Иокаста, мать и жена Эдипа, повесилась на собственном поясе. Развязка драмы потрясла Митридата.
Ему было безумно жаль Иокасту и еще больше самого Эдипа, над которым довлело проклятие его отца Лаия. Он несколько раз перечитал наиболее волнующие места трагедии, сопереживая чувствам и страданиям главных действующих лиц.
Ничего подобного ему не приходилось читать в своей жизни.
Митридату стало ясно, почему мать как-то назвала его царем Эдипом. Он понял также, что нечаянно выдал Антиохе то, что является любовником их матери.
«Так вот что за намек таился у нее во взгляде, — подумал Митридат, медленно сворачивая папирус в трубку. — Вот что она имела в виду, предлагая после прочтения обсудить „это“. Я попался, как наивный простак!»
Отступать было поздно, и Митридат, решительно сжав губы, направился к сестре.
В глубине души он был уверен в Антиохе как в своей союзнице, и их столь внезапная и упоительная близость казалась ему залогом того, что Антиоха не будет слишком сурова к нему.
И все же какая-то робость томила Митридата.
Антиоха только что приняла ванну и лежала на ложе с выражением блаженного умиротворения на лице. Увидев брата, она услала прочь служанку и жестом пригласила Митридата сесть рядом с ней.
Митридат повиновался, стараясь не смотреть на голые ноги сестры.
Антиоха была в короткой эксомиде нежно-розового цвета. Ее пышные волосы были, заново уложены в изящную прическу с ниспадающими на плечи завитыми локонами. От нее исходил запах свежести и чистоты.
— Прочитал? — спросила Антиоха, видя, что брат не стремится первым делиться впечатлениями.
Митридат кивнул и молча протянул Антиохе свиток.
— Ты огорчен или раздосадован? — допытывалась Антиоха.
— Скорее сражен наповал, — промолвил Митридат, собираясь с духом. — Я должен тебе признаться, в чем заключается мое сходство с царем Эдипом…
— Можешь не продолжать, я все знаю, — мягко прервала Антиоха и положила свою прохладную ладонь на руку брата.
— Откуда? — тотчас спросил Митридат, чувствуя, что краснеет.
— Я случайно подслушала разговор Гистана с Дионисием, — ответила Антиоха. — Но я догадывалась об этом и раньше, ведь я все-таки женщина.
— Ты осуждаешь меня? — Митридат посмотрел сестре в глаза.
— Нет, — без раздумий сказала Антиоха, — поскольку знаю, как плохо жилось нашей матери с нашим отцом. Отец женился на ней по воле своего отца, нашего деда, но всю жизнь любил другую женщину. Эта женщина всеми средствами старалась разлучить отца с женой, интриговала, пускала в ход запугивания и яд. Отец смотрел на это сквозь пальцы, занятый беседами с философами либо строительством кораблей… Его отношения с нашей матерью ухудшались еще и потому, что он ждал сыновей, а рождались одни дочери, как у его старшего брата. К счастью, боги даровали ему двух сыновей, а то бы он непременно оставил нашу мать ради той, другой.
— Где сейчас эта женщина? — спросил Митридат.
— Ее обезглавили в день похорон нашего отца, — тихо промолвила Антиоха, — тогда многих казнили.
— Я помню, — покивал головой Митридат.
В его памяти возник душный летний вечер, весь пронизанный дымными отблесками множества пылающих факелов; длинный меч палача с голубоватым отблеском стали; коленопреклоненная женщина в богатом плаще, и ее голова, скатившаяся по ступеням… Как алела тогда кровь на белом мраморе, какой струей она хлестала из обезглавленного тела несчастной!
— Да, я помню это, — задумчиво повторил Митридат.
— Из прочитанной трагедии Софокла ты, наверно, понял, что своей судьбы не избежать никому, — сказала Антиоха. — Человек слишком слаб, чтобы противиться воле богов. Пример тому — царь Эдип. Люди по наивности своей и еще из глупого самодовольства полагают, будто сильный человек может стать творцом своей судьбы, может пренебречь пророчеством божества. Они бросают вызов бессмертным обитателям Олимпа, будучи смертными сами.
Антиоха усмехнулась.
— Так и тебе, брат мой, предопределено богами делить до поры ложе с родной матерью и в дальнейшем иметь супругой родную сестру. Помнишь, я говорила тебе о халдее, прочитавшем по звездам твою судьбу? Он предрекал тебе и это, но я не стала говорить тебе всего по понятным причинам. Вдобавок, если честно, я сама мало верила в то, что у мамы дойдет с тобой до этого. Теперь вижу, что заблуждалась в своем неверии. Хочу лишь предупредить тебя, братец, вот о чем. Халдей назвал твою связь с матерью роковой. Он не объяснил, в чем заключается опасность. Я решила поначалу, что опасность заключается в огласке. Но после долгих размышлений поняла — огласка тут ни при чем. Все гораздо сложнее. Антиоха сделала паузу, словно не решаясь произнести осознанное ею. Видя, что Митридат в ожидании глядит на нее, она заговорила вновь:
— Я разговаривала со жрецами сирийской богини Атаргатис, сведущими в предсказаниях и магии, и выяснила, что тебе грозят в будущем большие опасности из-за измены родного брата. Доблестью и воинской славой он затмит тебя и даже будет оспаривать у тебя власть над Понтом. Вдумайся в это, брат мой. Вдумайся хорошенько!
У Митридата вырвался небрежный жест.
— Мой младший брат не сможет тягаться со мной, даже если целыми днями не будет расставаться с луком и дротиком. Он слаб и труслив!
— Я имею в виду другого твоего брата, — многозначительно произнесла Антиоха, — того, кто может появиться на свет. Ведь наша мать еще не стара и вполне может иметь детей. Что, если она зачнет от тебя сына, который одновременно будет тебе и братом?
— Ты с ума сошла, Антиоха! — с возмущением воскликнул Митридат. — Как ты могла подумать такое! Это невозможно… Это недопустимо!..
— Почему же невозможно, если ты спишь с ней, — с беспощадным спокойствием промолвила Антиоха, — а в твоем умении оплодотворить женщину я убедилась сегодня сама. Клянусь Афродитой, я даже завидую маме, ибо она отдается поистине бесподобному любовнику.
— Замолчи! — выкрикнул Митридат и, вскочив, забегал по комнате.
— Надеюсь, ты не станешь ломать стулья и привлекать внимание служанок, — язвительно сказала Антиоха.
Она уселась на ложе, поджав под себя ноги, и наблюдала за братом, как воспитательница наблюдает за капризным ребенком.
— Тебе предуготовано богами стать великим, подобно Ганнибалу или царю Пирру, — промолвила Антиоха, смягчая тон, — будь же благоразумен, брат мой. Не теряй головы ни во время опасности, ни в минуты наслаждения.
— К чему это ты? — замерев на месте, спросил Митридат.
— К тому, что мужское семя при определенной сноровке может и не попасть в детородный орган женщины, — ответила Антиоха. — Хочешь, я научу тебя этому?
— Лучше я поговорю с матерью откровенно, — пряча глаза, сказал Митридат. — Уверен, она не собирается рожать, да еще от меня! Какие это вызовет толки, подумай сама, сестра.