каменных глыб и тем самым задержать их и дать Муртагу с Арьей уйти подальше».
Эрагон прекрасно понимал, что Сапфира права, однако ее слова его отнюдь не успокоили. Он опять принялся отыскивать вожделенный водопад, но теперь остальная часть извилистой горной долины была скрыта от них мощным плечом ближайшей горы.
Долина уже погрузилась в настоящую ночную тьму, чернильным облаком окутавшую деревья и горы. Даже прекрасный слух Сапфиры и ее великолепное чутье не позволяли определить, где находятся ургалы: мешал густой лес, отделявший беглецов от преследователей. Луны пока не было, пройдет еще несколько часов, прежде чем она взойдет над горами.
Сапфира сделала плавный и широкий поворот влево, огибая плечо горы, и Эрагон, прищурившись, заметил впереди какую-то белую полоску. Неужели, наконец, водопад?
На небе играли последние отблески заката. Темные силуэты гор окружали их со всех сторон, точно края огромной чаши.
«Вон там уже и конец долины, — сказал Эрагон Сапфире. — Как ты думаешь, вардены знают о нашем приближении? Может, они вышлют людей нам на подмогу?»
«Сомневаюсь. Они ведь еще не знают, кто мы: друзья или враги, — отвечала Сапфира, резко снижаясь. — Надо лететь к Муртагу. Теперь мы должны быть вместе. Лес слишком густой, и я не могу определить, где в данный момент находятся ургалы, а эти твари вполне могут подкрасться к нам незаметно».
Эрагон проверил, свободно ли вынимается из ножен его Заррок; он не был уверен, что у него хватит сил сражаться, но отступать было нельзя. Сапфира приземлилась на левом берегу реки и спряталась в густом кустарнике, поджидая Муртага. Неподалеку грохотал водопад.
Вскоре послышался топот копыт, и Муртаг выбежал из леса, гоня перед собой обоих коней. Эрагона и Сапфиру он заметил сразу, но бег свой не замедлил.
Эрагон спрыгнул со спины Сапфиры и, спотыкаясь, кинулся за ним вдогонку, а Сапфира окунулась в реку и последовала за ними вплавь — в воде ей, по крайней мере, не мешали деревья. Эрагон еще не успел сказать Муртагу ни слова, как тот, задыхаясь, бросил ему на бегу:
— Я видел, как вы камнями сверху швырялись. Отличная идея! И что, куллы остановились или, может, даже назад повернули?
— Нет, они движутся прежним курсом, но мы почти в самом конце долины — слышишь, как водопад грохочет? Как Арья?
— Пока жива, — коротко ответил Муртаг и спросил обманчиво-спокойным тоном, как человек, которому хочется скрыть свои истинные намерения: — Ты не заметил впереди никакой другой долины или бокового ущелья, куда я мог бы свернуть и скрыться там?
Вполне понимая его, Эрагон попытался припомнить, не было ли какой-нибудь бреши в окружающей их зубчатой каменной стене.
— Сейчас темно, — уклончиво ответил он, подныривая под нависавшую ветку. — Я вполне мог чего-то не заметить. Но, пожалуй, никаких других выходов из долины и не было.
Муртаг выругался и остановился, резко натянув поводья, кони тоже встали.
— Так что ж мне к варденам прямо в пасть соваться с тобою вместе? — гневно глянул он на Эрагона.
— Но нам ведь некуда отступать — ургалы уже почти нас догнали!
— Вот как? — сверкнул глазами Муртаг и ткнул пальцем Эрагону в грудь. — А я ведь давно предупреждал тебя, что к варденам ни в коем случае не собираюсь, но теперь по твоей милости оказался между молотом и наковальней! Только тебе были ведомы мысли этой эльфийки! Почему же ты не сказал мне, что это тупик?
— Но я и понятия об этом не имел! — возмутился Эрагон. — Я знал только основное направление пути, и нечего обвинять меня в каких-то корыстных намерениях!
Муртаг что-то злобно прошипел сквозь зубы и резко отвернулся. Эрагону было видно, как на шее у него напряженно пульсирует вена.
«Вы почему остановились?» — осведомилась у него обеспокоенная Сапфира.
«Подожди, я тебе потом все объясню», — сказал ей Эрагон и тронул Муртага за плечо:
— Слушай, объясни, наконец, в чем причина твоей вражды с варденами? Неужели ты и сейчас не хочешь раскрыть эту тайну? Неужели предпочтешь повернуть назад и вступить в бой с куллами? Сколько испытаний нам еще нужно пережить вместе, чтобы ты стал мне полностью доверять?
Муртаг не ответил; воцарилось долгое молчание. «Ургалы!» — напомнила Эрагону Сапфира. «Я знаю! — раздраженно ответил он. — Но мне необходимо наконец во всем разобраться». «Тогда поспешите!»
— Муртаг, — снова принялся убеждать друга Эрагон, — если не хочешь погибнуть, надо идти к варденам. И мне не хотелось бы встречаться с ними раньше времени и подвергать тебя ненужному риску, но нам грозит смертельная опасность!
Муртаг все же повернулся к нему лицом. Тяжело дыша, точно загнанный волк, он посмотрел на него измученным взглядом и дрогнувшим голосом промолвил:
— Я сын Морзана, первого и последнего из Проклятых!
Эрагон молчал. Он был потрясен до глубины души. Он просто не верил собственным ушам. Ведь у Проклятых никогда не было никаких детей! А уж у Морзана — тем более! Морзан! Человек, предавший Всадников Гальбаториксу! Самый верный его слуга! Разве может быть, чтобы Муртаг — Муртаг! — оказался его сыном?
Сапфира тоже явно была потрясена. С треском продравшись сквозь подлесок, она воздвиглась рядом с Эрагоном, угрожающе обнажив клыки и задрав хвост.
«Будь готов к любому повороту событий, — предупредила она его. — Может статься, что он и магией пользоваться умеет!»
— Так ты его наследник? — спросил Эрагон, машинально опуская руку на рукоять Заррока. «Интересно, что ему все-таки от меня было нужно? — думал он. — А что, если он — королевский лазутчик?»
— Я не выбирал свою судьбу! — воскликнул Муртаг. Лицо его было искажено страданием. В отчаянии он сорвал с себя одежду и крикнул, поворачиваясь к Эрагону спиной: — Гляди!
Эрагон осторожно приблизился, напряженно вглядываясь в обнаженный торс Муртага, и увидел на его загорелой мускулистой спине уродливый белый шрам, цепочкой страшных узлов тянувшийся от правого плеча до левого бедра — свидетельство некогда перенесенных ужасных страданий.
— Видишь? — спросил Муртаг. В голосе его звучала горечь, но говорил он теперь быстро и решительно, словно наконец освободившись от тщательно скрываемой и мучившей его тайны. — Мне было всего три года, когда я заполучил это «украшение». Морзан, напившись до умопомрачения, швырнул в меня своим мечом, когда я просто пробегал мимо, и меч рассек мне спину — вот этот самый меч, что теперь висит у тебя на поясе. Это единственная вещь, которую я хотел некогда получить в качестве наследства. Но Бром украл этот проклятый меч, сняв его с мертвого отца. Впрочем, мне все же здорово повезло: когда он чуть не разрубил меня пополам, рядом, к счастью, оказался целитель, который и спас меня от смерти. Ты должен понять одно: я отнюдь не питаю любви ни к Империи, ни к Гальбаториксу, и у меня нет перед ними никаких обязательств. Да и тебе я вовсе не желаю зла! — Теперь голос его звучал почти умоляюще.